Мэтью Стовер - Эпизод III: Месть ситхов
— Но… но они все лишь просят окончить войну! И джедаи того же хотят. То есть мы все этого хотим, правда? Правда?
— Возможно. Знаешь, что самое важное в войне? Это как ее окончить. Это более важно, чем вопрос, кто победит.
О Падме, простонал. Анакин. Во что ты дала себя втянуть?
— Их искренностью можно лишь восхищаться, — сказал Палпатин. — Хотя об искренности, возможно, нет речи.
Скайуокер нахмурился.
— То есть?
— Их… петиция… иного сорта. На деле она — не слишком завуалированная угроза, — канцлер с сожалением вздохнул. — Демонстрация силы, Анакин. Демонстрация политической силы, которую джедаи способны собрать для поддержки их восстания.
Анакин заморгал.
— Но… но конечно… — запинаясь, он обошел стол. — Но сенатору Амидале по крайней мере можно верить…
— Я понимаю, как сильно тебе нужна эта вера, — сказал Верховный канцлер. — Но сенатор Амидала что-то скрывает. Определенно ты и сам это чувствуешь.
— Если она…
Скайуокер пошатнулся; пол под ногами превратился в качающуюся палубу «Незримой длани».
— Даже если так… — напряженным ровным голосом проговорил он. — Еще не значит, что она скрывает измену.
Палпатин свел брови над переносицей.
— Я удивлен, что твои джедайские прозрения так слепы.
— Просто я не ощущаю измены в сенаторе Амидале, — настаивал Анакин.
Палпатин откинулся на спинку кресла, переплел пальцы, скептически разглядывая молодого человека.
— Нет, ощущаешь, — спустя некоторое время произнес канцлер. — Хотя и не хочешь признавать. Может быть, потому, что вы оба, ни ты, ни она, еще не поняли, что, предавая меня, она предает тебя.
— Она не может…
Скайуокер прижал ко лбу ладонь. Головокружение лишь усилилось. Когда он в последний раз ел? Он не помнил. Возможно, перед тем, как в последний раз спал.
— Она никогда бы…
— Еще как может, — сказал Палпатин. — Такова природа политиков, мой мальчик. Ничего личного. Но это еще не значит, что вы оба не будете счастливы вместе.
— Что?..
В комнате словно стало темнее.
— Что вы хотите сказать?
— Брось, Анакин. Разве мы не перестали давным-давно играть друг с другом в детские игры? Я знаю, можешь ты это понять? И всегда знал. Я притворялся незнающим, чтобы избавить тебя от дискомфорта.
Скайуокеру пришлось привалиться ко столу.
— Что… что вы знаете?
— Анакин, Падме была моей королевой. Я был ее представителем в Сенате. Набу — мой дом. И ты знаешь, как я ценю верность и дружбу. Считаешь, что у меня не осталось друзей среди духовенства моей родной планеты и города Тида? Ваша тайная свадьба никогда не была секретом. По крайней мере, от меня. Я всегда радовался за вас двоих.
— Вы… — в голове клубились слова и ни одно не имело смысла. — Но если она намерена предать нас…
— А вот это, мой мальчик, — сказал Палпатин, — зависит только от тебя.
Туман в голове уплотнился, образовав длинный темный коридор. Светом в конце туннеля было лицо Палпатина.
— Я не… я не понимаю…
— О да, это-то ясно, — голос канцлера доносился откуда-то издалека. — Прошу тебя, садись, мальчик мой. Ты выглядишь больным. Могу ли я предложить тебе какое-нибудь питье?
— Я… нет. Нет, я в порядке, — Скайуокер благодарно утонул в опасно уютном кресле. — Немного устал, вот и все.
— Плохо спишь?
— Да, — Анакин устало усмехнулся. — уже несколько лет я не могу выспаться.
— Как я тебя понимаю, мой мальчик. Как понимаю, — Палпатин встал и, обогнув стол, уселся на него. — Анакин, мы должны прекратить притворяться. Приближается финальный кризис, и наша единственная надежда на выживание — абсолютная, полная, безжалостная честность друг с другом. И с собой. Ты должен понять, что на кону сейчас — судьба всей Галактики. Не меньше.
— Я не знаю…
— Не бойся. То, что сказано между нами, никогда не выйдет за эти стены. Думай, Анакин, думай о том, как трудно хранить секреты. Тебе когда-нибудь приходилось что-нибудь скрывать от меня?
Один за другим канцлер загибал пальцы.
— Все эти годы я хранил в тайне твою свадьбу. Резню в тускенском кочевье, о которой ты мне рассказал. Я был рядом, когда ты казнил графа Дуку. И я знаю, откуда ты взял силу для победы над ним.
Видишь? Тебе никогда не было нужно притворяться передо мной так, как перед твоими друзьями-джедаями. Ты понимаешь, что тебе никогда не было нужно что-то от меня прятать? Что я принимаю тебя таким, каков ты есть.
Он развел руки, как будто для объятий.
— Поделись со мной правдой. Истиной. Выпусти себя наружу, Анакин.
— Я…
Скайуокер замотал головой. Сколько раз он мечтал, что больше не нужно будет притворяться идеальным джедаем? Но кем еще он мог быть?
— Я даже не знаю, с чего начать.
— Все просто. Скажи мне, чего ты хочешь. Анакин прищурился:
— Не понимаю.
— Ну конечно нет.
Последние краски заката заставили сиять снежно-белую шевелюру словно гало и бросили тень на лицо.
— Тебя учили никогда об этом не думать. Джедаи никогда не спрашивали, чего хочешь ты. Они просто-напросто говорили тебе, чего ты обязан хотеть. Они никогда не предоставляли тебе выбора. Вот почему они берут своих учеников — свои жертвы — в столь нежном возрасте, когда выбор не имеет значения. Но к тому времени, когда падаван достаточно взрослеет для выбора, ему так забивают голову доктринами, так промывают мозги, что он не способен даже обдумать вопрос. Но ты другой, Анакин. У тебя была настоящая жизнь за стенами Храма. Ты можешь пробиться сквозь туман лжи, который джедаи закачали тебе в мозги. Я спрашиваю опять: чего ты хочешь?
— Я по-прежнему не понимаю.
— Я предлагаю тебе… все, — сказал Палпатин. — Проси и получишь. Стакан воды? Он твой. Мешок, набитый драгоценными камнями? Твой. Выгляни в окно, Анакин. Ткни пальцем во все что угодно и получишь.
— Это шутка, да?
— Время шуток прошло. Никогда еще я не был более серьезен.
В тени, окутывающей лицо канцлера, блестели глаза.
— Выбери что-нибудь. Что угодно.
— Хорошо…
Пожимая плечами, хмурясь, теряясь в догадках, Скайуокер посмотрел в окно, выискивая самое нелепо дорогое.
— Что скажете о вон том новом флаере от СороСууб?
— Готово.
— Вы серьезно? Вы знаете, сколько он стоит? Да на эти деньги можно крейсер оснастить!
— То есть ты предпочитаешь крейсер? Анакин застыл на месте. В груди распирало от холодной пустоты. Тоненьким осторожным голосом он спросил:
— А сенаторское жилье?
— Частные апартаменты?
Скайуокер опять качнул головой, вглядываясь в два блестящих глаза внутри густой тени.
— Все здание. Палпатин не моргнул.
— Готово.
— Оно же в частном владении…
— Больше нет.
— Вы не можете…
— Нет, могу. Оно твое. Что-нибудь еще? Назови. Анакин слепо глазел в собирающийся мрак за окном. Сквозь дымку мигали звезды. Над шпилями Храма повисло знакомое созвездие.
— Ну ладно, — еле слышно произнес Скайуокер. — Кореллию. Я возьму Кореллию.
— Планету или всю систему? Анакин застыл с открытым ртом.
— Анакин?
— Я… я понять не могу, вы так шутите или сошли с ума.
— Ни то и ни другое. Я стараюсь произвести на тебя впечатление основной истиной наших отношений. Основной истиной тебя самого.
— Что, если мне действительно хочется получить Кореллианскую систему? Все Пять Братьев, каждого из них?
— Значит, они будут твоими. Ты можешь попросить целый сектор, если хочешь, — взгляд блестящих в тени глаз стал тверже. — Теперь понимаешь? Я отдам все, что ты захочешь.
От подобного заявления перед глазами все поплыло.
— Что, если я захочу… что, если я согласен с Падме и ее друзьями? Что, если я хочу, чтобы окончилась война?
— Завтра не слишком рано?
— Как… — Скайуокер не мог вдохнуть. — Как у вас получится?
— Сейчас мы обсуждаем что. Как — это другой вопрос, к нему мы перейдем позже.
Анакин глубже утонул в кресле, раскладывая услышанное по полочкам. Если бы только голова перестала кружиться… почему Палпатину взбрело на ум начать разговор именно сейчас?
С кошмарами было легче справиться, если бы Падме прекратила все время кричать в его снах.
— А в обмен? — спросил он. — Что от меня потребуется?
— Делать то, что хочется.
— Что хочется мне?
— Да, Анакин. Да. Именно так. Только так. Делать то, чего джедаи боятся больше всего на свете: принимать собственные решения. Следовать собственным убеждениям. Поступать так, как считаешь нужным. Я знаю, ты хочешь провести жизнь, более насыщенную, чем положена обыкновенному джедаю. Так и живи этой жизнью. Я знаю, ты жаждешь обрести силу, более могучую, чем имеется у любого джедая. Дай себе разрешение обрести эту силу и позволь себе право воспользоваться ею. Ты мечтаешь оставить Орден, жить собственной семьей — семьей, основанной на любви, а не на строгих правилах самоотречения.
— Я… не могу. Я не могу так просто… взять и уйти…
