Василий Орехов - Линия огня
– Уберите свет! – велел Мармелад.
Муха тут же щелкнул фонариком, и они с Динкой снова скрылись в темноте.
– Все выходите на открытое место! Ну, живо! Не то я мигом подрежу ей горлышко!
Бродяги начали неохотно выбираться из кустов. Только не все. Некоторые – вроде Патогеныча и Гуся – застыли на месте, прячась в кромешной тьме за стволами деревьев и густыми переплетениями ветвей. Вроде как не было их тут никогда, и все тут.
– Ковригин! – позвал Мармелад. – Ковригин, слышишь меня? Сотовый!
Я бросил взгляд на ПДА: судя по всему, второй выживший полумутант лежал, слабо барахтаясь, на земле метрах в пяти левее – его зеленая точка лишь тускло тлела. Я двинулся между деревьев так, чтобы оказаться поближе к нему.
Мармелад, похоже, не знал, что делать дальше.
– Отпустил бы ты ее, организм, – проговорил я из-за кустов, чувствуя, как кипит внутри меня холодная ярость. – Все, закончили играть. Один ты ее никуда не дотащишь. Давай, отпусти ее, и мы тебе ничего не сделаем.
– Хемуль, уходи, – потерянно проскрипел Мармелад. – Ты не понимаешь… С твоей девочкой все будет хорошо. Только не мешай нам. Это очень важно. Иначе я ничего не гарантирую…
– Слушай, ты! – яростно гаркнул я, делая шаг к нему. – Если ты немедленно не отпустишь Динку, я ничего не гарантирую насчет твоей поганой шкуры!
– Назад! – мигом оживился темный. – Мне терять нечего! Еще шаг – и подрежу твою птичку, будь уверен!
Я замер.
– Не глупи, Мармелад, – ровным голосом произнес я, едва сдерживаясь, чтобы снова не сорваться. Сейчас это не привело бы ни к чему хорошему. – Ведь я тебя, щенок, из-под земли достану. Умирать будешь долго и мучительно.
– Ну, вот когда достанешь, тогда и поговорим. – Мармелад начал понемногу отступать к черной стене зарослей, волоча за собой Динку и по-прежнему удерживая лезвие ножа у ее подбородка. Нога моей подруги зацепилась за вывороченный из земли корень, и темному пришлось чуть наклониться, чтобы вызволить ее из капкана. – Ай, славно, радиоактивное мясо! Никто не шевелится, бродяги, и все будет…
Справа внезапно тяжело ухнул выстрел, и Мармелад рухнул в темноту, увлекая за собой Динку. Мы с Енотом с двух сторон бросились вперед, однако, когда мой приятель включил фонарик и направил его в лицо Мармеладу, прежде чем влепить ему контрольную пилюлю, выяснилось, что спешили мы зря. От лица темного не осталось практически ничего.
Я тут же подхватил подругу на руки, унес к кустам, где не валялись растерзанные куски мутантов, пощупал пульс, приложил ухо к груди. Пульс был – ровный, уверенный. Никаких ран я на ней не обнаружил.
Черт, я был слишком вымотан, чтобы радоваться. Миссия выполнена – вот и все, что я чувствовал в тот момент. Глубокое удовлетворение, и больше никаких эмоций.
Кстати, Динка была завернута в сталкерскую куртку. Позаботились-таки, ублюдки. А это значит, что она нужна была им не просто живая, но и здоровая.
Подошел Борода, вежливо, но деловито оттер меня в сторону. Я охотно уступил ему место: Борода – бывший врач, сейчас он сумеет позаботиться о Динке лучше, чем я. А у меня еще остались незаконченные дела.
Переступая через окровавленные туши мутантов, я направился к валявшемуся под деревом Ковригину. По дороге натолкнулся на Гуся, который с довольной ухмылкой брел мне навстречу со снайперской винтовкой на плече. Не иначе как у парнишки прицел с прибором ночного видения.
– Спасибо, брат, – искренне сказал я.
– Не стоит, – махнул рукой Гусь.
– Я у тебя в долгу.
– Сочтемся. – Малолетке явно было невероятно приятно, что ему оказался обязан легендарный ветеран, однако он старательно прятал эмоции, изображая видавшего виды тертого волка.
– И вот еще что… – озабоченно проговорил я. – Я хочу, чтобы ты на всякий случай знал. Это очень важно на будущее. Если бы ты попал в нее, а не в Мармелада, я бы тебя порвал на месте. Насмерть порвал бы.
– Я знаю, – с достоинством кивнул Гусь. Он ничуть не оказался обескуражен моим комментарием. Похоже, он и вправду отличный стрелок и знает себе цену.
Он двинулся дальше, а я пошел за Ковригиным.
Темный ветеран лежал на спине и, как я и полагал, все еще был жив. Он прищурился от яркого света, когда я безжалостно направил луч фонаря прямо ему в глаза.
– Ковригин! – прорычал я вместо приветствия. – Куда вы тащили Динку? Кто заказчик?..
– О, Хемуль! – приятно изумился темный. – Ты нас все-таки догнал…
Он неловко черпанул ладонью грязи возле своего живота, начал неуклюже поднимать руку к глазам, и следом за ней потянулось с земли что-то длинное, узловатое… Стоявший рядом и державший его под прицелом Вова вдруг выронил автомат, вскинул ко рту собственную ладонь, шагнул в сторону, согнулся пополам, и его неудержимо вырвало.
– Это что – мои кишки? – снова удивился Ковригин. – Надо же, какой внезапный поворот сюжета…
Я молча стоял над ним, не в силах продолжать допрос. Скользнул по нему лучом фонарика ближе к ногам. Да, зрелище было категорически неаппетитное. Химеры разорвали его почти надвое. Внутренности Ковригина из чудовищно рассеченной брюшной полости были вывалены прямо в лужу и перемешаны с жидкой грязью.
– Не чувствую боли, – пожаловался Ковригин, глядя на меня. – Когда меня драли, было… ослепительно больно… А сейчас только зуд и… тепло внизу живота. Печет… – Он вдруг судорожно хватанул воздуху широко раскрытым ртом, и из угла рта потекла проворная струйка. – Это ведь… внутреннее кровотечение, верно?.. – Речь его становилась все более бессвязной, он уже с трудом ворочал языком. – Черт, вот… вот это прикол… – Он закашлялся, неловко разбрызгивая кровь.
– Добей его, Хемуль, – хрипло проговорил Вова, утирая рот тыльной стороной ладони. – Это… Так не надо!
– Ковригин, – громко и четко произнес я и, дождавшись, когда затуманившиеся глаза темного снова обратятся в мою сторону, задал все тот же вопрос: – Кто заказчик, Ковригин? Кто распорядился украсть Динку?..
– Хозяева, – проговорил Ковригин, вновь бездумно зачерпывая грязь возле своей зияющей раны. – Не знал? Хозяева… попросили… приказали… – Он вдруг застонал: похоже, его начинало попускать. Адреналин, в огромном количестве выброшенный в кровь во время боя с химерами, уже был в основном переработан, сейчас полумутанта вдарит как следует. Не надо даже пытать – достаточно просто не давать инъектор с обезболивающим. Очень практично.
– Кто заказал Динку? – торопливо рявкнул я, схватив Ковригина за грудки и приподняв над землей. Он мучительно захрипел – непереносимая боль понемногу начинала ввинчиваться ему во внутренности. – Кому вы должны были ее передать? Ублюдок, я ведь не дам тебе подохнуть, пока не скажешь мне…
