Алексей Евтушенко - Отряд-3. Контрольное измерение
Так или примерно так думал лейтенант Красной Армии Александр Велга, перебирая роскошные каштановые волосы, лежащей у него на коленях девушки. Точнее, Искусственного Существа. Впрочем, лейтенант, как ни старался, не мог себе представить, что это какое-то там искусственное существо, а не самый что ни на есть настоящий живой человек. Только женского пола. Не мог, вероятно, потому, что слишком привык в своей, пока еще не очень длинной, но насыщенной войной жизни всецело полагаться в первую очередь на зрение, слух, обоняние и осязание. То есть, на те корневые человеческие чувства, которые его, практически, никогда не подводили. Вот и сейчас, на песчаном берегу теплого и ласкового моря, под лучами незнакомого, но ласкового солнца, он не мог (а может, и не хотел) не доверять этим своим чувствам.
Какого, действительно, черта!
Да, элемент чуда в ее появлении (а также в появлении еще семерых ее товарок) несомненно, был. И, прямо скажем, весьма значительный элемент. Но разве за последние недели и месяцы они не навидались чудес? Еще каких! Что там говорить, — начиная с того дня, как высокомерные свороги выкрали два взвода разведки — советский и немецкий — из лета сорок третьего года и переправили их на свою древнюю прародину Пейану, всеразличные чудеса просто стали привычной частью их, солдат Второй мировой войны, обыденной жизни.
Так что хрен с ними, чудесами. Надо наслаждаться сегодняшним днем и теми возможностями, которые он предоставляет. А возможности эти довольно велики. Просто какие-то необъятные возможности…. Надо же, действительно, стоило только захотеть, и каждый боец получил себе желанную подругу. При этом Арнольд еще и прямо намекнул, что в случае чего никому не возбраняется выбрать другую. И даже не одну…. Фу ты, черт, просто разврат какой-то…
Александр почувствовал что краснеет.
Или это просто солнце? Надо срочно охладиться.
— Пойдем, искупаемся? — предложил он.
Карина (так она назвалась, когда Велга выбрал ее из голографического каталога и приказал Дому осуществить… э-э… доставку) открыла глаза (чудный ореховый цвет!) и улыбнулась:
— Пойдем!
И тут же, легко поднявшись с колен лейтенанта, танцующей походкой, направилась к прибою.
Полоска ткани на груди, полоска ткани на…. Н-да, в наше время, помнится, купальники были совсем другие.
Велга специально чуть приотстал, чтобы лишний раз посмотреть на девушку сзади.
Дитц, как истинный ариец, думал он, не отрывая взгляда от гладких загорелых и страшно соблазнительных женских бедер, еще несколько часов назад уверял, что главное в женщине — это задница и грудь. Я помнится, возражал. А теперь, вот, пожалуй, готов согласиться….
— Товарищ лейтенант, давайте к нам! — позвали его.
На границе прибоя и сухого песка расположились Карл Хейниц и Сергей Вешняк со своими подругами (ефрейтор предпочел маленькую изящную брюнетку, а сержант, наоборот, крупнотелую веснушчатую шатенку), Михаил Малышев и Аня Громова. Остальных видно не было.
Кто в Дом направился, а кто-то, у кого терпелки не хватило, и просто в лес, усмехнулся про себя Александр, благо, никого, кроме нас, на всей планете нет. Если верить мажордому Арнольду, конечно. Смешное имя — Арнольд…. Почему Арнольд? Отчего, например, не Арчибальд? Вот интересно, действительно ли мы одни на всей планете? Неплохо бы проверить на всякий случай… Или не надо? Это, наверное, привычка срабатывает — проверять место обитания. Условный рефлекс, так сказать… Или безусловный? Черт, все забыл… Нет, все-таки, кажется условный. А Хейниц с Вешняком, ишь ты, сидят на виду и держатся вместе. Стесняются, наверное. Надо же, у кого-то из нас еще стеснительность какая-то осталась…. Хотя, чего здесь, спрашивается, стесняться? Себя, что ли? Брось, брось. Ты, вон, тоже пока Карину к себе в Дом не пригласил и в лес не потянул. Хотя вы уже четыре с лишним часа как знакомы. На самом деле тоже стесняешься, хоть и сам себе в этом признаваться не хочешь. Что, в общем, очень странно. Вспомни, например, Город и день рождения у хозяйки борделя. Там и тень стеснения в душе не шевелилась. А здесь отчего-то все другое. И ведь, все, вроде бы, должно было быть наоборот. Там-то, в Городе, были натуральные женщины, хоть и проститутки, а здесь — Искусственные Существа. Да и проститутки-то не настоящие, а так… временно исполняющие роли. Нет, запутался я что-то. Это от вина, наверное. От вина и от солнца. На солнце, как известно, пить вредно… С одной стороны я, как уже было решено, не чувствую, что Карина — Искусственное Существо (хотя, возможно, еще и почувствую, когда дело до главного дойдет) и поэтому, наверное, немного стесняюсь. Опять же она не проститутка по определению… А кто? Как назвать женщину, созданную специально для всяческого ублажения мужчин, но при этом не берущую за свои услуги деньги? То есть, не женщину, а искусственное существо. Но я не чувствую, что она… тьфу-ты, опять двадцать пять за рыбу деньги! Нет, так дело не пойдет. А как? Ведь она могла достаться и другому. Тому же Валерке Стихарю, например. Или Хельмуту. Да любому из нас! Или не могла? Погоди, я как-то сразу об этом и не подумал, оказывается. А между тем, это интересный вопрос: каталог был один на всех или для каждого свой?..
— Саша, ау!
Звонкий голос Карины вторгся в его раздумья, и Велга неожиданно обнаружил себя неподвижно стоящим в полосе прибоя со взглядом, направленным к далекому и пустому горизонту.
— Иди сюда, ко мне!
Она заплыла уже метров на пятьдесят от берега, и теперь махала ему из воды рукой.
Велга улыбнулся, тряхнул головой и побежал навстречу невысокой прозрачной волне.
Это море было очень похоже на Черное. Разве что вкус воды несколько иной — не такой горький. В остальном же Александр не видел принципиальных различий. И это ему нравилось. Лезть в совершенно незнакомое море он бы, пожалуй, поостерегся. Впрочем, тот же Арнольд уверял, что здесь, возле Дома Отдохновения, нет крупных хищников, которые могли бы представлять опасность для людей. Это касается и моря, и окрестных лесов…
— Догоняй! — крикнула Карина и безупречным кролем направилась прочь от берега.
А я ведь, пожалуй, не догоню, подумал Александр, плавает она явно лучше меня. Но сдаться без боя? Никогда!
Метров через сто с лишним он потерял беглянку из вида, понял, что выдыхается и перешел на спокойный брасс. Рядом вынырнула Карина и улыбнулась во все свои тридцать два безупречных зуба.
— Что, Саша, слабо женщину победить в честном соревновании?
— Только не на море, — признал свое поражение Велга. — В лесу или в поле я бы тебе сто очков вперед дал. Но на воде… Уволь. Тут мне за тобой не угнаться. И вообще, откуда я знаю, может, ты русалочьего племени?
— Да! — захохотала она и плеснула ему в лицо. — Я — русалка! И сейчас зацелую тебя до смерти, красавчик. Разве ты не знал, что русалок нужно опасаться и держаться от них подальше? А ты, дурачок, за мной поплыл…. Ну, теперь, пеняй на себя!
Она обхватила голову Велги ладонями, ее полураскрытые губы коснулись его губ, прижались крепче, маленький ласковый язычок скользнул ему в рот….
Они окунулись в воду с головой.
Велга задержал дыхание и открыл глаза.
Незнакомая толстобрюхая рыба, чуть шевеля плавниками, замерла неподалеку и озадаченно уставилась на двух невиданных существ, занимающихся под водой непонятно чем….
Изящная прозрачная медуза, насквозь пронизанная солнечным лучом, медленно проплыла мимо и поднялась к поверхности….
Рука Карины решительно скользнула лейтенанту в плавки…
Они выбрались на берег далеко в стороне от того места, где зашли в воду, добежали до леса, и там Велга, не переставая целовать шею и лицо Карины, повалил девушку в мягкую и густую, как будто специально выращенную для этого траву…
День оказался необычайно длинным. Потом от Арнольда они узнали, что сутки на Лоне (Лона — таково было название планеты) продолжались 26 земных часов, а Дом Отдохновения располагался в широтах, куда никогда не заглядывала зима. Отряд в неполном составе (не хватало Руди Майера и Валерки Стихаря) собрался внизу, в обеденном зале, когда солнце уже наполовину завалилось за лесистые холмы.
Велга пришел с Кариной, Хейниц с девушкой по имени Ева, Дитц и Вешняк сочли нужным оставить своих подруг наверху.
— Непорядок, — безапелляционно заявил Дитц, усаживаясь за стол и пристраивая на грудь салфетку (по излишне влажному бледно-голубому блеску его глаз, Александр сообразил, что друг Хелмут изрядно навеселе). — Мало того — форменный бардак. Если солдат опаздывает на ужин, значит случилось нечто из ряда вон выходящее. Где Майер и Стихарь?
— Вообще-то команды явиться в столовую к определенному часу не было, — заметил Велга. — Брось, Хельмут, люди отдыхают. Имеют право.
— А чувство долга? — вскинул брови обер-лейтенант. — Или даже просто чувство товарищества? Где оно, я вас спрашиваю? Согласен, что в вопросах …э-э… любви каждый сам по себе. Хотя я могу припомнить пару случаев, когда…
