Андрей Белянин - Дочь Белого Волка
— Может, стоит просто выспаться?
Ага, как же! Дверь в мою комнату распахнули пинком ноги. Ну собственно, я и не запирался, верно? На пороге стоял пьяный (чуть больше меры) Эд.
— Пошли?
— Куда? — не особо удивился я.
— За Грани!
— Пошли.
— Я п-нял, что нам нужно, — чуть приплясывая в стиле пьяных сатиров, объявил кудрявый бог. — Они все х-тят Х-хельгу, мы д-лжны достать оже-рлье Фрейи!
— Ты с ума сошёл? — на всякий случай уточнил я.
— В этом мире н-нет, ты знаешь. А в твы-ём — да, у меня даже спр-рвка есть! И чё?!
— Это Хельгино выражение.
— И чё?! — второй раз повторил он, чётко давая понять, что его одурманенный алкоголем мозг способен-таки вступить в логическую дискуссию. Правда, при очень ограниченных возможностях и без особого толка.
— Куда идём? — кротко спросил я.
— В Асгард!
— Не ори, всех разбудишь. — Я помог рухнувшему Эду встать на ноги. — Идём вдвоём. Ты и я. Не пешком, разумеется. Центуриона и Ребекку тоже придётся взять. Но ты хотя бы представляешь себе, что там осталось от стен Асгарда после рагнарёка?
— Ни-и очень, — честно признался он. — Но если ты х-чешь, чтоб Сколл и Хати нвсгда отстали от Хельги, тебе прдётся туда пойти. Не бойся, я же тебя вс-гда спасу-у… ик!
— Ну да… ну да… А почему именно ожерелье Фрейи?
— Тсс!.. Вдруг кто-нибудь услышит. Ты ва-аще понимаешь, кто у нас Фрейя?
Я понимал. Поэтому просто кивнул. В конце концов, поспать уже не удастся, а поход за Грани опасен в любое время суток. То есть пойди мы к ним до рассвета, ничего, по сути, не изменится. Нас точно так же постараются убить, а мы, в свою очередь, по-прежнему постараемся выжить. Нам это интереснее, за противоположную сторону судить не берусь.
— Ты точно знаешь, на что мы подписываемся?
— Прбли-зтельна, — не стал лукавить кудрявый бог. — Если увидим её на всходе солнца, когда она напылняетца светом, то, возможно-о…
— Ты видел её после рагнарёка?
— Нет, но! Я о ней слышал. Года два назад кто-то из инеистых выжил после встречи с ней ночью. Бедолага умер у меня на руках, буквально сожжённый заживо. Но вот если мы попробуем уговорить её на рассвете… ик!
— Кем она стала?
— Сошла с ума, как и я, после смерти брата-близнеца. Теперь её клинит не на песнях любви, а на жажде крови.
Мы помолчали, думая каждый о своём. Эд уже заметно начинал трезветь, и, разумеется, идея переться посреди ночи неизвестно куда за Грани, в развалины Асгарда, быстро выветрилась из его кудрявой головы. А вот мне, наоборот, запала…
— Знаешь, пойдём-ка пока домой. У меня стойкое ощущение, что Сколл и Хати не сунутся к нашему замку ещё дня два. Им надо привести нервы в порядок, вылизать шёрстку, повыть на луну…
— Ты что-то задумал, — скорее констатировал, чем спросил, Эд.
Я кивнул.
— Надо порыться в Интернете и кое-что перечитать. К тому же мне есть о чём поговорить с Капитаном.
— Вряд ли ему нравится, что ты пустил сюда охотиться дампир. Сколько помню ваш устав, это против правил. Ну а что вы с ней вытворяете во внерабочее время…
Я показал ему кулак.
— …вызывает зависть и обиду, — ни капли не испугавшись, продолжил северный бог. — Ты был обязан дать мне второй шанс. Я бы точно ей понравился. Я же всем нравлюсь, и это справедливо. Зачем тебе какая-то Дана, когда у тебя есть леди Мелисса? А она ещё очень пылкая штучка! Нельзя так бесчеловечно играть её чувствами. Хочешь, я спою чего-нибудь романтическое под её окнами и скажу, что это ты?
— Пой, — не задумываясь, согласился я. — Ты уже проделывал это в прошлом месяце, и она вылила содержимое ночного горшка тебе на голову.
— Она не попала!
— Угу…
— Ну, почти не попала, — признался Эд, спешно сдавая позиции. — Чтоб ты поскользнулся дома на овсяной каше, Ставр, сколько можно припоминать мне эту историю?! Всё, я к себе, переодеваться, и бегом к фреске. Без меня не проходи!
Мы ушли тихо. Замок ещё спал, я только предупредил часовых во дворе, чтоб сказали Седрику, что лорд Белхорст с другом и дочерью вернется к завтрашнему вечеру. Бывший бог в большинстве случаев удачно подправляет время, создавая какие-то сложносплетённые петли.
Надеюсь, у нас всё получится и, разобравшись с делами в обоих мирах, мы вернём себе тишину и покой, чтобы хоть чуточку попочивать на законных лаврах. Раньше ведь это нам как-то удавалось…
Я шагнул из гобелена на свою крепкую двуспальную кровать. Следом за мной — бывший бог, но он неудачно задел ногой подушку и удачно растянулся на мягком. Гармония соблюдена.
— Ставр, я чувствую себя ребёнком. Можно мне сегодня поспать в твоей кроватке?
— Нет. — Я за шиворот вынес психа со справкой из комнаты. — И веди себя потише, Хельга спит.
— Я не сплю, — громко раздалось из кухни.
Мы с дядей Эдиком невольно прижали уши, как два щенка, застигнутые хозяйкой за пробой на зуб её новых тапочек.
— Она меня любит! — вспомнил дядя Эдик.
— Я в курсе.
— Меня все любят! Кроме тебя! Почему ты меня не любишь, не жалеешь, разве я немного не красив?
— На меня перегаром не дыши. — Я решительно выпихнул обиженного бога из своего личного пространства. — Ты очень красивый. Честно. Мечта Евросоюза!
— Тогда поцелуй меня. — Он требовательно ткнул себя пальцем в небритую щёку.
Я охренел окончательно и бесповоротно.
— Целуй! Докажи, что я красивый и ты меня хоть немного любишь! Иначе мне так и придётся умереть от тоски под кроватью, одинокому, заплаканному, по уши в комплексах…
— Ах ты, недобитый бандерлог из семейного склепа президента Америки!
— Тише, Хельгу разбудишь! Просто чмокни меня, и закроем тему.
— Дядя Эдик, оставь папу в покое! Иди на кухню, я сама тебя чмокну…
Бывший бог поверил, размяк, и мне удалось вырваться.
— Па, чё вы так долго? — Хельга встала из-за кухонного стола и обняла меня так крепко, словно мы расстались месяц назад. — Данка ушла, я тут одна вся сижу, смузи сделала, стирку запустила.
— Ты просто умничка. Почему не легла спать, все дела могли подождать и до завтра?
— Завтра тебе в школу.
— Мне? — не понял я.
— Ну да. Тебя завуч вызывает, забыл?
Честно говоря, абсолютно. И ведь идти придётся, хотя ничего хорошего я там не услышу…
— Может, дядя Эдик за меня сходит?
— Он в прошлом году на родительском собрании был, — кисло напомнила Хельга. — Это когда у нас чуть школу не закрыли, потому что он взял в заложники преподавательницу математики, физрука и бабушку-уборщицу.
