Владимир Колычев - Армия спасения
У Фомина похолодели и затряслись руки, когда он услышал, что из космоса к Москве несется инопланетная эскадра численностью до ста пятидесяти аэролов. Но он быстро взял себя в руки. Он офицер, и он должен сражаться, а не паниковать.
Впрочем, в его положении сражаться было понятием относительным. Ему не требовалось наводить лазерные лучи на цели. Автоматика все делала сама. Его дело — следить за исправностью боевой аппаратуры. Но все же он чувствовал себя участником странной и страшной битвы, развернувшейся над Землей…
* * *
Капитан Регул считал, что ему повезло. «Сто пятый», «Сто шестой» и «Сто седьмой» борты не попали под термоядерный обстрел противника. Жаль, что его эскадра не вошла в состав особой ударной группировки, целью которой был Корхост. В его задачу входило уничтожение Москвы. Так называлась столица страны, где нашли свое пристанище геральские выродки…
Его задача — уничтожить город и расчистить плацдарм для высадки наземного десанта. И он выполнит возложенную на него миссию.
Его аэролы стремительно вошли в плотные слои атмосферы. Боевой порядок — «эшелонированный клин». Жители Москвы содрогнутся от ужаса, когда воочию увидят надвигающуюся на них смерть. И пусть благодарят капитана Регула за то, что он быстро избавит их от всех страхов, а заодно и от жизни…
Инфозор тихонько пискнул и выдал голограмму плазмотрона. Объект наивысшей степени опасности! Плазменное орудие направлено прямо на его аэрол. Проклятие! Маршал Маркул утверждал, что плазменное оружие землян не будет повернуто против тикейских эскадр…
Генераторы помех работали в автоматическом режиме, но, видимо, им не удается нейтрализовать действие наземных комплексов: инфозор по-прежнему сигнализирует о высоком уровне опасности. Регул приказал эскадре выходить из зоны действия плазменных установок. Но было уже поздно. И вот голограмма плазмотрона замерцала красным цветом. И тут же аэрол Регула захлестнул водоворот центробежной силы. Даже система жизнеобеспечения не смогла оградить его от бешеной перегрузки. Его едва не разорвало на части. Но он все же выдержал. И аэрол не развалился. Зато отказал левый двигатель и вышла из строя электроника — уже не разобрать, то ли разрушительная кинетика тому виной, то ли земляне помимо плазменного оружия применили какой-то сверхсовременный комплекс радиоэлектронной борьбы… К счастью, функционировали механические приборы и работала примитивная, и оттого надежная, система радиообмена. Пусковые установки тоже в сохранности, и механическое управление позволит применить оружие… Но сколько того оружия осталось…
Эскадра все же вышла из зоны обстрела. Регул разразился отборной руганью, когда узнал, что из ста пятидесяти машин осталось только восемьдесят шесть. Чуть более половины. Но и этого мало. Одна треть уцелевших аэролов находились в том же плачевном состоянии, как и командирская. Электроника отказала, осталась только механика. А еще четырнадцать машин едва держались на крыльях и даже не могли возвратиться на базу, поскольку технические причины не позволяли им выйти в открытый космос…
Регул связался с базой, доложил обстановку. И получил приказ выйти на предельно низкие высоты и уничтожить плазмотронные комплексы землян… Ничего, война на то и война, что без потерь в ней не обходится, мысленно успокаивал себя Регул. Побеждает тот, кто умеет воевать и на подрезанных крыльях…
* * *
Девятка «Су-50» барражировала над заданным районом на крейсерской скорости. Возглавлял группу полковник Яблоков.
Он был в курсе, что тикейские аэролы уже предприняли попытку нанести удар по Москве. Но плазмотронные комплексы справились с возложенной на них задачей. Остатки инопланетной эскадры были отброшены в район Тулы и сейчас находились вне зоны досягаемости лазерных лучей. По оперативным сведениям, враг потерял до половины машин… Это разгром, но, увы, еще не полный.
Приказ с объединенного командного пункта не заставил себя ждать. Самолеты особого авиакорпуса получили задачу объединиться в единое целое и нанести сокрушительный удар по целям противника. Два полка истребителей пятого поколения «Су-50», три полка «Терминаторов», «Су-37» — усовершенствованных и оснащенных по последнему слову космической техники. Сейчас и предстояло выяснить, насколько это грозная сила…
Плазмотронные комплексы доказали свою состоятельность в радиоэлектронной борьбе, в возможностях обнаружения и эффективного уничтожения противника. Евгений очень надеялся, что и самолетные системы активного воздействия и противодействия справятся с возложенными задачами. И оружие не должно подвести. Термические ракеты дальнего и среднего действия, плазменные орудия для ближнего боя…
Сто тридцать истребителей объединились в ударную группу в районе Серпухова и стройными рядами устремились к Туле. А на экранах бортовых РЛС уже светились отметки о цели.
Одна отметка вспыхнула ярким светом — это поступило целеуказание с наземного командного пункта. Оттуда же осуществлялось и наведение на цель. Но как только экран радара «залило» дождем из помех, Евгений взял управление на себя. Выделенная цель так и осталась для него приоритетной…
Он неплохо воевал с тикейскими аэролами в кабине компьютерного тренажера. И все, что происходило сейчас, живо напоминало учебный бой. Но нельзя поддаваться иллюзиям. Он вступил в реальный бой с реальным противником. И поражение в этом бою не может быть условным…
Система противодействия достаточно хорошо сглаживала энергетическое воздействие противника. Евгений сумел захватить цель, выпустил ракеты. И другие истребители вступили в бой. Но тикейцы в долгу не оставались — их ракеты также пошли на цель…
Датчики комплекса обороны зафиксировали идущие на самолет ракеты, одновременно с сигналом предупреждения вывели ее на экран радара. Евгений не растерялся. Задал программу средствам постановки пассивных радиоэлектронных и инфракрасных помех, совершил противоракетный маневр.
Он смог уйти от ракет, но семнадцать самолетов объединенной группы были сбиты или полностью уничтожены. Тикейцы же потеряли всего восемь машин.
В бою на средних дистанциях ему также повезло. Мало того, что уцелел, он еще смог сбить вражеский аэрол. Но земляне недосчитались еще двадцати шести машин. А численность тикейцев сократилась на четырнадцать.
На ближней дистанции в бой вступили плазменные пушки. Вот где «сушки» могли продемонстрировать совершенство маневра. И оптико-электронная система не подвела. Тепловизор, лазерный дальномер-указатель, никак не реагировал на «грязную» радиоэлектронную среду в эпицентре сражения. Евгений захватил одну цель, испепелил ее плазмоидами. С трудом, но увернулся от насевшего противника. Выбрал очередную цель, переключился на нее. Но уничтожить ее не смог. Зато самому не поздоровилось. Аэрол имел заднюю подвижную пушку. Не самую мощную — иначе бы самолет взорвался в воздухе. А так он всего лишь загорелся. Евгений принял решение катапультироваться…
Кресло выстрелило высоко вверх. Некоторое время Евгений находился в свободном полете, затем сработал парашют, и он плавно пошел к земле. А над головой шумел бой. Последние уцелевшие «сушки» отбивались от более совершенных аэролов. Когда Евгений опустился на землю, от объединенной группы ничего не осталось. В небе тишина. Но и тикейская эскадра фактически перестала существовать. Восемь аэрлов иначе как жалкими остатками назвать было нельзя…
Но этим восьми аэролам уже нечего было противопоставить. Плазмотроны наземного базирования до них не достают, зато они дотянутся до них, если подойдут к ним на предельно малых высотах. А все суперсовременные самолеты землян уничтожены. Обычная авиация малоэффективна. Остаются только ядерные ракеты зенитно-ракетных комплексов. Но на это никто не пойдет…
Все время, пока он опускался на землю, он вслушивался в мысленный эфир. Ждал весточки от Литы. И дождался. Но это был лишь скоротечный и к тому же вялый сброс информации. Над Корхостом еще идут ожесточенные бои, но враг фактически остановлен. Она же выбилась из сил… Ничего, главное, что она жива. И он жив. Пока…
Пытался он вслушиваться и в радиоэфир, но там каша из помех. Обычная портативная радиостанция была бессильна пробиться сквозь них. Но выбрасывать ее не стоит.
Он опустился на живописную полянку возле реки. На север тянулись лесные массивы, на западе расстилались кормовые поля с подъемом на безымянную высотку. Евгений отстегнулся от кресла, снял высотный костюм и остался в одном легком комбинезоне. Из специального отсека достал бластер, боекомплект, походное снаряжение. Сверяться с картой некогда. Бесшумные вражеские аэролы хищной стаей кружат в небе — выискивают что-то, высматривают. В любой момент могут обрушиться на него. Наверняка хоть кто-то из пилотов да засек его падение. И не только его. Падали с парашютом не только русские, но и тикейские пилоты. Из-за высоких скоростных параметров самолетов и аэролов проекция зоны воздушного боя занимала огромную площадь. И в поле прямой видимости не наблюдалось ни одного сбитого пилота. Но километрах в пяти на северо-запад он видел опускающийся парашют земного образца. Это свой летчик, и Евгений должен был попытаться соединиться с ним.
