Степан Кулик - Операция «Прикрытие»
— Возможно, иной психолог и поспорил бы, но я отмечу наличие логики. Ладно, будут тебе радистки. Попрошу тетю Иру подобрать в группу самых симпатичных. Чтоб гены сработали с гарантией. Продолжай…
— За линию фронта пойдем в немецком камуфляже, а девушки — в гражданской одежде.
— Лучше пусть возьмут ее с собой. А то после преодоления передовой их платья превратятся в лохмотья.
— Согласен… — кивнул Корнеев. — И, если не возражаете, из своих ребят возьму только старших групп. Остальных хочу набрать из штрафников. Мало ли как сложится. А оставлять разведотдел штаба без подготовленных бойцов не дело. Не подумайте, что я заранее себя хороню, но всего не предвидишь.
— Что ж, — кивнул полковник, — примерно так я себе и представлял. Рад, что не ошибся. И все же не вполне понятно, Николай, как ты совместил заботу о товарищах с желанием взять в немецкий тыл девушек?
— От войны не спрячешься, товарищ полковник, — пожал плечами тот. — А в случае провала группы у девушек шанс выжить больше, чем у других бойцов. Им проще затеряться среди гражданского населения. Здесь много наших женщин и девушек, угнанных гитлеровцами на работы.
— Вполне возможно, вполне возможно… — насупился тот.
Стеклов поставил на стол пустой стакан и поднял трубку внутреннего телефона. Выслушал доклад и спросил:
— Документы на Корнеева передали?.. Несите.
Если капитан и удивился, то не подал виду.
— Разрешите? — буквально спустя минуту в дверном проеме возник незнакомый старший лейтенант государственной безопасности. Подтянутый, хоть и не молодой, лет сорока. Окинул Корнеева цепким взглядом и неожиданно кивнул, как старому знакомому.
— Вы знакомы? — заметил этот жест Стеклов.
— Не имею чести, — пожал плечами Корнеев.
— Только заочно, — вполне серьезно ответил старший лейтенант и повторил: — Разрешите войти?
— Естественно… — ворчливо ответил Стеклов, как всегда недовольный проявлением излишней уставности и некоторой непонятностью ситуации. — Я же сам вам звонил. Давайте уже…
Молодцеватый чекист ловко проскользнул в комнату, открыл кожаную папку, выложил на стол большой конверт из плотной бумаги, а саму папку, с вложенным в нее разграфленным листком, протянул полковнику.
— Прошу расписаться в получении.
— Бюрократия, — пробормотал тот, пробежал взглядом страничку отчета и размашисто подписался. Подумал и добавил число и время.
Старший лейтенант тут же посмотрел на циферблат своих часов. Потом забрал папку и козырнул:
— Разрешите идти?
— Транспорт и пропуск подготовлены?
— Так точно.
— Спасибо. Идите…
Офицер еще раз козырнул и скрылся за дверью.
— Вот тебе, Николай, новые документы… — Стеклов вскрыл пакет и достал оттуда какое-то удостоверение.
Глава третья
Корнеев взял чуть затертую, но достаточно новую книжицу в руки и с удивлением прочитал на обложке: «Контрразведка „Смерш“». Раскрыл и увидел собственную фотографию, но перед фамилией, именем и отчеством стояло офицерское звание «майор». А главное — на вклеенной фотографии он красовался в кителе с соответствующими погонами.
— Погоны в конверте… — полковник протянул пакет Николаю.
В общем-то, за все те годы, что его отправляли в тыл, кем только ни приходилось бывать Корнееву. Один раз даже целым оберстом. Но фальшивым контрразведчиком, да еще на своей территории — впервые. А главное, непонятно зачем? Но приказы обсуждать не принято. Все, что ему положено знать, будет разъяснено. Не раньше и не позже, чем это необходимо. А пока приведем форму в соответствие с документами.
Глядя, как Корнеев сноровисто меняет на плечах прямоугольники с четырьмя маленькими звездочками на погоны с двумя просветами и одной звездочкой, но большего размера, Стеклов продолжил:
— Тут еще командировочное предписание, продовольственный аттестат, медицинская справка и все остальное. Пока ты добирался из госпиталя, я подумал, что майору из «Смерша» будет проще договариваться с командиром штрафбата, чем артиллерийскому капитану. Тем более, Николай, что все это не маскарад и не понарошку. Приказ о твоем повышении уже подписан. Ну а ведомство… Считай, предвидение. Кому же еще, после войны, ловить всякую недобитую сволочь как не бывшему диверсанту-разведчику? В общем, поздравляю…
— Служу трудовому народу!
— Вот именно… И, от лица командования, позволю себе заметить — хорошо служишь, просто отлично. А теперь вернемся к вопросу о штрафниках. Они тут неподалеку, километрах в пятнадцати. Поезжай, погляди… Может, и подберешь себе кого-то. Только, учти — времени на подготовку нет. Совсем! Завтра вечером и выдвигаетесь… Увидишь, что не тот контингент, понапрасну не рискуй. Пойдешь с проверенными бойцами.
— Как завтра?! — впервые за весь разговор изумился Корнеев. — Товарищ полковник, но ведь так нельзя. Да перед любой мало-мальски важной операцией дается на подготовку не менее трех суток!
— Поэтому я и говорю: хорошенько гляди. В общем-то, ты правильно мыслишь, выучка бывших офицеров не чета солдатской. И штрафникам к мысли о гибели не привыкать. И все же хорошо выбирай, с умом. Ты, Николай, знаешь: я не ханжа, но народец там разный попадается. Не прозевай врага настоящего… — полковник поднял ладонь, обрывая в зародыше любую возможную дискуссию на эту тему. — Транспорт у входа. Так что более не задерживаю. И не удивляйся конвою. Ты, в сложившейся ситуации, слишком важная персона, чтобы я мог оставить место хоть для какой-то случайности!.. Поедешь с охраной.
— На броневике?
— Броневик генерала увез… — не принял шутки Стеклов. — Вернешься, сразу же ко мне, расскажешь, как съездил. А я тем временем девушками займусь. М-да, озадачил старика. И как я не сообразил заранее? В общем, с Богом.
— Разрешите идти? — взял под козырек новоиспеченный майор, непроизвольно косясь на собственные раздобревшие звездочки. Как ни скромничай, повышение всегда приятно.
— А я что сейчас сказал? — насупился Стеклов. — Или тебя обязательно посылать прямым текстом? Достали уже, служаки. Хоть ты, Николай, из себя кирзовый сапог не изображай. Ну все, иди, иди. Удачи!
На этот раз профессор и в самом деле не шутил. Просчитав мысли разведчика, он не только заблаговременно подготовил нужные документы, но еще и распорядился выделить ему для поездки в штрафбат транспорт и охрану. Прямо у входа Корнеева поджидал тяжелый немецкий мотоцикл «БМВ» с коляской и два наших, двухколесных М-72. У мотоциклов курили пятеро автоматчиков и здоровенный детина, опирающийся на ручной пулемет системы Дегтярева, или попросту «дегтярь».
Заметив выходящего из здания офицера, бойцы поспешно выбросили окурки и подтянулись. Вперед шагнул молодцеватый сержант.
— Товарищ майор, выделенная вам группа сопровождения присутствует в полном составе. Старший группы — сержант Ефимкин.
— Вольно, — кивнул Корнеев, входя в образ большого начальника. — Маршрут известен?
— Так точно. Но если вы…
— Отставить. Выдвигаемся в район дислокации штрафбата. Где мое место?
— Вообще-то… в коляске.
— Отставить, сержант. Если что, из корыта выбираться долго. В коляску сядет пулеметчик… — Николай внимательнее присмотрелся к монументальной фигуре солдата и с интересом спросил: — Техника сдюжит такого богатыря? Не развалится?
— Никак нет. Мощная машина, добротная. Полтонны тянет и не сопит… — похвалил сержант трофейный мотоцикл, но вспомнил, что перед ним не простой офицер, а из «Смерша», на всякий случай прибавил: — Наши «семьдесят вторые» тоже ничего ход имеют. На бездорожье даже обгоняют фрицев. И с топливом они не такие капризные, как немецкая машина…
— Вот и хорошо, — кивнул Корнеев, не уточняя: что именно «хорошо». — А теперь по седлам, братцы. Время поджимает. Было бы отлично успеть засветло воротиться.
— Бог не выдаст, немецкая свинья не съест, товарищ майор… — отшутился сержант Ефимкин. — Кони справные, заминки не будет.
* * *На выезде из города группу Корнеева задерживать не стали.
Нет, плотную, не развороченную ни снарядами, ни гусеницами танков брусчатку, как и положено, перегораживал шлагбаум, а по бокам, за поясными брустверам из мешков, стояли пятеро бойцов. Трое по левую сторону дороги. Двое — на правой обочине. Сюда же вынесли большой обеденный стол, на затейливо выгнутых ножках, напоминающий о семейных трапезах, но с ящиком полевого телефона вместо пузатого самовара.
Разговаривающий по телефону офицер привстал, посмотрел на мотоциклы, приближающиеся на малом ходу, и дал отмашку солдатам. Те службу знали — и самодельный шлагбаум, сооруженный из какой-то тележной оглобли с привязанным к толстой части вещмешком, для утяжеления набитым песком, рванулся вверх, освобождая дорогу раньше, чем те подъехали. Сержант Ефимкин даже газ не сбросил.
