Роман Афанасьев - Охотники ночного города
Как всегда, он сначала разобрал оружие, хорошенько вычистил и смазал, потом собрал. Патроны оказались кстати. К сожалению, серебряной картечи не нашлось и, судя по всему, больше не найдется никогда. Последний патрон для Ремингтона с серебряным зарядом Алексей оставил на память, положив его на блюдце за стеклянную дверцу шкафа, словно простой сувенир, привезенный из поездки, например, на юг. Отсутствие серебряных зарядов его огорчило, но не сильно. Вещь это была редкая и дорогая, и потому Алексей и не надеялся их найти. К тому же способности серебра были слишком сильно переоценены. Кобылин знал, что серебро замедляет регенерацию оборотней, но — только и всего. Почему — никто не мог ему толком сказать, достоверно, из опыта, было известно только одно — раны, нанесенные серебром, у оборотней не заживают. Другие же затягиваются очень быстро. С другой стороны, хорошая очередь из автоматического оружия, что раздирала оборотня на куски, или выстрел в голову, повреждавший мозг зверя, действовали ничуть не хуже. Кобылин, убивший оборотня простым ножом, прекрасно об этом знал и потому не слишком надеялся на серебро. К тому же на этот раз ему предстояло иметь дело с ожившими мертвецами, а на них серебро, насколько было известно охотнику от Гриши, действовало ничуть не лучше обычного свинца.
Разобравшись с оружием, Алексей опробовал новую перевязь с кобурой, которую собственноручно сшил из толстой кожи, переделав уже готовый вариант. Теперь дробовик надежно фиксировался за спиной между лопаток, а под левой рукой таилась глубокая кобура для пистолета. Примерив новинку, Кобылин убедился, что все подошло как нельзя лучше и все его расчеты оправдались.
Время близилось к вечеру, и Алексей, прибравшись в квартире и приготовив снаряжение к охоте, занялся ужином. Немного перекусив, он подождал до семи и лишь тогда набрал знакомый номер телефона.
Вадим ответил сразу, словно только и ждал звонка. Алексей первым делом справился о его здоровье и порадовался, узнав, что проводник настолько оправился от ран, что уже вернулся к дежурствам под землей. Они немного поболтали о пустяках, договорились встретиться и попрощались. Отключив телефон, Кобылин покачал головой, восхищаясь мастерством подземников. После той истории, когда Вадима подрал оборотень, Алексей был уверен, что дни проводника сочтены. Раны оказались довольно серьезными, но главная опасность заключалась в другом — Вадим вполне мог сам стать оборотнем. Как действовал механизм заражения, Кобылин не знал до сих пор. Считалось, что зараза передается через укус, а царапины от когтей безопасны. С другой стороны, никто не собирался исследовать вопрос более подробно, на своей шкуре. Кобылин был уверен, что Вадиму не выкарабкаться, но подземники быстро поставили его на ноги. Они продержали проводника у себя под землей три дня, а после отправили домой. Что именно с ним делали подземные жители, сам Вадим не помнил, но все его раны зажили очень быстро, а оборотнем он так и не стал. Кобылин надеялся узнать подробности лечения у Треша, хранителя подземников, но пока не было возможности с ним увидеться. Подземникам не позвонишь, не скинешь sms с приглашением посидеть в баре. И все-таки Кобылину очень хотелось знать, как можно уберечься от заразы оборотней, и он клятвенно себе пообещал, что, когда выдастся свободное время, он постарается увидеться с Трешем.
Вечер Кобылин провел за компьютером, просеивая информацию об оживших покойниках. Тема была столь популярная, что охотник просто утонул в ворохе информации. По большей части она оказалась бесполезной. Фильмы ужасов, детские страшилки, рассказы так называемых очевидцев — все это залегало в Интернете огромными мусорными кучами, которые охотник и разгребал несколько часов кряду. И все же кое-что ему удалось выяснить. По крайней мере, теперь он знал десяток теорий, объясняющих появление оживших мертвецов. Ни одна из них не показалась Алексею достаточно вменяемой, чтобы оказаться правдой. Теоретических знаний отчаянно не хватало, и Кобылин уже начал подумывать — а не позвонить ли Грише или самому Олегу, чтобы хоть как-то войти в курс дела. Идея была глупой. И все же Алексей очень жалел, что в Двух Нулях нет своей библиотеки. А ее не было — это он уже успел выяснить у Гриши. Конечно, иногда охотники делали заметки, сами для себя, но никто еще не пытался объединить их в единый архив. Вообще, все охотники казались малообщительными и скрытными. Они старались не оставлять никаких следов, и это удавалось им очень хорошо. Найти информацию об охотниках, особенно предыдущих поколений, оказалось просто невозможно. То ли все было засекречено Двумя Нулями, то ли охотники сами умело прятались — так или иначе, Кобылину было нелегко разыскивать информацию. Было бы здорово организовать если не единую электронную систему знаний, то хотя бы простую библиотеку. Кобылин представил, что сказал бы Вещий на такое предложение. Скорее всего, назначил бы инициатора ответственным за проект. Кобылин представил себя в роли библиотекаря, печально угукнул и вернулся к просеиванию информации в Интернете.
Григорий позвонил ровно в девять. Алексей, натягивавший куртку, ответил на звонок и выслушал инструкции напарника. Чутье не подвело — охота началась, и нужно было немедленно выходить. Кобылин, начавший одеваться ровно за пять минут до звонка, был к этому готов.
* * *
В салоне белой «шестерки» было жарко и душно. Кобылин, устроившийся на переднем сиденье, открыл форточку, и в машину ворвался холодный зимний ветер. Борода хмуро глянул на охотника — ветер пах гарью мегаполиса, от которой першило в горле. Кобылин, втянувший носом горький воздух, оставивший на языке маслянистый привкус, быстро прикрыл форточку.
— Ладно, — сказал Алекс, признавая, что был не прав. — Как все прошло?
— Нормально, — буркнул в ответ Борода. — Считай, что простили и забыли.
— Куда сейчас?
— Станция «Скорой помощи» в Южном округе, — отозвался Григорий, обгоняя зазевавшийся «Лексус». — Поступил сигнал… В общем, зачистка.
— Кто участвует?
— Мы и еще двое ребят с севера.
— А координатор?
Борода строго глянул Кобылина, и тот потупил взор.
— Женя координатор, — сказал Григорий, немного посопев. — Ты свои штучки брось, Кобылин. Чтоб ни писка ни визга. Что сказали, то и делай, усек?
— Так точно, ваше благородие, — бодро отозвался Кобылин, чувствуя, как по жилам разливается знакомое ощущение опасности, и радуясь ему, как больной радуется первым признакам выздоровления. — Буду тише воды и ниже травы.
— Ты что, пил? — резко спросил Борода.
— Нет, — с удивлением отозвался Алексей. — С чего ты взял?
— А чего довольный такой? — буркнул Григорий. — Чуть ли не приплясываешь от радости.
— Настроение хорошее, — правдиво ответил Кобылин. — Вернулся на дежурство.
— Хорошее настроение перед работой — это хорошо, — вздохнул Борода. — А вот перед резней… Тебе это нравится?
— Что нравится? — не понял Кобылин.
— Убивать.
— Конечно, — ляпнул Алекс, но потом задумался. — Нет, не убивать.
— Делать мир чище? — саркастически осведомился Григорий.
— Нет, — Кобылин смешался, не зная, как выразить словами то, что он испытывал. — Быть нужным. Быть живым. Жить.
Борода тихо выругался и заложил крутой вираж между двух маршрутных такси, наперегонки летевших по темному проспекту.
— А что? — тихо спросил Алексей. — Это неправильно?
— У нас все неправильно, — Борода сердито шмыгнул носом. — Я вот подумал… Это ведь для тебя и есть настоящая жизнь? Только вот это, а остальное, когда ты дома, так, просто досадные промежутки, впустую потраченное время?
— Точно, — подхватил Кобылин, удивляясь, как точно напарник подобрал слова. — Я вот сейчас настоящий. А там, дома, я словно забытая на полке вещь. Что, и это неправильно?
— Нет, отчего же. Все правильно, — тихо произнес Борода. — Вот почему тебе все так удается. Ты весь сосредоточен только на одном. На охоте. Ты ей живешь. Полностью уходишь в этот мир. Не думаешь ни о чем постороннем, у тебя нет ничего за спиной, что может тянуть тебя назад. Полный газ до упора, только вперед, да?
— Пожалуй, что так, — осторожно отозвался Алексей, разобрав в голосе напарника нотки неодобрения, — а что такого?
— Да ничего, — пожал плечами Борода. — Ты идеальный охотник. Только однажды поймешь, что бывает другая жизнь. Если доживешь.
— Другая жизнь? — удивился Алексей.
Ему вспомнился острый запах немытого тела, боль, простреливающая затылок, опухшее лицо, глядящее на него из зеркала и принадлежащее кому-то другому…
— Да, есть и другая, — сказал он. — И я туда не вернусь.
Григорий глянул на напарника, хотел что-то сказать, но в последний миг удержался. Кобылин сидел ровно, смотрел прямо перед собой, в лобовое стекло, но по его выражению лица Борода понял, что охотник видит перед собой вовсе не ночную дорогу.
