Евгений Прошкин - Смертники
— Я не удивлюсь, если тот снайпер с крыши известен под кличкой Коршун, — заявил Олег.
— Коршун?! — воскликнул Штиль. — А Коршун-то здесь при чём?
— Ты его знаешь?
— Не так чтобы хорошо, но несколько раз встречались. Адекватный вроде мужик.
— И он был в курсе про Кадета, — уверенно произнёс Гарин.
— Возможно… А может, и нет.
— Про Кадета и я кое-что слыхал, — высказался Порох. — Личность известная. Чуть ли не чемпион мира в стрельбе по тарелкам.
— Стендовая стрельба, серебряный призер, — уточнил Штиль. — Он мог лупить из чего угодно, с любой руки, почти не глядя.
— И он кому-то понадобился живым, — заключил Гарин.
— Любишь ты спешить с выводами, — сказал ему Михаил. — Ведь не доказано, что на крыше сидел именно Коршун? Штиль его не видел.
— Ну да, это простое совпадение! — нервно произнёс Олег. — Сначала зомби пытаются взять живым Доктора из группы Коршуна. Потом они устраивают засаду на Кадета, с которым Коршун был знаком. А в прачечной сегодня что было? Флешмоб кровососов, обычное дело? Я уж не говорю об атаке на старую базу.
— Это, безусловно, странные явления, но я по-прежнему не вижу связи.
— Ты же сам признал, что Коршун — тёмная лошадка!
— Но не настолько, чтобы верховодить всеми мутантами в Припяти. Или ты теперь в каждом тушкане видишь руку Коршуна?
— Да не Коршуна, не Коршуна, говорю же тебе! Он чей-то исполнитель, проводник.
— Мы все проводники в той или иной степени. И пока это беспредметный разговор, Олег.
— Стойте, стойте, — сказал Зеро. — О чём это вы? Поясните.
— Взаимодействие мутантов усложняется, — ответил Гарин. — Они начинают планировать атаки. Теперь вот уже и засады стали организовывать. Если раньше их намерения были чисто животными — убить и сожрать, то сейчас у них появились какие-то иные, почти человеческие цели. Например, взять кого-то в плен. Зачем зомбированным вдруг понадобились пленные — есть версии? Нет версий. Потому что мутантам, во всяком случае, не плотоядным, пленные даром не нужны. Они нужны кому-то другому, каким-то людям. И каждый раз, когда возникает подобная непонятка, над ней торчат уши Коршуна, если можно так выразиться. И ты, Штиль, сегодня оказался ему не нужен, только и всего. Нужны были Кадет и Пила, а ты, если бы остался с ними… мог бы, например, подорвать гранатой и себя, и своих друзей. Но они были нужны живыми, — повторил Гарин, — вот снайпер и позволил тебе уйти.
— Почему же тогда он его не убил? — спросил Столяров. — Это гораздо проще.
— А почему Коршун не убил нас ещё во время первой встречи? — парировал Олег.
— Там другая причина, не путай. Он хотел выяснить наши планы.
— А с чего ты взял, что у него не может быть такого же интереса и к Штилю? Ты ведь не знаешь до конца, что у Коршуна на уме. Да может, ему вообще не сильно нравится убивать людей-только и всего.
— Снова недоказуемо. — Михаил вышел из комнаты, давая понять, что не намерен продолжать этот разговор.
— Я вообще ни во что не врубился, — признался Зеро.
— Они считают, что во всех бедах виноват Коршун, — простецки подытожил Батон.
— Не «они», а он! — раздраженно крикнул из кухни Столяров.
— Я с Коршуном виделся, он не показался мне каким-то особым злодеем, — проговорил Штиль. — Но лезть не буду, думайте сами. За водку спасибо, вкусная. У вас кровать свободная найдётся, или мне отваливать?
— Ложись пока на мою, а там разберёмся, — сказал Зеро. — Я бы тебе предложил остаться. Но мы с Сахалином сами недавно эту четверку встретили. Не знаю, как у них принято — голосование, решение командира или что-то ещё.
— Да пока никак, — развёл руками Порох. — А в книжном было просто: пришёл человек в лагерь — значит ему нужно. В шконке и куске хлеба никому не отказывали.
— В книжном? — насторожился Штиль. — Это была ваша база? И вы оттуда вышли? Живые?!
— А что, ты уже слышал об этом?
— Мы туда наведывались как раз перед последним походом. — Он запнулся и недолго помолчал, играя желваками. — Кадет, Пила и я. Трупы во дворе не считали, но это что-то запредельное… Я столько зомби в одном месте ни разу не видел. К магазину даже близко подойти не смог, стены фонят так, что я ещё в пяти метрах весь завтрак выблевал.
— В каком смысле «фонят»? — не понял Гарин.
— У меня повышенная пси-чувствительность. Контролёров приходится за версту обходить. Хотя они мне ничего особенного сделать не могут, но тошнит от них, как от тухлой колбасы. Что-то вроде аллергии. Так вот, после той бойни вокруг вашего книжного аж звон в ушах стоит, настолько там всё заражено.
— Интересно… — Вернувшийся с кухни Столяров застыл в дверях, глядя на Штиля. — Не повезло тебе, сталкер. Оставайся с нами, — добавил он торопливо и, как показалось Гарину, излишне настойчиво.
— Думаю, мне из Зоны уходить надо, — сказал Штиль.
— А ты не думай, — прищурился Михаил. — Чем корить себя за трусость до конца дней, лучше отомстить за товарищей. Возможность такая у тебя будет, гарантирую.
— В этом я не сомневаюсь. Только кому тут мстить? Зомбированным? Их и без меня укантовало так, что дальше некуда.
— Вот с теми, кто укантовал, и нужно разобраться. — Столяров начальственно оглядел комнату. — Мы уже определились, что у нас, голосование или решение командира?… Ясно, — сказал он, не дождавшись ответа. — Значит, так: Зеро как наименее уставший идёт по квартирам, ищет кровати. Стулья тоже нужны, и пара столов не помешает. Запоминай, где что найдёшь, потом вместе дотащим. Остальным отбой до вечера. Отбой, я сказал! — рявкнул он и, неожиданно рассмеявшись, добавил: — Кто за, кто против? Приняли единогласно.
Глава девятнадцатая
К собакам Гарин всегда относился нейтрально: лишь бы не тявкали за стенкой, не гадили у подъезда и не хватали за ноги. В Зоне он понял, как люто, как искренне можно ненавидеть этих тварей. Днём они надоедали своим бесконечным, сварливым, ничем не оправданным лаем, но это было ещё полбеды. Ночью собаки принимались выть. Это так царапало нервы, что хотелось перерезать себе горло.
— Их надо убивать уже только за это, — сказал Сахалин. — Даже если бы они стерегли дома и пасли гусей, оно бы того не стоило. Стрелять, как бешеных…
— …собак, — поддержал Штиль. — Но мы, надеюсь, идём не за этим?
— Нет, — отозвался Столяров. — Вообще не вижу смысла в тупом отстреле мутантов. А путь, кстати, у нас неблизкий.
— Вот ты порадовал… — вякнул Зеро. — Куда хоть направляемся-то?
— Предлагаю прогуляться до кинотеатра.
— Мимо КБО? — встрепенулся Штиль.
— Приключения нам не нужны, — успокоил Михаил. — Всё обойдём стороной — и КБО, и госпиталь. Топаем дворами. Вот только школу, наверно, придётся пройти, не кружить же из-за неё лишний час.
— Ты, похоже, весь город знаешь, — заметил Штиль.
Столяров промолчал.
— Зачем к кинотеатру-то переться? — не выдержал Порох.
— Хочу посмотреть на речной порт. Может, в кафе зайдём, если будет открыто, — странно схохмил Столяров.
Все, кроме Гарина, пропустили шутку мимо ушей, и только Олег всерьёз заволновался. Просто потому, что успел узнать напарника довольно близко: шутить у Михаила, как правило, не получалось.
Шли всемером, сидеть в квартире никто не пожелал, хотя Столяров и выбора никому не оставил. Как только стемнело, скомандовал: «Подъём!», и сталкеры, такие разные и норовистые люди, без пререканий собрались на вылазку. Что-то подсказывало им: в отряде у Столярова прожить удастся дольше, чем порознь. Как вышло, что Михаил стал командиром, никто не задумывался. Это было его место, вот и всё.
Звезды в чистом небе горели так ярко, словно пытались компенсировать дневную хмарь и постоянные дожди. Дорогу было видно прекрасно, и фонарики никто не включал, чтобы лишний раз не привлекать внимание мутантов.
Обогнув прачечную и следующий за ней дом, группа оказалась на проспекте Дружбы Народов. Дорогу перебегали по одному, остальные «секли поляну», по выражению многомудрого Пороха. Таким образом, заведомо опасное открытое пространство удалось преодолеть меньше чем за минуту и притом без особого риска. Все окончательно убедились, что время сталкерских троек ушло в прошлое.
Луна высвечивала проспект на сотни метров вокруг, и, чтобы не подставляться, группа вновь углубилась во дворы. До территории школы добрались на удивление быстро.
— Тишь-то какая! — восхищенно прошептал Зеро. — Тишь да глушь. У нас в Печатниках и то пожестче обстановочка. Бывало, выйдет мужик ночью за сигаретами, а вернётся через неделю на костылях.
— Печатники — это что? — поинтересовался Батон.
— Печатники — это не «что», а «где». В Москве, дружище, в Москве.
— Ну ни фига себе ты заблудился!
— Да, вот такие дела…
