Александр Радин - Стрингер. Летописец отчуждения
Лысый вляпался.
Собственно, все поняли, что бугая зацепило, когда смолкли счетчики Гейгера, а у Жоры в кармане прибор продолжал тихонечко поскрипывать. «Монолитовец» стоял с выпученными глазами, так до конца и не понимая, что происходит.
— У тебя шмотки фонят, — прервал гнетущее молчание Кляп. — И ствол.
— И что делать? — Лысый принялся истерично тереть комбинезон, будто хотел смахнуть пыль.
— А ничего, — Саян пытался выглядеть спокойным. — Сейчас мы тебя проколем всякими пилюлями, и будешь как огурец.
Алексею всегда казалось, что между Жорой и Саяном существует неразрывная связь. Жора всегда был похож на оруженосца командира. Он никогда не спорил, четко исполнял все приказы и преданно прикрывал спину начальника. Саян тоже возился с бугаем как с ребенком — только сопли не подтирал. Ели они почти всегда вместе, все делили поровну, и в любой, даже самой сложной ситуации, командир держал бойца рядом с собой. Наверно, поэтому вмиг посуровело лицо Саяна, лоб покрылся морщинами, а глаза смотрели в одну точку — на испуганного Жору.
Тот сидел на земле, прижав колени к груди, и изредка вздрагивал.
— Водки дайте, — растерянно попросил, наконец, бугай.
Все «монолитовцы» как-то сразу расступились в стороны, стараясь к нему не приближаться. Кляп вытащил из-за пазухи плоскую коньячную фляжку и бросил Жоре к ногам.
— Держи.
Только Саян подошел вплотную, положив ладони бугаю на лысину.
— Жорик, ты не ссы, все будет хорошо, — успокаивал «монолитовца» командир. — Тебя легонько подсветило. С Тесака тогда кожа сразу полезла… Тебе бы переодеться, а шмотки выкинуть — фонят они.
Лысый сделал три больших глотка из фляги и протянул обратно, но узбек жестом показал, чтобы оставил себе.
— Может, мне это… Голым пока идти? — с глупым видом уставился Жора на Саяна.
— Трико у кого-нибудь запасные есть? И футболка какая-нибудь? — обратился командир к группе.
Кляп снял с себя майку, накинув комбез на голое тело, Бочка достал из рюкзака помятые хлопковые штаны, завернутые в целлофановый пакет. Жора начал медленно переодеваться.
— Ствол тоже брось, Жор. Вообще все брось.
— Я же не виноват, — пытался оправдываться лысый.
— Не виноват.
Он шмыгнул носом.
— Она же меня не пометила… Это же все случайность?
— Случайность, — кивнул Саян. Командир дождался, пока Жора хоть немного придет в себя, и только тогда махнул рукой: — Идем.
Минут через десять Смертин увидел разрезавшую поле на две части асфальтированную дорогу, упирающуюся в распахнутые настежь железные ворота с бледно-красными звездами посередине. По одной на каждую створку. Это было странно, поскольку такие звезды при Советах лепили на ворота военных частей. Кому они понадобились на территории гражданского завода?
Над целехоньким кирпичным забором возвышались три корпуса. Первый — самый низкий и компактный. Остальные — бесформенные и массивные, выше стандартной пятиэтажной хрущевки. Оба оснащены целым арсеналом разнокалиберных труб, тянущихся к небу.
— Что там по датчикам? — коротко спросил Бочку Саян, искоса поглядывая на бредущего в самом хвосте лысого.
— Рано еще, стены сигнал глушат. Пока никого.
— Здесь всегда тихо, — Кляп удобнее перехватил пулемет и выравнялся за шагающим впереди снайпером, стараясь идти ровно в трех метрах за его спиной. Шаг в шаг.
— Это точно. Как на кладбище, — кивнул Бочка. — Чья сейчас территория?
— Ничья. «Долговцы» хотели влезть, а потом ушли. Слишком близко к Радару, — просветил всех Саян.
Бочка вывел группу к стене и осторожно двинулся к воротам. Он остановился у одной из створок, медленно присев на корточки:
— Вроде спокойно все, — посмотрел толстяк на ПДА. — Зайдем?
— А зачем? Может, сразу к Радару? — вопросительно глянул на Саяна узбек.
Через сосновый бор, подступивший со всех сторон к комплексу, до антенн «Дуги» было рукой подать. Странная массивная конструкция огромным квадратом нависала над верхушками деревьев. Километра три, если идти напрямую, не больше.
— Передохнуть надо. Перед Радаром коридор щупать замучаемся, — ответил Саян. — Кляп — заходишь, Бочка — прикрываешь, Рябой — бросаешь перед Кляпом болты. Все поняли?
Бойцы кивнули. Рябой достал из кармана сразу четыре железки.
— Поехали, — коротко скомандовал командир, вскидывая винтовку.
Кляп осторожно выглянул во двор, держа пулемет на изготовку. Бочка стоял у него за спиной, командир занял позицию у другой створки, прижимаясь плечом к забору. Он кивнул. Кляп стрелой выбежал на широкую асфальтированную площадку, впереди него уже летел болт. У черного прямоугольника входа в первый корпус мелькнула тень. Узбек сразу встал на колено и выдал короткую очередь. Раскатистый грохот выстрелов эхом понесся от здания к зданию, наполняя умиротворенную тишину покинутого комплекса зловещим содержанием.
— Мама! — раздалось откуда-то из глубины.
— Стоять! — не прекращая стрелять, заорал Кляп.
Неизвестный укрылся за кузовом черной «Волги», брошенной во дворе. На ней, скорее всего, когда-то местное начальство возило в Киев тугие папки отчетов.
РПК смолк.
— Бросай оружие и выходи! — попробовал еще раз узбек. — Щас всю тачку изрешечу! Не жить тебе!
У Кляпа за спиной уже стоял толстяк, водя плавно стволом карабина от переднего до заднего бампера. Малейшее движение, и снайпер откроет огонь.
— Не стреляйте! Сдаюсь я! — раздался писклявый голос с другой стороны «Волги».
Сначала над капотом появились руки с широко растопыренными пальцами, а потом и чумазая голова в синей бейсболке с надписью «Giants». Наблюдавший через щель в створке ворот Алексей не был уверен, что незнакомец является ярым поклонником этой команды. Клуб давно обанкротился.
— Руки в стороны и на пузо ложись, — приказал Саян, не спуская с пленного прицел винтовки. — Жора! За спину поглядывай… Лес… Лес паси.
Незнакомец повиновался. Командир жестом показал узбеку, чтобы прикрывал, и начал приближаться, не опуская оружия.
— Кто таков? — спросил он на ходу.
— Мамка я… А вы чьи? — медленно поднял голову мужик, уставившись на старшего из-под козырька.
— А что, не видно? Из «Монолита» мы. Незнакомец как-то сразу сник.
— А че я вам? — спросил он с меркнущей надеждой в глазах.
— А ничего, — старший удостоверился, что тот не опасен и для профилактики вмазал ботинком под ребра.
— У-у-у-у-у… Сука…
Мужик тут же получил еще. Смертин поморщился.
— Ты из чьих? — начал допрос Саян.
— Сам я по себе…
— Жора, забери автомат. За машиной валяется. И лес, лес паси… Бочка, обыщи его, ПДА отними… У тебя здесь нора? — спросил Саян, наклоняясь к бедолаге.
— Нет, мимо проходил…
Мамка ответил совсем неуверенно, будто на месте преступления застукали и перед мордой ментовской ксивой махают.
— Не ври, падла… Сейчас все покажешь.
— Покажу, только не бей! — быстро сдался сталкер.
Алексею была до боли знакома эта сцена. Вот так же и его прессовали на НИИ. Было больно и унизительно. И теперь стрингер не совсем понимал, как один и тот же человек мог быть таким жестоким к чужим и неравнодушным к своим.
— Давай веди, паскуда, — поднял пленника за воротник командир, отвешивая пинка для скорости.
Со стороны трассы ветер принес отдаленные хлопки выстрелов. Все напряглись.
— Охота там, — просипел Мамка на ходу.
— Шлепай, — еще раз подтолкнул его командир.
Сталкер провел их по захламленным лестницам на самый верхний этаж. В конце он прибавил скорости, видно намереваясь скользнуть за железную дверь и закрыться, но Саян замысел разгадал. «Монолитовец» преодолел несколько метров широкими шагами и в самый последний момент вклинился в узкий проем. Мамка отшатнулся, и старший, ворвавшись, словно вихрь, в небольшую комнатушку, принялся его избивать. Он без всякой жалости молотил по лицу Мамки тяжелыми ботинками. Бедолага только свернулся на бетонном полу в клубок, в слабой попытке закрыться от ударов, и пронзительно вскрикивал.
— Ты от меня еще бегать будешь, сволота…
Наконец, Саян успокоился. Он глубоко вздохнул и отошел к небольшому окошку. Бочка грузно прошлепал за командиром. Стрингер оглядел коморку. Совсем маленькая. Вся группа там едва умещалась. В дальнем углу стояло старое кресло, покрытое бордовой плюшевой тканью, рядом с ним — крохотный журнальный столик. Справа на полу — кипа газет и несколько книг. В основном советских. Даже часть собрания работ Ленина имелась, прямо как в припятской школе. С железной вешалки свисали рюкзак и плащ. Рядом к стене была прижата сбитая из досок лежанка, застеленная полосатым матрасом.
— Одежда есть? — спросил Жора у Мамки.
— Нет, только плащ, — простонал тот.
