Владислав Савин - Днепровский вал
Таскают имущество наши же, из роты — поскольку вещи и секретные, и деликатного обращения требуют. Мы стоим, смотрим — во-первых, мы, по здешним меркам, «деды», офицеры, спецы, а не сержанты, взятые из флотской разведки и ни разу еще по-боевому на глубину не ходившие; во-вторых, мы с боевого выхода, так что сами должны понимать. Солнышко печет — север же, скоро белые ночи начнутся. И тут прибегает матрос-посыльный: к «жандарму» всех нас. Мы, естественно, за ним, не ожидая ничего хорошего. С Кирилловым Аня, тоже в каком-то расстройстве. Ждем указаний.
— Мужики!
Странно! Отчего не официальное «товарищи офицеры»?
— Помощь требуется для деликатного дела. Вот вы, товарищ Смоленцев, очень хороший рукопашник? И у всех вас с этим лучше, чем у простых матросов СФ.
Тут вступил в разговор наш кэп, Большаков, а я, естественно, активно слушал. Выходит, пока мы в море, тут американец, да еще и самый настоящий шпион, клеится к Анечке, боевой подруге нашего командира? Нет, арестовать или выслать не проблема, так ведь другого пришлют? А можно ли его в госпиталь еще на месяц? Нет, убивать или калечить не надо — аккуратно так, вот оттого вас и просим! Проблема в том, что он не один. Ну да, а что вы хотели, в переулке ночью мы и без вас бы справились. А вот через час в «Белых ночах», и с ним будет десяток или больше американских матросов, так что… Нет, мужики, желательно без трупов и без особо тяжких — зачем нам сейчас разборки с союзниками? «Двухсотый» или тяжелый «трехсотый» с их стороны это уже предмет для серьезного расследования, причем не только нашего, ну а насчет битых морд никто заморачиваться не будет.
Успеваем сбегать в казарму. Еще осенью я, ради тренировки, уговорил заводских сделать для меня нунчаки. Зачем — как спортивный снаряд, тащ старший майор: вот покрутить так восьмеркой или кругами минут двадцать, это как гантелей махать. Видя мой пример, и другие подсуетились, и наши, и местные. Страшная вообще штука: на испытаниях от удара со всей силы фрицевскую каску вогнуло внутрь, а если бы в ней голова? Но, товарищи бойцы, если хотите научиться этим владеть, то надевайте обязательно каску, как я когда-то, еще на гражданке, мотоциклетный шлем. От скользящего удара спасет, а то башку разобьете.
Зачем нунчаки, тем более мне? А это необходимая осторожность: американские матросы очень любят таскать в карманах всякие штуки, вроде ножей и кастетов, так что огнестрел на нашей территории маловероятен. А когда драка толпой и в помещении, не всегда успеешь увернуться, могут и зацепить, и на хрена мне в госпиталь, даже с царапиной, перед большими делами на фронте? Если можно подстраховаться — нунчаки, чтобы вы знали, бьют все, что не огнестрел и не длинномер; при равной подготовке можно сделать троих с ножами — они просто не дотянутся, дистанция не та. Даже в руках хоть сколько-то владеющего «восьмерка» — это пропеллер самолета, куда сунуть руку с тем же результатом — переломит кость. В общем, идеальное не военное, а полицейское оружие, чтобы разгонять толпу: гораздо опаснее дубинок, вот только научиться намного сложнее.
Сидим, смотрим. Говорят тихо, но нам и так видно, что тона высокие. Вот Аня дает нам знак; встаем я и Шварц. Эй, мистер, нельзя так с девушкой, или у вас по-другому? Мистер в ответ пытается дать мне в физиономию. Смешно.
Работаю двумя руками на едином движении вперед, техника не каратэ, без противохода, ближе к айкидошной. Похоже на «полочку», только правая рука не подхватывает за локоть бьющей, а подныривает под нее, в морду основанием ладони и сразу на захват, айкидошный «икке». И мистер плашмя и с размаху врезается рылом в стол, а на ровном месте бы на пузо, рука назад на залом. Пытается приподняться, и тут Шварц легко впечатывает ему кулаком по затылку — в четверть силы, иначе бы убил.
Ох, ё! Что в зале творится! Да, американские парни, мало вы играли в свой американский футбол! Зверская же изначально была игра, в темном средневековье, когда собирались на поле две команды, улица на улицу, где-нибудь в Лондоне. Мяч был, и ворота, иногда в виде некоей черты, за которую надо мяч доставить, но вот дальше! Дозволялись все приемы, и состав команд был не фиксирован — и шло на поле самое жесткое рубилово: отползали раненые, падали и убитые, зато набегали свежие бойцы, наших бьют! И продолжалась игра не по времени, а пока у одной из команд дух не ломался, и она оставляла поле боя. И считалось это всерьез одним из методов боевой подготовки ополчения. Мечи и копья были запрещены, а вот ножи, дубинки, кастеты — пожалуйста; что на поле творилось, представьте сами! Это уже после облагородили: сначала категорически запретили всякие посторонние предметы, затем — атаковать противника, не владеющего мячом, ну и, наконец, вообще бить руками. И случилось это в Англии уже в веке девятнадцатом, а вот в США футбол сохранил многие прежние черты.
Так и в нашей учебке когда-то в той еще жизни было такое же развлечение — занеси мяч в ворота. И разрешались любые приемы, кроме как, естественно, убивать и калечить — ушибы в счет не шли. Так там одним из эффективных методов в атаке был строй, или клин, против толпы новичков, где каждый за себя — действовало безотказно. И сейчас я не успел среагировать (повторяю, кто не понял: я — и не успел!), как наша шестерка — кэпа не было, не по чину, а вот Гаврилов решил вспомнить курсантские забавы — уже прошлась через зал клином, как русский паровой каток, расшвыривая янкесов нунчаками и добавляя сапогами. Нашим «песцам» из молодых осталось лишь упокоить нескольких брызнувших в стороны; ну а всем прочим в зале — да, кто-то из наших морячков, бывших совершенно не в деле, тоже готов был нас поддержать! — только выступить свидетелями, когда через полминуты после нашего исчезновения в многострадальные «Белые ночи» ворвался взвод комендачей, до того ожидавших во дворе напротив.
Вот только стоимость переломанной мебели «жандарм» Кириллов приказал из нашего денежного довольствия вычесть. Задание выполнили, но зачем же при этом столы и стулья ломать — от этого убыток социалистической собственности!
Так и влетели, прямо с корабля на бал, вернее, на драку.
Москва, Кремль.
20 мая 1943
Третья мировая война здесь началась 16 апреля 1943 года. Если считать нашу «битву за уран», по сути, сражением не Отечественной, а пока лежащей за горизонтом Третьей мировой. А вот выйдет ли та война из тени, перейдет ли в «горячую» фазу — это зависит от нас.
— И что мнэ с вами дэлать, товарищ Лазарев? — Сталин говорил с грузинским акцентом, появляющимся, как я уже знал, лишь при волнении. — Наградить или наказать?
Казнить нельзя помиловать. В зависимости от того, знает ли наш противник, что война уже началась. Ведь во все времена нападение на собственный военный корабль однозначно считалось «казус белли», основанием для войны!
— Так что мне с вами делать?
Вопрос был явно риторический. Так как Сталин, очевидно, все уже решил. Но Вождь был настроен благодушно, и это успокаивало. Было бы страшнее, если бы он, без всякого разноса, просто смотрел на тебя, как на вещь, уже списанную в утиль. Ему виднее; ну, расстреливать или сажать меня явно не за что, а если не наградят, и даже одну звездочку снимут, переживу. Может, и перестарался я, не надо было в «Айову» стрелять — но уж очень хотелось, чтобы не было американского атомного шантажа, а советские атомарины вышли бы в море в пятидесятом.
— Задание вы выполнили отлично, товарищ Лазарев. Но какой ценой? Про седые волосы у некоторых ответственных товарищей говорить не будем, но ведь теперь вся история так изменилась, при вашем прямом участии. Вы знаете, что вчера Тобрук пал?
Не удержались, значит, англичане. Если на советском фронте затишье, как перед бурей — так, бои местного значения на плацдармах за Днепром, — то в Европе и Средиземноморье творится такое! После тяжелейших потерь, нанесенных англо-американскому флоту, вступления Испании в войну на стороне Еврорейха, падения Гибралтара и Мальты, немцы как с цепи сорвались. Роммель, вернувшись в Африку с подкреплением, имея свободное и беспрепятственное снабжение, вырвался из Туниса и погнал англичан на восток к Египту, и если в знакомой нам истории в прошлом, сорок втором, году он дошел до Эль-Аламейна с меньшими силами и на голодном пайке, то что будет сейчас, когда у него одних своих немецких дивизий столько же, сколько у бриттов, а еще итальянцы и французы присутствуют на подхвате? Американцы эвакуируются, англичане в гордом одиночестве отступают. В Тобруке был сильный гарнизон, кажется, две дивизии, чтобы держать этот порт и базу снабжения сколько удастся, не давая воспользоваться Еврорейху — выходит, удержать не удалось, штурма не выдержали, даже до осады дело не дошло. И будет, похоже, еще одна битва при Эль-Аламейне: сколько из истории помню, место там было удачное для обороны — горный проход, который никак не обойти, и последний рубеж перед Каиром.
![Владислав Савин - Днепровский вал [СИ от 09.10.2012]](/uploads/posts/books/no-image.jpg)
![Владислав Жеребьев - Марланский квест [СИ]](/uploads/posts/books/102712/102712.jpg)
