Юрий Корчевский - Корсар
– Пила, что травник давал.
– Легче после лечения было?
– Ненадолго.
Я задумался. Даже маленький камень может вызвать сильные болевые приступы, да такие, что на стену от боли полезешь.
Микролиты успешно лекарствами да травами лечить можно. Большой камень если – только операция. Нет, конечно, в моё время применяли и другие методы, например – дистанционная литотрипсия. Но сейчас не о них речь, нету этих аппаратов здесь.
– Операцию делать надо, сударыня.
– Ой, боюсь я.
– Знамо дело, кому под нож ложиться охота.
– С мужем посоветуюсь.
– Твоё дело, только не у мужа болит, а у тебя, тебе и решать.
Мы вернулись в трапезную. Я коротко рассказал, как обстоят дела со здоровьем у Меланьи.
– А что думать, – сразу заявил Пётр. – Больная – вот она, лекарь здесь, деньги тут.
Он похлопал себя по кошелю на поясе.
Меланья опять взялась за своё:
– Боюсь я.
Пётр и слушать не стал:
– Решено, вот моё слово. Когда?
– Завтра, с утра. Стол приготовь, холста белёного побольше, воды тёплой. Сама пусть искупается, но париться не надо. Комнатку для меня надобно. После операции придётся мне с недельку у вас пожить, за больной понаблюдать. Положено так.
– Да хоть весь этаж занимай! – хохотнул купец.
С утра я и взялся. Гладко шла операция, а потом… Внезапно в лицо ударил фонтан крови. Одной рукой я прижал кровоточащую артерию, другой вытер лицо. Слишком долго везение продолжаться не может. Попривык я к успеху, подуспокоился, расслабился. А нельзя было! К почке дополнительный сосуд подходил, что иногда случается, вот и задел я его инструментом. Я наложил на сосуд двойную лигатуру. Кровотечение остановилось. Не страшно, потеряла крови немного – с полстакана.
Но это сигнал свыше. Полная сосредоточенность! Далее я работал чётко, удалил из лоханки коралловидный камень в полкулака размером и мысленно себя похвалил. Никакие травы в данном случае не помогли бы, только операция. Представляю, как женщина мучилась.
Пациентка пошла на поправку быстро, и через неделю я снял швы.
– Всё, милая, здорова. Только впредь водичку кипячёную пей.
Я дал ещё несколько советов, собрал сумку с инструментами, вышел в трапезную.
Пётр сидел здесь, сиял улыбкой от уха до уха.
– За жену спасибо! Не зря, значит, перехватил я тебя. У нас в городе, как прослышали о тебе, искать кинулись. А я Ксандра попросил помолчать пока, не говорить, кто ты и где живёшь, если кто спрашивать станет.
Купец поднялся со стула, поклонился в пояс. Я в ответ поклонился тоже. Это ведь ритуал такой, нарушать нельзя.
– Сколько я должен?
– Двести рублей серебром.
Сумма не просто большая, а огромная. Но думаю – от него несильно убудет.
Купец удалился в соседнюю комнату, вынес мешочек и вложил мне в руку.
– Это – за работу.
Достал мешочек поменьше, вложил мне во вторую руку:
– А это от меня, за уважение, кое ты проявил к дому моему и жене, а стало быть – и к роду моему.
Купец лично проводил меня в сени, помог надеть тулуп, поднёс сумку с инструментами до кибитки.
– Лекаря до дома довези в сохранности, – наказал вознице.
Мы обменялись прощальными словами, и я поехал к себе. Вообще-то он неплохим мужиком оказался, этот купчина. А вначале не понравился он мне – слишком богатство своё выпячивал.
Я занёс домой сумку с инструментами, деньги в мешочках, поприветствовал хозяйку и вышел во двор. Вот и мой первый заработок на новом месте. Коня надо прогулять, застоялся. Уж и не помню, когда на него садился.
Я вывел Орлика из конюшни, погладил по морде. Оседлал, раскрыл ворота, вскочил в седло и рванул галопом по улице.
Выскочил в открытые городские ворота и понёсся по заснеженным полям, легко обгоняя обозы. Давно я не сидел в седле, не чувствовал азарта скорости, не ощущал морозного ветра в лицо.
Сбросив накопившееся напряжение, часа через два я вернулся домой.
А у ворот верховой меня дожидается. Ёкнуло сердце – случилось чего? Оказалось – наместник немедля к себе призывает. Так и поехал верхом.
У ворот оба спешились, завели коней во двор. Я взбежал по ступенькам, а мне уж и дверь открывают. Скинул тулуп слуге на руки и вошёл в трапезную.
Наместник-воевода, как всегда, восседал во главе стола. По левую руку боярыня сидит, одесную – дочь Ксения.
– Садись, лекарь, выпей кубок вина во здравие дочки моей.
Почему же за здравие не выпить? Выпил, тем более – вино отменного вкуса оказалось.
– Не догадываешься, зачем позвал?
Я пожал плечами:
– Не знаю.
– Посыльного во Псков я посылал. Есть у меня доверенный человек, всё исполнит быстро и аккуратно. И в самом деле говорят – был такой, да исчез внезапно. Долгов за ним нет, ни в чём предосудительном не замечен.
– Чего же внимание такое к моей особе?
– Беглого преступника в городе укрывать не хочу! Вдруг ты прохвост какой или прохиндей.
Называется – здравствуйте, я ваша тётя. Я к нему с добром, а он – сыщика во Псков.
Желание у меня появилось – подняться да уйти. Видимо, наместник это почувствовал.
– Не кипятись, сиди, я ещё не всё сказал и уйти не позволял.
И чего я с ним связался? Будет впредь мне урок! Не зря говорят: «Добрыми намерениями выстлана дорога…» – известно куда.
– Озолотить я обещал? – властно продолжил наместник.
– Не помню, – дерзко ответил я.
– Не помнишь, сколько весила эта штука – ну, которую ты удалил?
– Фунтов пять-шесть.
– Держи! – Наместник кинул мне на стол мешочек, в котором явно бренчали монеты.
Я взял его в руки – тяжеловат, фунтов пять-шесть будет. До меня только сейчас дошло, что наместник на фунт опухоли дал фунт денег.
Неплохо, даже круто. Я встал и отвесил поклон:
– Спасибо, боярин!
– То-то, знай Демьяна Акинфиевича! Требователен, но справедлив. Сделал плохо – получи плетей, удивил полезностью – заимел деньгу. Дальше-то думаешь лекарством своим на пропитание зарабатывать?
– Думаю, соизволения твоего просить хотел.
– Дозволяю! После излечения дочери как не дозволить. Руки, стало быть, у тебя умелые, да голова светлая. А и помрёт кто после операции – на всё Божья воля. Хоть их всех зарежь! – пошутил по-солдафонски наместник. – Только побьют тебя после этакого. – Наместник зычно захохотал, показав все свои зубы.
Ксения и боярыня сдержанно улыбнулись.
– Ксения говорила – в церкви ей показаться надо, женихи будут. Ты что – судьбу предсказывать можешь?
– Есть немного, – слукавил я.
– Чего же дочь мою ждёт?
– Женихи появятся, свадьбу сыграете, внуки у тебя народятся.
– Внуки – это хорошо, – заулыбался Демьян. – Когда же ждать?
– Свадьбы или внуков? – попытался уточнить я.
– Того и другого.
– Свадьбы – по осени, внуков – на следующий год.
Неожиданно воевода отослал женщин из трапезной, приблизился ко мне и наклонился к самому уху.
– Насчёт свадьбы – невелико предсказание.
Наместник оглянулся – не слышит ли кто?
– Насчёт государя скажи – сколько он на троне сидеть будет?
Я, для убедительности, закатил глаза к потолку, замер. Наместник стоял рядом, не шелохнувшись и не дыша.
– Царь умрёт семнадцатого марта одна тысяча пятьсот восемьдесят четвёртого года в Москве.
– Верно ли сие?
– Число запиши, но о чём оно – никому не сказывай. За то и головы лишиться можно. Не такие люди на плаху отправлялись.
– Разумею, разумею! – кивнул головой старый воевода. – А точно ли твоё предсказание?
– Если он раньше… – я сделал паузу, – то можешь меня на кол посадить.
– Это я так, к слову.
Наместник походил по трапезной, пробормотал:
– Десять лет ещё!
Повернулся ко мне:
– А я?
– Что – «ты»?
– Со мной что будет?
– Демьян Акинфиевич! Я тебе тайну великую открыл, а ты мне – «как я?». Не могу я сразу вот так – обо всех. Великие предсказания забирают много сил.
– А ты поешь, подкрепись!
– Нет, сегодня уже не получится.
– Как жаль! Когда же скажешь?
– Через несколько дней. К тому же мои предсказания всегда сбываются, но стоят денег.
– Непременно.
Наместник вытащил из поясного кошеля две золотые монеты, по-моему – ефимки, и сунул мне в руку.
– Вот смотрю я на тебя, Юрий, и глазам не верю. Повезло мне, сама судьба тебя ко мне привела – дочь вылечил, на ноги поставил, предсказание – очень важное, заметь! – от тебя получил. Хоть и не боярского ты звания – из простолюдинов, а полезен зело и умен – не отнять сего. Непременно заходи.
Я откланялся и вышел.
Прислуга подвела ко мне коня, заботливо укрытого попоной, отворили ворота. Несколько минут скачки – и я дома.
Повезло сегодня – денег заработал и в глазах наместника поднялся. Только прекращать с предсказаниями надо – не настолько я историю помню, ошибиться могу. Нет, конечно, дату смерти Ивана Грозного помню – потому и сказал. но с другими предсказаниями лучше не соваться. Не положения лишиться можно – головы! Или из города с позором изгонят.
