Алексей Волков - Городской охотник
— Тебе виднее. Хорошо хоть у меня аллергии на псину нету.
— Это были б твои проблемы, — огрызнулся Олег.
— Ага, точно. От аллергии у меня наговоров нет. Наши предки о такой заразе и не подозревали даже. Хотя, они о многом не знали. Многое самому приходится придумывать прямо на ходу. Но перед этим долго-долго вникать в суть явления. Как заставить батарейку в фонарике дольше работать?
— Да как-как, новую купить, — оскалился, должно быть улыбаясь, Олег.
— Дубина лохматая, — беззлобно выругался Алексей. — Вот, к примеру, я сегодня был в таком месте, где не то что «Энерджайзер», «Крону» не найти. А силы распылять там ой как не охота. Вечная батарейка была бы очень кстати. Есть у меня и такой наговор. Но, один фиг, пришлось Светоч пускать, потому как электрический свет там не светил… — рассуждал Алексей, заматывая пальцы. Оборвал белую полоску зубами.
— Слушай, Лёха… Как думаешь, нам дадут отсюда живыми выйти? — ни с того ни с сего спросил Олег. И посмотрел на Алексея, который закончил перевязывать руки и теперь неуклюже заталкивал набор с пластырем в карман. В желтых глазах волка мелькнула тоска…
— Честно?
— Угу…
— Понятия не имею. Я и сам, Аллигатор, не пойму, если честно, всей этой канители. Раньше, до того, как нас сюда подрядили, все было просто и понятно. Как у латинян: «Пришел, увидел, победил»… Со всякой мелочью в основном приходилось пересекаться. А сейчас задним нервом чувствую, что-то большое намечается. А мы с тобой, брат, как две щепки в водовороте. Мы, да ещё тот поп у машины… Как ни крути, он тоже с нами. Хоть в этот поганый могильник, — Алексей обвёл взглядом пыльную комнату, — и не полез.
С другой стороны, нас тут двое, что само по себе гораздо лучше одного. Я ведь даже представления не имею о том, с чем ему там столкнуться придётся… Надеюсь, что ему там будет легче.
Ладно, пошли… Надо выбираться. Да и задницу надрать не забыть парочке ретивых.
Так ведь?
— А то! — оживился волколак. Бездействие, даже вынужденное, даже для того, чтобы зализать раны, его тяготило. — Пошли, брат Лёха. Куда двинем?
— Вперёд. Там, — Алексей кивнул за спину, — мы уже были. Давай, ты вперёд, я за тобой.
— Точно… — осклабился волколак. — Только кишки побаливают. У… сволота, — прогудел он и, проходя мимо останков того, кто был повинен в этой боли, шарахнул по ним лапой. Воздух заклубился облаком бурой пыли, и труп, неизвестно когда успевший иссохнуть до пергаментной тонкости, рассыпался в прах, оставив после себя только силуэт на полу. Тут же инвалидная коляска стала стремительно покрываться бурыми пятнами ржавчины… Коричневая короста ржи поедала металлические части, дерматиновое сидение посерело, пошло трещинами. Из трещин вылезла набивка, тоже стареющая на глазах. И вывалилась на пол, подобно кишкам из дыры в животе. Олег отпрянул назад.
Алексей, чтобы не быть сбитым с ног мохнатой тушей, отскочил в сторону.
Волколак утробно зарычал.
Алексей поднял перед собой руки, как будто скатывая снежок из невидимого снега.
Между пальцев побежали холодные злые голубые искорки.
Волк вздыбил шерсть на загривке и оскалился, не сводя взгляда разгоравшихся янтарным светом глаз с коляски и следов трупа.
Тлен и разрушение перекинулись с останков их недавнего противника и его коляски на пол. Под толстым слоем пыли стремительно и неотвратимо стали дряхлеть доски пола. Краска вздулась пузырями и растрескалась, мелкой коричневой чешуей устлав пол.
Разложение, как тень от застилаемого тучей солнца, прянуло на стены. Обои почернели и съежились. По ним побежали трещины сверху вниз, как будто кто-то полосовал по стене когтистой лапой, и бумага грязными клочьями падала на пол… Не сговариваясь, друзья рванули к двери в противоположном конце комнаты. Алексей на ходу обернулся и всадил в пол за собой рвущийся из рук снежок, скатанный из холодного голубого света.
Раздался лёгкий мелодичный звон, будто столкнулись несколько сосулек или кусочков льда в бокале, воздух наполнился свежестью, в стороны брызнули холодные острые льдинки.
Алексей закрыл лицо рукой и прыгнул в дверь, которую снес мохнатым плечом волколак. И во второй раз за сегодняшний день его ноги коснулись снега. Алексей недоуменно оглянулся и увидел, как позади исчезает призрачный силуэт двери, через которую он попал сюда.
Перед ним стоял волколак, из разинутой пасти зверя клубами валил пар.
— Где мы? — спросил Алексей.
— Не знаю… А что там было? За дверью…
— Там был Тлен. Есть такое заклятье у Высших. Оно, похоже, на труп было подвешено. Вроде растяжки. А ты его активизировал…
— И что было бы?
— Пошли лучше выход искать… А то мы тут либо с голоду околеем, либо дуба дадим. По дороге объясню.
— Есть что объяснить?
— Кажется, есть, — ответил Алексей и двинулся вперёд по снежной целине, раскинувшейся сколько хватало взгляда. Снежные торосы громоздились там и тут, под ногами скрипел снег, в небе разливался серый сумрак, как в ненастный зимний день. Солнца видно не было, за облаками, затянувшими небо, не было видно даже размытого неяркого пятна. Алексей почему-то решил, что солнце тут не светит совсем. Идти было легко. Ноги не утопали в снегу, а, продавив белый пушистый ковёр, ступали по тверди.
— Так вот. Ты стронул спусковой крючок ловушки. Я даже и думать не хочу о том, что было бы, коснись нас Тлен. Сгнили бы заживо.
— Но ты же им живой нужен. По крайности — с головой.
— А эту ловушку и не мой знакомый ставил. Это выдумка того, кто сторожит сейчас этот дом. Кто питается накопленной там силой и повелевает духами. Это наш дружок академик. Я так понимаю, что изучать управление стихиями и силами он стал ещё при жизни. И, судя по всему, очень глубоко окунулся в стихию Смерти. А после смерти преуспел… Ты этого кадавра разглядел?
— Кого?
— Ну, того гада в комнате…
— А что его разглядывать? Был полудохлый, теперь совсем дохлый.
— Я к тому, что понял ли ты, с чем мы столкнулись? Как сказал бы средневековый алхимик, мы столкнулись с гомункулусом, силой нечистой волшбы созданным и в кадавра обращённым. Очень искусно сделанным кадавом, даже обладающим разумом. Я затрудняюсь сказать, был ли Тлен его последней волей или же это его создатель сделал «коробку с двойным дном». Хрен его знает. Но факт есть факт. Только что мы чуть не гробанулись. Если бы я не кинул Морозко, то ты бы даже к двери не прикоснулся бы. Не ушли бы мы, в общем… там бы и сгнили заживо. В рекордные сроки.
— Д-а-а-а-а… — озадаченно протянул Олег, — дела…
— Твоя очередь меня просветить — куда нас занесло.
— Я понять не могу, куда. Портал был такой мощный, что воздух до сих пор звенит… Давай отойдем подальше, я тогда определюсь, где мы и где выход.
— Выход там же, где и вход… — задумчиво пробормотал Алексей. — Там же, где и вход… Поворачивай оглобли! — заорал он. — Попробуем обратно на остаточном течении Сил проскочить!
Развернулся и в два прыжка оказался рядом с тем местом, где в воздухе все ещё дрожал неясный силуэт двери.
Подскочил, рухнул на колени и стал судорожно шарить по карманам, то и дело матерясь сквозь зубы.
Нашёл, полез в карман, достал маленький ножичек из позеленевшей бронзы, размером с ладонь ребёнка.
Рванул его из ножен и полосонул себя по запястью с наружной стороны. Слишком боязно было резануть в запале и повредить сухожилия… Алая кровь брызнула на снег и зашипела на лезвии, впитываясь в потемневший от времени металл.
«Который раз за сегодня уже кровь себе пускает. Истечет на хрен…» — отстраненно подумал Олег.
Немигающие глаза хищника смотрели на капающую на снег влагу жизни. В глубине его звериной сущности, подавляемая человеческим сознанием, ворочалась мысль, нет, не мысль даже, а алчная потребность — «даром пропадает». И жёлтые глаза неотрывно следили за каждой канувшей в снег каплей.
Алексей, не обращая внимания на перетаптывавшегося и сопящего за спиной волколака, подставил сложенную лодочкой ладонь под тяжкие капли.
Шлеп…
Ударилась о кожу первая.
И замерцала, переливаясь багрянцем.
Шлеп…
ещё одна коснулась кожи и, слившись с первой, так же, как её предшественница, заискрилась-заиграла.
Кап — кап — кап… Чаще закапало в подставленную ладонь. Алексей стал сжимать и разжимать кулак, как во время переливания крови, ускоряя ток в жилах. «Кажется, он полный псих. И даже не ботаник, как в школе!» Когда в ладони набралась уже изрядная лужица, Алексей поднёс её к губам… «Неужто выпьет?» — ворохнулось в голове волка.
… и стал тихонько шептать над кровью на певучем, незнакомом Олегу языке. Голос из шепота возрос до вполне слышимого, взлетел к крику… И не успели ещё слова древнего напева растаять в морозном воздухе, плеснул кровью на уже едва видимый контур двери.
