"Зарубежная фантастика 2024-9". Компиляция. Книги 1-19 (СИ) - Геммел Дэвид

Последние слова откликнулись эхом, и юноша остался один. Он огляделся и увидел стоящего неподалеку Тагду.

— Пора тебе вернуться в мир людей, Коннавар, — сказал сид.

Ворна проснулась и поежилась. В спальне было холодно. Она странно себя чувствовала, даже голова слегка кружилась. Интересно, подумала бывшая колдунья, уж не простудилась ли я? Она села и откинула одеяло. Окно было закрыто, но сквозь щели в ставнях проникал первый утренний свет. Малыш Бануин еще спал, ровно дыша во сне. Поднявшись с постели, Ворна подошла к очагу и помешала угли, надеясь найти несколько тлеющих, чтобы разжечь огонь, увы, все погасло.

«Надо было вечером собрать угли в кучу», — подумала она.

Ворна ненадолго задержалась на пиру. Последние несколько дней она много работала, делая травяные отвары для заболевших детей. Один ребенок умер, но остальные пять пошли на поправку. Завернувшись в теплую шаль, женщина опустилась на колени у очага, положила на пепел немного растопки и чиркнула кремнем. Замерзшие пальцы не слушались, и разжечь огонь никак не получалось. Ее охватила ярость. Некогда она бы просто прошептала слово силы, и огонь бы запылал.

Растопка вдруг вспыхнула, слегка напугав ее. Должно быть, искра все же получилась или угли были не такие холодные. Она подкинула еще хвороста, а потом положила поленья покрупнее. Бануин заворочался в колыбельке и заплакал. Она подошла к нему и погладила по головке. Лоб оказался горячим и потным. Не думая, она закрыла глаза и начала искать причину болезни. Да, все началось с носика, а потом перешло в легкие. Там болезнь начала развиваться вовсю. Сердечко малыша билось, а иммунная система пыталась отразить нежданного врага. Ворна сосредоточилась, даруя сыну свою силу, и почувствовала, как болезнь оставила его.

Она открыла глаза. Ребенок был здоров. Мать вынула его из колыбельки и прижала к себе.

— Вот и все, крошка моя. Мама здесь. Все в порядке. Неожиданно Ворна осознала, что произошло. Она вылечила сына.

Сила вернулась. Не выпуская из рук Бануина, Ворна подошла к стулу у очага и опустилась на него. Потом прошептала Слово. Огонь немедленно погас. Она снова проговорила его, и он вспыхнул ярче прежнего.

Бануин потянулся к ней ручонками. Ворна расстегнула ночную рубашку и поднесла к его груди. Малыш с жадностью принялся за еду. Потом она отнесла ребенка на кухню, поменяла подгузник и вымыла его. Он снова задремал, и мать положила его обратно в колыбельку.

Что с ней случилось?

Ворна вышла в главную комнату и щелкнула пальцами в направлении угасшего очага. Немедленно вспыхнул огонь. Она отправилась на кухню, насыпала в котел овса, добавила соли и молока, потом вернулась в большую комнату и повесила котел над огнем. Все это время вдова размышляла — почему же к ней вернулась сила. Это было очень хорошо и даже как-то естественно, но что-то изменилось.

«Может быть, — решила Ворна, — не сила стала другой, а я».

Она почувствовала чье-то присутствие, и стук в дверь нисколько ее не удивил.

— Входите! — крикнула колдунья.

В кресле у огня материализовалась Морригу и протянула сморщенные руки к пламени.

— Холодно сегодня, — заметила она. — Как ты поживаешь?

— Прекрасно. Хочешь овсянки с медом?

— Нет, спасибо, — покачала головой Морригу, — но приятно видеть, что сегодня ты гостеприимна.

Ворна улыбнулась, подошла к очагу и помешала кашу длинной деревянной ложкой.

— У меня еще не было возможности поблагодарить тебя за спасение меня и ребенка. Это было очень благородно с твоей стороны.

Морригу сунула палец в кипящую овсянку, а потом облизала его.

— Недосолено, — заметила она.

Ворна добавила еще щепотку соли и продолжала помешивать.

— Почему ты сделала это?

— Почему бы и нет? — отозвалась старуха. — Я делаю, что мне захочется. Могу спасти, могу убить, могу благословить, могу проклясть. Может быть, это был мой каприз.

— А другой каприз — вернуть мне силу?

— Нет, это было лишь выполнение просьбы… Я позавтракаю с тобой. Давненько не приходилось, последний раз еще до твоего рождения.

— Тогда ты, должно быть, проголодалась, — рассмеялась Ворна.

Морригу вытянула над столом руку. Немедленно появился горшочек меда.

— Я люблю сладенькое.

Они позавтракали в молчании, а потом Морригу махнула рукой, и горшочек с медом исчез. Ворна глянула на свою собеседницу. У нее было серое лицо и уставшие глаза.

— С тобой все в порядке? — спросила она.

— Отлично, — отрезала старуха.

— Говоришь, выполнение просьбы?

Морригу откинулась на спинку стула и закрыла глаза.

— Коннавар попросил Тагду вернуть тебе силу. Тот согласился. Ребенок помнит свои обещания. Редкое свойство, должна заметить.

— Что ты от него хочешь?

— А почему я должна что-нибудь хотеть?

— Да ладно тебе, даже лишенная силы я не стала глупой. Сиды избегают людей, но не Коннавара. Ему подарили нож, излечили в землях кердинов. Предупредили об опасности, грозящей его возлюбленной. Вы приняли к себе дух его друга, а не отпустили бродить во тьме. Что в нем особенного?

— А еще я послала на него медведя, — напомнила Морригу.

— Верно, и я немало думала над этим. В те первые дни в пещере я делала все возможное, чтобы он выжил, но не могла помочь. Он должен был умереть, а вы не отпускали его душу. Теперь я это знаю. Точно так же, как знаю, что ты подговорила меня отказаться от силы, чтобы спасти его. Вы не хотите, чтобы он умер. Он нужен живым. Зачем?

— Умная девочка, Ворна. Ты всегда мне нравилась. Коннавар действительно важен для нас. Не сам он, а то, что являет собой. А большего не скажу. Но тебе кое-что посоветую. Если ты ценишь своих новых друзей, не говори им о вернувшейся силе. Лечи их травами, а силу храни в тайне. Смертные так непостоянны в своей дружбе.

— Ты не слишком-то нас любишь, верно?

— Некоторых люблю, дорогая моя. Честное слово. С этими словами она исчезла.

Утро было холодным и ярким, и Фиаллах проснулся рано, несмотря на вчерашнее веселье. Он вспомнил пир и темноволосую Гвидию, которая так радовала его своим обществом. Он спросил ее, почему она не замужем, хотя ей уже восемнадцать. Девушка объяснила, что подходящий человек еще не делал ей предложения. Это слегка смутило его. Потом он вспомнил Таэ, и как хороша она была на пиру. Фиаллах вздохнул и вышел из дома, вытащил из колодца ведро воды. Небо уже светлело. Он плеснул ледяной воды в лицо, потом провел мокрыми пальцами по светлым длинным волосам, любуясь пиками Друагских гор. Хорошая земля, решил воин. В этот ранний час на улице было немного людей. Натянув сапоги, Фиаллах побрел по деревне к пиршественному столу. Остатки еды убрали, не осталось даже костей. Это было разумно, потому что иначе волки или медведи могли прийти в деревню.

— Доброе утро, — сказала Гвидия, выходя из кузницы. Ее темные волосы были собраны, и она надела синее, как небо, платье и шерстяную шаль цвета сливок. Как и он, девушка спала не больше двух часов, но выглядела свежей и бодрой, глаза блестели.

— Ты рано встала, — заметил Фиаллах.

— Я всегда встаю рано. Больше всего я люблю смотреть, как солнце встает из-за гор.

— Я тоже. Не хочешь прогуляться?

Она улыбалась и взяла его за руку. Они перешли через мост, добрались до конца деревни и поднялись в луга. В вышине Фиаллах увидел двух орлов, парящих над вершинами.

— Хорошо быть орлом, как ты думаешь? — спросила Гвидия.

— Никогда не думал об этом, — сказал он. Но мысль была прекрасна: парить над землей, раскрыв крылья. Они продолжили путь, глядя, как лучи солнца падают на землю.

Неожиданно Фиаллах остановился, держа маленькую руку Гвидии в своей лапище. Он осознал, что на душу его снизошел мир и покой.

— О чем ты думаешь? — спросила она.

— Что я злой человек, — ответил он не раздумывая, и сам удивился своим словам.

— На что ты злишься?

— Сейчас — ни на что, потому что ярость моя ушла.