Тим Леббон - Чужой против Хищника: Армагеддон
– Она должна направляться к Земле, – сказала Хэлли. – Там мы её и перехватим. Билли, составь маршрут искривления. Лилия, спроси Хашори, может ли она сообщить наши планы другим яутжа. Я думаю, они будут готовы нам помочь. Но требую, чтобы с этой минуты они приняли мое командование.
– Я передам.
Хэлли откинулась на спинку капитанского кресла.
– Вся Галактика в огне, – сказала она.
– Только её крохотная часть, – уточнил Цзянго по коммуникатору. – И Галактике вообще-то на это наплевать.
– О чём вообще говорит этот старикан? – удивилась Робо.
– Так говорили про Землю в те времена, когда люди едва не уничтожили её и самих себя загрязнениями. Люди рассуждали о конце света, но на самом деле речь шла только о конце человечества. Если бы все мы тогда вымерли, то не было бы никакого освоения планет, а затем и звёзд. Человечество попросту прекратило бы своё существование. Но планете было бы всё равно. Она бы восстановилась, но не как наш дом, а как нечто совсем другое.
– То есть, ты хочешь сказать, что неважно, выиграем мы или проиграем? – спросила Вейр.
– Не совсем. Я говорю, что победа или поражение важны для нас. Но не для Галактики.
– Ну, тогда сделаем всё, что в наших силах, – сказала Хэлли. – Билли, ты рассчитал маршрут?
– Уже загружаю его в навигатор. Передать его кораблям яутжа?
– Да, передай. Лилия?
– Хашори говорит с другими яутжа.
Хэлли прислушалась к странному языку яутжа, клёкоту и щелчкам, и посмотрела на Якиту, которая продолжала сидеть неподвижно, уставившись на неё. Якита едва заметно кивнула, и Хэлли ощутила, как в ней пробуждается угасшая было надежда. Если уж Якита согласилась помочь им, то, возможно, у них действительно есть шанс.
Но враг уничтожил «Харон»!
Хэлли постаралась отмести все сомнения. Сейчас не время сомневаться, сейчас время действовать.
– Они согласны, – подтвердила Лилия.
– Отлично. Тогда вперёд! Пора выполнять план.
24. Джерард Маршалл
Нора Бета-12, за пределами Солнечной системы
2962 год н. э., декабрь
Они нырнули в Альфу-7 и вышли из Бета-12, в пяти триллионах миль, в холодном пустом пространстве. Это была техническая нора между двумя системами, и пользовались ею редко.
Здесь не было никаких защитников и никакого обслуживающего персонала.
– Прекрасно, – сказала Люсьен. – Тихо и спокойно. Идеально для того, чтобы прятаться, словно трусливые щенки.
– Мы не прячемся, – сказал Маршалл.
Он ненавидел криокапсулы. Его трижды стошнило, и, несмотря на то что он уже оделся и присоединился к компании Люсьен и Родригес на небольшом мостике «Хагена», ему до сих пор казалось, что он спит. «Всё это ужасный сон, – подумал он про себя и добавил: – Если бы это был сон».
– Так когда вы объясните, зачем мы сюда прилетели? – спросила Родригес.
Они прекрасно знали, кто он. Родригес ещё проявляла некоторую учтивость, помня, что разговаривает с одним из членов правящего совета «Вейланд-Ютани». Но Люсьен с каждым часом становилась всё более озлобленной. Интересно, чем ей так насолила Компания и почему об этом ничего не было сказано в её досье?
Хотя вряд ли сейчас это имеет значение.
– Скоро, – ответил он, закрывая глаза.
Невесомость он ненавидел чуть меньше, чем криосон. Он вообще ненавидел космос.
Участь «Харона» нависала над ними, словно мрачная тень, но пока что никто не обмолвился об этом ни словом. Уж слишком тяжёлой была реальность, чтобы выражать её словами.
– Хотя бы нужно было сказать, куда мы направляемся, – не унималась Люсьен. – Если только мы не собираемся бесцельно дрейфовать год-другой.
– Вы должны уловить сигнал слабого маячка, – сказал Маршалл. – Я сообщил его частоту корабельному компьютеру. Настройтесь на него.
– Где он находится? На планете или на астероиде?
– На корабле. На древнем корабле.
– Тогда что мы делаем здесь?
Маршалл открыл глаза, и его вновь пронзила мысль о том, что он собирается сделать. Он увлёк за собой этих девушек, без их согласия, не поведав им о своей затее. Если он выполнит задуманное, то, скорее всего, ему придётся провести с ними на борту «Хагена» очень много времени. И это боевой корабль, а его дом находится далеко-далеко отсюда.
Возможно, они в конце концов даже убьют его, а потом съедят, чтобы выжить.
От этой мысли он рассмеялся, но хохот сменился истерическими всхлипываниями.
– Мистер Маршалл? – с тревогой покосилась на него Родригес.
– Когда мы туда прилетим, я скажу вам, зачем мы здесь. Но… прошу вас… только не падайте духом…
Что-то в его словах заставило их задуматься. Люсьен перестала огрызаться, а Родригес молча установила координаты маячка и направила корабль к нему.
Смертельно усталый, Маршалл снова закрыл глаза, погружаясь в беспокойный сон, в котором его не оставляло чувство вины.
– Вы не покривили душой, когда сказали, что он древний.
Перед ними находилось поистине ветхое судно. От повреждённой кормовой секции исходил тяжёлый радиоактивный след. Испещрённый лазерными ожогами, корпус медленно вращался. Всё это было частью маскировки. Совет давно решил, что хорошо защищённое место сразу же привлечёт к себе внимание. Лучше всего прятать ценные вещи там, где их никто не станет искать.
– Мы окрестили его «Феникс», но на самом деле неизвестно, как он назывался по-настоящему. На корпусе нет никакого обозначения, – сказал он. – Ему по меньшей мере лет четыреста. Это буксир. Он перевозил грузовые баржи.
– Понятно, – буркнула Люсьен.
– Он здесь уже несколько десятилетий. Мы время от времени его проверяем.
– Ага.
– Подходи с правого борта, Родригес. Радиация узконаправленная, так что можно приближаться без риска.
– Да уж. Замечательно. Значит, перебираемся на борт этой развалины?
– Да.
– Ну ладно, – сказала Родригес. – Послушайте… сэр. Наверное, вам всё-таки пора рассказать нам, что мы тут забыли.
Маршалл медленно кивнул. Ну что ж, это честно. Останься они на «Хароне», они бы давно погибли, но вряд ли от этой мысли им было лучше. Как истинные солдаты они, конечно же, предпочли бы погибнуть в бою.
– Я ни от кого не сбегал, – начал Маршалл. – Как и вы. Сказать по правде, наше задание куда более важное, чем вы себе представляете. Возможно, сейчас мы три самых главных человека во всей Галактике.
– То есть… – начала Люсьен, окинув его презрительным взглядом. – Да вы шутите! Мы же здесь не для того, чтобы «восстанавливать человеческий род»?
Маршалл рассмеялся. Он не мог сдержаться, и смех вырвался из него, словно затычка, сдерживающая его чувства в последние недели. Он постарался взять себя в руки, но впал в истерику, и едва он собрался с силами, чтобы продолжить речь, как снова расхохотался до слёз. Судороги от смеха сменились рыданиями. По крайней мере, он надеялся, что его спутницы по его реакции поймут, что дело совсем не в том, о чём они подумали.
– «Феникс» – это центр управления, – сказал он наконец. – Отсюда можно отключить все норы во всей Сфере.
Некоторое время Люсьен и Родригес молчали, подводя «Хаген» к развалинам буксира, выравнивая курс, подстраиваясь под вращение и стыкуя швартовочный рукав с воздушным шлюзом старого корабля.
– Вы имеете в виду, деактивировать их? – спросила наконец Люсьен.
– Ну да, – согласилась Родригес. – Отключать их было бы безумием.
– Я имел в виду отключить, – сказал Маршалл. – Не требуйте подробностей, я не учёный. Но их нельзя просто так отключать и включать, когда захочется. Это целая сеть на каком-то там ином плане реальности. Они все взаимосвязаны, и воздействовать на них можно отсюда. В экстренных обстоятельствах – если Ярость захватит Землю – я могу их отключить…
– Но это значит… – у Люсьен не хватило духу договорить; она просто нахмурилась.
– Да, это сильно ограничит наши возможности, – договорил Маршалл. – Но и корабли Ярости окажутся в ловушке. Те, что находятся в Солнечной системе, там и останутся. Они не смогут причинить еще больше вреда. Это «сценарий конца света».
– Чудовищно, – сказала Родригес. – Даже кораблю с двигателями искривления потребуется несколько лет, чтобы добраться до ближайшей звёздной системы.
– У «Хагена» нет двигателей искривления, – сказала Люсьен. – Что случится с нами?
– Мы застрянем здесь, – ответил Маршалл. – Может, года через два мы доберёмся до ближайшего поселения на окраинах Солнечной системы.
На лице Родригес отразился испуг, но она выдавила из себя подобие улыбки. Улыбка эта была красноречивее любых слов: «Значит, ты тут не только для того, чтобы просто спасать свою шкуру».
Маршалл задумался обо всём, что он теряет – о всей роскоши, которой он владел на Земле и Марсе, о деньгах и власти, которые давало ему его положение, о женщинах и мужчинах, готовых кланяться ему в ноги, едва они узнают, кто перед ними. Испытывая благоговейный страх перед таким влиятельным человеком.
