Алексей Бергман - Сын безумия
Тот же взгляд равнодушно пропускал тележки зеленщиков, спешащих на рынок, снопы сена, клетки с курами, бочки водовозов. Все эти повозки и лица были скучны и знакомы до зевоты. И даже горло драть — а ну, не толпитесь! — не хочется и лень.
Молодого воина, поддерживающего под локоть красивую черноволосую даму, Гримал выделил из толпы сразу, едва те показались из-за груженного сеном воза, перегородившего половину дороги. Опрятная дорогая одежда пеших путешественников удивила стража. «Карета сломалась где-то неподалеку?» — подумал Гримал и даже шею вытянул, пытаясь разглядеть застрявший экипаж. Уж больно непыльным выглядел наряд темноглазой дамы, карета не могла высадить путников вдали от города.
Он присмотрелся и заметил стебелек сухой жесткой травы, прилипший к меховой оторочке подола женской накидки. «Прибрежная осока, — автоматически отметил страж. — Неужто контрабандисты?! Высадились, сдали груз и теперь пешком пробираются в город?»
Выставив вперед копье, Гримал сделал предупреждающий шаг, собрался прокричать грозное «а ну стоять!», но, так и не дойдя до поднятой рейки шлагбаума, замер с разинутым для крика ртом.
Молодой воин, не сбавляя темпа, исподлобья бросил на стража тяжелый взгляд, и Грималу показалось, что в его грудь ударила кувалда кузнеца Маритуса. Взгляд оглушил, едва не сбил с ног и пригвоздил стражника к месту не хуже приказа старшины «Смир-р-рно, чертовы дети!».
«Островитяне!!! Чур, чур меня! И почему я снова камень пропил?!»
Паралич, сковавший мышцы Гримала, действовал до тех пор, пока две макушки — мужская, коротко стриженная и женская, прикрытая капюшоном, — не скрылись из виду.
«Надо старшине просигналить! — заполошно подумал Гримал. — Мужчина островитянин-воин вошел в город. Не к добру это, ох не к добру!» Событие из ряда вон. Колдуны и маги изредка появлялись у городской заставы (да и не все из них с островов прибыли, некоторые только для значительности под островных рядились), пару раз Гримал лично пропускал в город простоволосых женщин с пронизывающими глазами, но воинов среди прибывших островитян не было никогда.
Да и были ли у них воины-то? Островные затворники ни с кем не соперничают, точнее, с ними никто не соперничает, поскольку связываться не хочет.
И вдруг — воин. В кожаном, укрепленном на груди и локтях железом камзоле, высоких сапогах, схвативших почти у колен узкие брюки из прочной ткани, и с мечом. Небольшим, любовно отполированным и невероятно острым, даже на взгляд.
«Не приведи Создатель, война с островами! В лягушек нас попревращают, квакай потом на болотах! Чур, чур меня! Завтра же свой камень у кабатчика выкуплю и на шею повешу!»
Зафс, придерживая Даяну под локоть, легко лавировал в суетливой дневной толпе столичного города. Озабоченные делами горожане почти не обращали внимания на странную пару, целенаправленно двигавшуюся к центру столицы, лишь иногда кое-кто пугливо уступал дорогу, споткнувшись о пристальный, внимательный взгляд молодого воина.
«Карета с детьми уже проехала через городскую заставу, мама, — мысленно сказал легис. — Стражник запомнил гербы на дверцах, я прочел этот образ в его памяти».
«Может быть, наденем камни?» — обеспокоенно спросила Даяна.
«Зачем?»
«Так безопаснее. Мы открыты для „чтения“».
«Нас никто не тревожит, мама. Я бы почувствовал».
«А вдруг лазутчики Шыгру…»
«Лазутчики Шыгру, — сразу перебил Зафс, — пойдут за нами покорно, как цепные псы. Им не справиться с легисом».
«Как знаешь, сынок, как знаешь. Но учти — Шыгру очень силен».
«Он человек, мама».
Успокоив Даяну, Зафс оборвал мысленный обмен: уже не загороженные высокими городскими домами, вперед выступили массивные стены замка Урвата. Составленные из огромных тесаных камней, эти стены нависали над городом как вечный символ высшей власти. Твердокаменной, непреклонной и грозной.
«Впечатляет», — не удержался от комментария легис.
«Эти стены отлично символизируют суть правления герцогов Урвата. Незыблемые несколько столетий, они никогда не сдавались врагу, и Ранвал тоже не уступит».
«Там будет видно», — спокойно ответил Зафс и кулаком, спрятанным в кожаную перчатку, ударил в невысокую, выпиленную в огромных железных воротах дверь.
Даяна знала, что кроме центрального входа в стене замка есть другие, менее презентабельные двери: крошечная калитка для прислуги, ворота для поставщиков провианта и фуража возле казарм дворцовой стражи. Но Зафс решил не удостаивать эти двери чести принять в замок легиса. Только центральные ворота, только парадные и главные. Легисы не входят через заднее крыльцо и не крадутся по задворкам.
Мгновенный щелчок небольшого глазка — внимательный взгляд стражника в прорези железа, — и дверь распахивается широко.
Их ждали. И в этом не было ничего удивительного. Ведь именно для того, чтобы Даяна вошла в замок, Ранвал и дал приказ похитить детей.
Леди Гунхольд и ее спутника беспрепятственно, не задавая вопросов, впустили во внутренний двор. Даяна шагнула на выложенную булыжником площадь, накинула на замок телепатическую сеть и поняла, что их не просто ждали. К их приходу готовились. В ментальном плане замок казался вымершим.
По периферии площади сновала прислуга, несколько стражников взяли на караул, едва ведьма, фаворитка герцога, шагнула в ворота. На высоком крыльце с широкой лестницей застыл нервный перепуганный паж, но даже его мысли — мальчик явно поджидал вошедших — остались закрытыми для Даяны.
Высоко вскинув голову — Зафс давно отпустил локоть матери, — Даяна пошла к парадному подъезду. Полы плаща развевались вокруг нее, как воинские знамена, капюшон слетел с черных, убранных под сетку волос, она шагала к ступеням крыльца, словно брала их штурмом.
Маленький паж еще больше съежился, спрятал лицо в поклоне и отвел левую руку в сторону, приглашая гостью следовать за ним.
Не кинув мальчишке даже взгляда, леди вошла в замок, и маленькому пажу пришлось бежать, чтобы оставаться впереди рассерженной ведьмы.
Едва вступив под своды замка, Даяна почувствовала, как какая-то враждебная черная сила вдруг накинулась на нее и тут же отпрянула. Это Зафс выставил заслон вокруг матери. Как будто острой сталью обрезал тянущиеся к голове Даяны щупальца, и те, взвизгнув от неожиданной боли, убрались обратно к своему хозяину.
«Шыгру?» — определила одним именем произошедшее Даяна.
«Разведка боем, — усмехнулся легис. — Попытался сразу взять тебя под контроль».
«И как?»
«Как видишь. Зализывает раны в своей норе».
«Он нам опасен?»
«Ментально — ничуть. Но теперь он попытается напасть по-другому».
«Как?»
«Не знаю. Получив сдачи, колдун сразу надел камень».
Юный паж раскрыл перед гостями резные двери огромного тронного зала и тут же, с облегчением утерев нос рукавом, пустился наутек так резво, словно черти кусали его за пятки.
Проглоченный длинными коридорами стук каблуков мальчика затих, и Даяна с сыном остались наедине с тишиной зала. Далеко впереди возвышался пустой золоченый трон на каменном возвышении в несколько ступенек. Знамена и боевые штандарты застыли в парадном обрамлении, красная вышитая подушечка лежала у золоченых ножек и как будто дремала, поджидая, когда подошва правителя упрется в ее податливую бархатную сущность.
«Ранвал сейчас с детьми, — мысленно сказал Зафс. — И он к нам не торопится».
«Откуда ты это знаешь?» — Даяна удивленно повернулась к сыну.
«А ты не слышишь?» — не меньше удивился легис.
«Нет».
«У нескольких служанок слабые камни. Девушки купили их у заезжего знахаря-шарлатана и даже не предполагают, как обманулись. Знахарь надул их, продал слабые фальшивки. Одна из девушек, кстати, служанка принцессы Аймины. У нее интересные мысли. Бойкие и… щекотливые».
«Как не стыдно подглядывать! Немедленно оставь девушку в покое!»
«Не могу, — лукаво усмехнулся сын, — горничная — ценнейший источник информации. Сегодня она причесывала госпожу, и та рассказала ей много интересного. Например, почему детей увезли именно позавчера».
«Ну-ну, не медли!»
Зафс поднял бровь:
«Леди, а как же личная неприкосновенность?!»
«Зафс, прекрати эти глупые шутки! Почему Верлену и Сакхрала увезли в определенный день?»
Легис стал серьезным, обошел вокруг замершей, прислушивающейся Даяны — ей показалось, что сын создал вокруг нее некий защитный магический круг, — и ответил:
«Шыгру. Он „говорил“ со звездами и наметил день. Точнее, утро, когда детей можно увезти без особенных проблем. Если бы не настойчивость колдуна — астролог определил день, час и людей, способных выполнить задание, — Ранвал отправил бы стражников еще в начале осени».
