Одержимый (СИ) - Поселягин Владимир Геннадьевич
Вышли ночью, пройдя блокадные силы японцев незаметно, и дальше ускорившись, вскоре ушли к Цугарскому проливу, я там обнаружил шесть миноносцев, похоже знали, что мы тут шастаем, вот и перекрыли серьёзным отрядом миноносцев. Я скрываться не стал, светили прожекторами, те нас засекли, выходили в атаку, искры из труб наших кораблей выдали, а прожектора помогли их уничтожить. Артиллеристы уже у орудий были, четыре корабля быстро пустили на дно три миноносца, ещё один парил, потеряв ход, а два рванули к берегу, ушли в скалы. А мы, добив подранка, вышли в Северный Тихий океан. В Цугарском проливе командиры кораблей выполняли спланированный мной шумный прорыв. Только они знали суть этого выхода, и держали его в тайне. Дело в том, что каждый из кораблей буксировал миноносец, четыре единицы. Я собирался ночью выманить броненосцы Того своими крейсерами и подставить их под удар этих миноносцев, чего японцы точно не будут ждать. А чтобы это и стало внезапностью, их отцепили с буксира, и те тихо прошли стороной пока мы били японцев, а те при вспышках выстрелов должны были видеть, что мы одни, без миноносцев. Агентура во Владивостоке у них есть, я уже сформировал отдел контрразведки, двух жандармов туда соблазнил с переводом, на службу, и те работали. Я подкидывал что успел с помощью коптера собрать по японцам. Почистили, но не до конца, вот и приходилось на такие уловки идти.
После этого подальше от берегов, двое суток отстаивались в ста милях от Сасебо, я одним из коптеров отслеживал что там происходит. К слову, дальность у этих разведчиков сто пятьдесят километров, но нужен второй для усиления сигнала. Вот два и работало. Один над нашей группой, заодно весь горизонт вижу, врасплох не застать, а второй над Сасебо. Пусто, броненосцев там не было. Командиры кораблей занимали матросов разными делами, и шло тяжёлое ожидание, все уже знали, что мы в засаде на японские броненосцы. Вот кто язык не держит? Узнаю, вырву. В общем на пятый день появилась заманчивая цель, а ночами мы ближе к Сасебо подходили, на горизонте маячили, а под утро уходили, и коптер засёк два броненосных крейсера, один буксировал второй, явно потерявший ход. Повреждённый был «Токива», а буксировал «Ивате». Что интересно, оба крейсера из второй эскадры Камимуры. На вид «Токива» в бою не была, значит повреждения подводные. Или самоходная мина, или обычная якорная мина. Вот так поглядев в разные стороны сверху, я решил, что добра от добра не ищут, и отдал приказ на сближение. Хоть этих утопим. А для броненосцев я ещё что придумаю. Первыми атакуют миноносцы, а мы добьём то, что останется. К слову, у японцев тоже два миноносцы было, скорее для разведки и сопровождения. Они на нас. Пользуясь тесной ночью и отсутствием ходовых огней на наших кораблях, сблизились и ударили. Тяжёлые корабли моей группы заметно отстали и могли только наблюдать что будет дальше. «Токива» взорвалась, мина попала в погреб, ярко полыхнула. Рванувший вперёд «Богатырь» осыпал снарядами уже японские миноносцы, наши стали ему помогать. «Ивате» садился на нос, именно туда попала одна из мин, другие или мимо прошли, или не сработали, хотя вроде проверяли их. Вот его два моих крейсера и активно добивали, хотя тот начал активно отвечать, и даже попадал. Наши миноносцы прыснули в стороны, когда начались разборки больших дядь.
Впрочем, «Ивате» недолго продержался, и нахватавшись снарядов лёг на бок и перевернулся, а мы уходили, снова взяв миноносцы на буксир и к Корейским проливам, там призы поищем. Только на носу «Громобоя» горел пожар, погасить не могли. «Ивате» хорошо огрызнулся. А команды праздновали победу. Японцы уже шесть броненосных крейсеров потеряли, а это немало. Закончилось всё неплохо, вернулись во Владивосток без проблем с тремя призами. Больше не было. В проливах нам бронепалубный крейсер «Иосино» попался, спешил от Кореи, мы его постарались в клещи взять, ночь-то ещё не закончилась, а когда тот нас обнаружил, задавить огнём. Удрал, к сожалению, два пожара на нём, но ход не потерял, на двадцати трёх узлах и ушёл, имея немало повреждений. Попадали мы по нему, и немало, но не хватило. Потом рассвело, «Богатырь» побегал, я координаты давал и взял два приза, третий мы совместно встретили, потому как опустели эти воды. Поэтому двинули к Владивостоку, людям нужен отдых, механизмы кораблей привести в порядок. В бою дважды бывали, нужно. Ещё хочу рассказать о сделанной гадости. Мы же сразу от Сасебо не ушли, подошли, прогнав сторожевое судно, то ушло по фарватеру, вот так в темноте два наших миноносца установили восемнадцать якорных мин, у них были системы сброса, и мы ушли. Глубина на броненосцы или тяжелогружённые большей океанские суда. Кому повезёт. А на базе снова полился дождь наград. Меня ещё за первые приключения немало наградили, помимо чина получил золотое оружие с надписью «За храбрость». Орден Святого Георгия четвертой степени за бой у Чемульпо. Святого Станислав третьего с мечами за призы и освобождение «Менчжура», и Святого Владимира третьей степени с мечами за взятие двух броненосных крейсеров. Очень прилично. Я заказал их у ювелира, и как изготовили, носил. А за этот выход получил орден Святого Станислава второй степени с мечами за уничтожение двух броненосных крейсеров, и орден Святой Анны третьей степени за установку мин, там подорвался большой океанский рефрижератор из США с замороженными говяжьими тушами. Также он за повреждения бронепалубного крейсера противника и призы. По совокупности там. Другие офицеры тоже получили. Кстати, все назначения утвердили, те же Кроун, Беляев и Степанов стали капитанами первого ранга, наградами их тоже побаловали. Так за дело же.
В общем воюем, пару недель отдохнём, на охоту скатаюсь, и новый выход. Там как раз моряки для трофеев прибудут, встретим и распределим. Планов много.
***
Козырнув в последний раз флагу, прежде чем покинуть борт «России», я не оборачиваясь спустился по сходням в паровой катер, тут все мои вещи складированы, и тот пыхтя машиной, направился в сторону берега, где виднелись жилые здания Владивостока. Команды моих кораблей столпились у бортов, угрюмо провожая меня взглядами. Вот уж кто разменом был недоволен.
Ну вот и всё, меня сняли с командования эскадрой, приказ из столицы. Вывели пока в резерв, без назначения. Моей судьбой будут заниматься. Вон, Старка лишили всех чинов, наград, и на каторгу. Не доехал, скончался от удара. Это официально, а там поди знай, что его прибило. Я не в курсе. В общем я сейчас, если так взглянуть, в положении Старка. Уже готовы были сорваться обвинения. Объяснить ситуацию? Это офицеры и матросы моей теперь уже бывшей эскадры готовы были за меня молится, обожали меня. Без шуток. Но интриги и страсти в верхах творят чудеса, стоило один раз оступится, и раз, приказ, освободить должность, а на это место не менее шести желающих, единственная эскадра что реально воюет, кто-то же откажется порулить прославленным подразделением, и наград нахватать? Хотя я передал эскадру, по приказу штаба Тихоокеанского флота, контр-адмиралу Иессену, ничего вроде, лучший из худших. Сейчас второе августа тысяча девятьсот четвёртого года. Я уже шесть месяцев как командир Владивостокского отряда крейсеров, пока не сняли. Почему? Ну работал я с огоньком, у меня на счету два потопленных японских броненосца. «Ясима» и «Фудзи», два бронепалубных крейсера, но главное больше сорока уничтоженных транспортов. Призов я особо не брал. А призовые мизер, я как получил первые, плюнул и решил, что больше брать не стоит, как не настаивали интенданты и тыловые службы флота. Впрочем, проведённая по моей просьбе проверка показала, что нас надурили с выплатами, вернули потом что недодали, кто-то там под суд попал, но решения я не изменил, никаких призов, кормить ещё тыловиков. Последний рейд, за который многие на меня ополчились, это они поддерживают общественное мнение, мой громкий рейд с прорывом в Токийский залив в ночь на двадцать пятое июля, и обстрел разных городов, включая Токио. Там был случайный разрыв среди живых домов, а мы стреляли по промышленным кварталам, а дома же лёгкие, горят хорошо, да ветер сильный. В общем, Токио сгорело, со многими жителями, и не смотря на наше возвращение с победой, хорошо заявили о себе, громко, ополчилась на меня столица конкретно.
