"Фантастика 2024-84". Компиляция. Книги 1-13 (СИ) - Мзареулов Константин

Чердыня заинтересованно спросил:

– Инсценировка?

Спиридонов ответил:

– Нет, Генрих Теодорович, не инсценировка. На Моцарта мы возлагали большие надежды, поэтому решили все делать по-взрослому.

Власов произнес:

– Если пользоваться шахматной терминологией, то можно сказать, что мы пожертвовали пешкой. Чтобы в будущем поставить мат вражескому королю.

Чердыня затушил сигарету в пепельнице, спросил:

– Поставили?

– Пока нет, – ответил Власов. – Но внедрение Моцарта уже приносит свои плоды. Его работа позволит нам избежать мата нашему королю.

– Понятно, – сказал Чердыня, – понятно… Вот что. Нам нужно, во-первых, убедиться, что антенна-усилитель действительно находится в адресе. Во-вторых… во-вторых, я хочу пообщаться с Моцартом лично.

Через два часа после звонка Моцарта в комитет «Кобра» конспиративная квартира в доме на Приморском проспекте была взята под плотный контроль.

Виктория и Бьерн Торнсен остановились в пансионате на берегу Ладоги. Кроме них в мотеле никого не было. Растапливая камин в холле, хозяин рассказывал:

– Вы бы видели, как тут было раньше. Тут же все кипело. У нас было шесть наемных работников. И рук не хватало. А теперь? Теперь мы вдвоем с женой. Теперь такие времена, что даже летом, в сезон, еле сводим концы с концами. А уж осенью… , – он махнул рукой. – В общем, буду закрывать заведение. Продал бы. Да кто купит?

Жена хозяина сказала:

– Последние времена настали.

И быстро перекрестилась.

Виктория и Торнсен поужинали, пошли прогуляться по берегу Ладоги. Озеро было неспокойно, по нему катились метровые валы, бросались на низкий песчаный берег, растекались длинными пенными языками. Ветер трепал невысокие корявые сосны в дюнах. Облака плыли нереально быстро… И было тревожно. Виктория вспомнила слова хозяйки: последние времена настали.

Ночью Виктория долго не могла заснуть. Она лежала в своем номере с открытыми глазами и слушала, как завывает ветер. Она лежала и думала: вернемся в Петербург, спрошу у Мастера про Сашу. Знаю, что Мастер не одобрит, но все равно спрошу. Прошло уже полтора месяца, как он уехал «ненадолго», и – ни слуху, ни духу. Жив ли?..

Утро было совсем не похоже на вечер – ветер стих, озеро успокоилось, в разрывах облачности мелькало осеннее солнце. За завтраком хозяин сказал, что ночью в Ладоге затонул сухогруз.

Позавтракали и поехали на встречу с полицаем. Без пяти одиннадцать на заправке остановился старый «шевроле-ланос» с ободранным боком. Из него вылез полицай Игорь. Он был в штатском, держался напряженно. Виктория опустила стекло, помахала ему рукой. Он кивнул головой, сел в свой «ланос» и выехал с заправки. Виктория поехала за ним. Метров через пятьсот «ланос» свернул на грунтовку, проехал еще сотню метров и остановился на поляне. «Вольво» встала рядом. Полицай вылез из машины, закурил.

Виктория и Торнсен тоже вышли.

– Привет, – сказала Виктория.

– Привет… что вам от меня надо?

– Немного информации. Господин Торнсен – известный журналист, пишет для нескольких изданий… А у вас явно что-то случилось – «фольксваген» стоит расстрелянный, «хаммер» тоже чего-то не того… Что у вас случилось?

– Ты говорила про деньги, – ответил Игорь. Повернулся к шведу, сказал: – Мани, мани.

– Мани? – произнес Торнсен, – Оґкей.

Он достал бумажник, отсчитал пять купюр по десять евро. Игорь сразу убрал их в карман. Виктория спросила:

– Ну так что у вас произошло, Игорек?

Через десять минут Виктория позвонила Мастеру: поставка по договору не состоится. Я только что разговаривала со старшим менеджером. Он сообщил, что машина попала в страшное ДТП. В катастрофу. Водитель и экспедиторы погибли. Груз вдребезги… Вы меня поняли?

– Понял, – ответил Мастер, – все понял.

Группа Барона провела в промзоне уже больше месяца. Они перебили всех собак, выжили всех бомжей. И в них самих уже стало появляться что-то бомжовское. По крайней мере, внешне.

Кабан сказал:

– Я, бля, уже пахну, как бомж.

Мак на это ответил:

– А как, по-твоему, должен пахнуть Кабан? Он и должен вонять!

Кабан запустил в Мака сапогом, но тот со смехом увернулся. Вечером восьмого октября Мак спросил у Барона:

– Барон, сколько мы еще будем сидеть здесь, среди кучи ржавого железа?

– Пока не придут те, кого мы ждем.

– А если они вообще не придут?

Барону уже и самомому надоело сидеть в промзоне, но отказать Чердыне он не мог. Он ответил:

– Тебе что – бабки не нужны?

– Бабки? Бабки нужны… Ради них и сижу здесь.

– Тогда не тренди.

Девять «гёзов» на трех конспиративных квартирах тоже томились. Когда наступит «час Ч» они не знали. Это знали только Мастер и Дервиш.

В доме № 4 на Приморском ждали Лаврентий и Бульдог.

Вокруг дома № 4 были сосредоточены шесть экипажей наружного наблюдения комитета «Кобра».

Восьмого числа Дервиш сказал Лизе и Братишке:

– Послезавтра поедем в Петербург. Во время операции лучше находиться там.

Братишка спросил:

– Где будем жить?

– Я снял коттедж в Озерках.

Моцарт вышел из подъезда. Был солнечный день. Моцарт надел темные очки и улыбнулся. Он перешел через дорогу, остановился у парапета набережной. Сверкала под солнцем Нева, парили чайки. Моцарт постоял минуту и пошел по набережной вниз по течению. Когда он отошел метров на двести, напротив него остановилась машина – серая «тойота-королла». Опустилось стекло со стороны переднего пассажира, мужчина спросил:

– Не подскажите, как проехать в центр?

Моцарт посмотрел назад, убедился, что из дома его не видно и ответил:

– Да мне и самому туда надо… может, подвезете?

– А чего не подвезти? Падай назад.

Моцарт распахнул заднюю дверцу, заглянул в салон. Слова пароля были произнесены, но он все равно держался настороженно. Кроме водителя и пассажира в салоне никого не было. Моцарт сел на заднее сиденье, машина сразу тронулась.

Через час полковник Спиридонов доложил Чердыне: связь с Моцартом налажена, все необходимое ему передали. Встреча с ним возможна уже сегодня ночью.

Чердыня ответил: очень хорошо. Позвоните, пожалуйста, мне когда можно будет приехать.

Спиридонов позвонил в 0.32: все готово, Генрих Теодорович. Я встречу вас у Головинского моста. Коричневый «Форд» госномер…

– Да знаю я ваш номер, – прервал Спиридонова Чердыня.

Два черных «гелендвагена» выехали из ворот штаб– квартиры нацкорпорации «Промгаз», промчались по ночным набережным. До Черной речки долетели за пять минут. За Головинским мостом стоял «форд» Спиридонова. Полковник прохаживался рядом, курил. Чердыня вылез из «гелендвагена», пожал Спиридонову руку. Спиридонов сказал:

– В адрес лучше отправиться на моем драндулете. Ваши «мерсы» слишком приметны.

Чердыня ответил: согласен. Он отдал распоряжение начальнику своей охраны: загоните обе машины на самый верх виадука и стойте там с включенными фарами. Начальник охраны не понял, зачем это нужно, но ответил: есть.

Чердыня и Спиридонов сели в «форд» Спиридонова, через минуту были на виадуке Ушаковской развязки. Чердыня подумал: вот здесь они хотят угробить Председателя. А что? Кортеж будет здесь как на ладони. Идеальное место.

Спустились с виадука и через минуту въехали под арку дома №4. Из тени тут же вынырнул мужчина в штатском. Спиридонов и Чердыня вышли, мужчина приблизился, негромко произнес:

– Добрый вечер. Вас ждут.

Втроем подошли к двери подъезда. Тот, кто встретил Чердыню и Спиридонова, дважды стукнул костяшками пальцев по двери. Она немедленно распахнулась. Чердыня и Спиридонов вошли. Свет на лестнице не горел. Но кто-то невидимый вручил им по фонарику и очень тихо сказал: квартира №*, третий этаж. Постучите и вам откроют.

Подсвечивая себе фонариками, поднялись на третий этаж. Дверь квартиры №* была уже слегка приоткрыта. В прихожей света не было, но дальше – в комнате либо в кухне – свет горел. Они вошли. Сразу же появился человек, сказал: