Объект контроля (СИ) - Глебов Макс Алексеевич

— Сильно зацепило?

— Правое плечо. Похоже, осколок, — сквозь зубы отвечает Евгений. — Кость, вроде, не задело, но кровь хлещет сильно.

— Бежать сможешь? Здесь оставаться нельзя.

— А куда я денусь? Помоги только повязку наложить.

Остановить кровотечение кое-как удается, но мы теряем время, которого у нас и так нет. Рюкзак сержанта приходится взять мне. Расставаться с автоматом он не желает категорически. Теперь я обвешан вещами и оружием по самое некуда. Уже жалею, что потащил с собой снайперскую винтовку. Хотел ведь оставить, но сержант настоял, сказав, что она станет одним из подтверждений гибели снайпера, за голову которого мне положена награда.

— Вперед! — командую я и бегу через дымящийся и тлеющий лес. Сзади, сдавленно матерясь, пыхтит сержант. Бег доставляет ему боль.

Надо спешить, но не посмотреть, что осталось от боевого робота кибов я не могу — не позволяет инстинкт охотника. Бегу прямо через выжженное пятно, по которому разбросаны обломки. Сгусток энергии, попавший в техногенную тварь, разорвал её на части, но не смог полностью испепелить. То, что я вижу, заставляет меня на мгновение впасть в ступор. Жадность борется во мне со здравым смыслом, и я понимаю, что в этот раз здравому смыслу победить не судьба.

Одна из малокалиберных скорострельных пушек оплавлена и исковеркана практически до неузнаваемости. От неё до сих пор веет таким жаром, что даже приближаться к ней не хочется, а вот вторую взрывом вырвало из креплений и отбросило далеко в сторону. На первый взгляд она практически не пострадала. Вместе с ней на пару десятков метров улетел и фрагмент механизма заряжания, в котором сохранился обрывок гибкого рукава подачи боепитания с десятком плотно упакованных в шахматном порядке небольших безгильзовых снарядов.

Веса в этой штуке никак не меньше десяти килограммов, но оставить на месте боя такой трофей не в моих силах. Я подхватываю пушку и бегу дальше, сгибаясь под тяжестью своего и сержантского имущества. Хватает нас с Евгением метров на четыреста. Дальше бежать я уже просто не могу, да и сержант после ранения и изрядной потери крови тот ещё бегун. Переходим на быстрый шаг. Неожиданное погружение организма в режим обостренного восприятия показывает, что пока нас никто не преследует, но чувство опасности продолжает гнать меня вперед, подальше от места схватки двух чужих тварей, одну из которых я каким-то образом умудрился призвать нам на помощь. Впрочем, голем тайкунов явился на мой зов не для того, чтобы нас спасти. Он шел убивать боевого робота кибов. Ну, а то, что они в итоге уничтожили друг друга, нам с сержантом явно пошло только на пользу. Может, потому пока никто больше и не спешит к месту боя, считая, что там уже всё кончено.

Деревья освещает яркая вспышка. Земля ощутимо вздрагивает, и мы с сержантом мгновенно падаем за ближайшие естественные укрытия. За нами, метров на сто дальше места, где остались обломки робота кибов, в воздух поднимаются тонны грязи и ошметков измочаленной растительности. Над нами плотной стеной прокатывается ударная волна. С треском валится не выдержавшее её напора дерево. В воздухе висит какая-то мелкая труха, сквозь которую на землю медленно опускаются поднятые потоками спрессованного воздуха листья.

— Вовремя мы оттуда убрались, — негромко произносит сержант. — Похоже, по твари тайкунов прилетела ответка от кибов, решивших рассчитаться с ней за гибель своего боевого робота.

— Ну, не знаю, — предположение стражника кажется мне сомнительным. — Не думаю, что голем пережил самоубийственный удар взлетевшего с робота диска, так что там вряд ли было кого добивать.

Я поднимаюсь с земли и вновь навьючиваю на себя рюкзак Евгения и трофейную пушку.

— Может и так, — легко соглашается сержант. — Значит, кибы решили накрыть того, кто навел этого голема на их боевую машину.

— Не понял, — я замираю в нелепой позе, поворачивая голову к стражнику.

— Всё ты понял, — спокойно отвечает сержант. — Перед выходом из Александровки я перекинулся парой слов с твоим Федором, и он рассказал мне, почему тебя в твоем Коробово долгое время считали умственно отсталым, а кое-кто продолжает считать и сейчас. Я и раньше сомневался, что ты обычный охотник, а когда услышал, что в детстве ты попал под ментальный удар оружия тайкунов, вообще все сомнения отпали. Ты морф, человек, имеющий необычные способности или умеющий работать с некоторыми конструктами тайкунов. Морфы бывают двух типов — наследственные, обычно более слабые, и первого поколения, такие, как ты.

— Я никогда о таком не слышал, — мой ответ звучит вполне искренне. Я ведь не вру, ни о каких морфах мне никто никогда не говорил.

— Неудивительно, — кивает сержант. — Пойдем дальше, что-то мне здесь не слишком уютно. Так вот, морфов не так уж много, и почти все они либо служат новым аристократам, либо занимают высокое положение в бандах лихих людей. Вообще-то, эта информация не для всех, и знают о морфах очень немногие. Но твой староста наверняка в курсе, да и шериф, скорее всего, тоже. Уверен, они за тобой давно следят, ожидая, не проявятся ли у тебя какие-нибудь странные способности. Для того, чтобы стать морфом, недостаточно просто попасть под удар оружия тайкунов. Нужно ещё иметь подходящее строение мозга. Ну, по крайней мере, так считают те, от кого я всё это узнал. Так что если ты хорошо скрывал свои необычные умения, они могли пока ничего и не заметить.

— И кто тебе об этом рассказал? И, главное, зачем, если эта информация не для всех?

— Всё просто. Я сам морф, правда, довольно слабый и с узкой специализацией. Я умею видеть тварей и устройства кибов даже сквозь слой грунта или под не слишком продвинутой маскировкой. Вот только расстояние, на котором работает мое умение, не очень велико и зависит от многих факторов. Мины и некоторые ловушки я определяю неплохо, а вот вышедшего на нас робота кибов я бы, наверное, заметил только метров с двадцати, уж очень мощное у него было маскировочное поле.

— Ты сказал, что морфы служат аристократам. А кому служишь ты?

— Разве по моей форме не видно? Барону, конечно. Потому я и сержант, хотя в страже ещё и года не прослужил. Но к морфам отношение особое, даже если начальство пока не знает, для чего можно использовать мои умения. В Змеиный лес стражники не ходят, так что пока мой талант не востребован. Впрочем, сейчас-то я здесь, причем по делам службы, так что моя способность еще вполне может пригодиться. К тому же мне регулярно приносят на проверку разные конструкты тайкунов. Пока, правда, ни один из них на мои прикосновения не откликнулся, но это, видимо, нормально. По крайней мере, начальство своего недовольства ни разу не выказывало.

— Ну, допустим, но почему ты решил, что это я позвал голема тайкунов? — подтверждать догадки сержанта я не тороплюсь, хотя он, похоже, в моем подтверждении не особо и нуждается.

— Всё ещё не хочешь признавать очевидное? Ну, хорошо, объясню подробнее. Во-первых, боевой робот просто не мог не заметить двух обычных людей в нескольких десятках метров от себя. Я в состоянии обнаруживать устройства кибов, но сам ставить маскировку не умею. А ты, похоже, умеешь, раз эта тварь так и не открыла по нам огонь. Во-вторых, я неплохо знаю пределы своих возможностей. С сотни метров я бы робота под маскировочным полем ни за что не заметил. Его показал мне ты, это не вызывает у меня никаких сомнений. И, наконец, последнее. Голем тайкунов прибыл разбираться с прижавшим нас врагом как-то уж слишком вовремя. Как раз в тот момент, когда мы оказались в критической ситуации и вот-вот могли лишиться жизней. Я внимательно наблюдал за тобой всё это время. А что мне ещё оставалось делать по команде «замри»? Ты, конечно, здорово волновался, но при этом не выглядел человеком, загнанным в угол и не знающим, что делать. А ещё на твоем лице было написано предельное сосредоточение. Ты как будто мысленно пытался до кого-то докричаться. Во всяком случае, я понял это именно так.

— У тебя просто феноменальное воображение, Евгений, — я потрясенно качаю головой, глядя на сержанта с легкой улыбкой.