Михаил Луговой - Горячая весна 2015-го
– Быстрее, ребята, быстрее! – торопил бойцов дивизиона командующий ими полковник в кислом дыму сгоревшего ракетного топлива, которым после пуска затянуло лес.
Он не знал, сколько времени у них осталось, но опыт и простой здравый смысл подсказывали ему, что «подарок», который он преподнес Коалиции, не остался незамеченным и сейчас в его сторону уже летит «расписка в получении». Требовалось убраться с опушки как можно скорее и уходить в глубь лесного массива, туда, где укрыты тэзээмки и пункт подготовки информации.
Грохот налетающих F-35 далеко отставал от самих машин, и в назначенной точке самолеты сделали горку, набирая необходимую для атаки высоту. Спустя секунду оружейные люки первой пары распахнулись и взрыв пиропатронов швырнул в спрессованный скоростью воздушный поток четыре авиабомбы JDAM 2000-фунтового калибра, по две с каждого самолета. Едва дождавшись подтверждения сброса, их пилоты, почти теряя сознание от плавящих тело перегрузок, со снижением вошли в левый вираж, ложась на курс отхода.
Более опытным экипажам второй пары, идущим чуть позади, пришлось задержаться на высоте подольше. Их вооружение состояло из противорадиолокационных ракет, которыми они должны были атаковать цель, если она вздумает защищаться. Через секунду визжащий звук зуммера дал понять, что обнаружено излучение РЛС наведения ракет комплекса SA-12, но не впереди, а правее, значительно дальше к северу.
Один из пилотов, предположив засаду, немедленно нырнул вниз, вслед за первой парой, второй задержался, чтобы выпустить по источнику излучения ракету. Это была ошибка, и она стоила пилоту жизни. Минуту спустя его самолет исчез в ослепительной вспышке, когда его одна за другой поразили две зенитные ракеты.
Бомбы, сброшенные первой парой, еще некоторое время набирали высоту по пологой параболе, все больше теряя скорость. В верхней ее точке они раскрыли короткие крылышки и попытались определить свое местоположение. Орбитальное глушение все еще продолжалось, сигнал со спутников был определен как недостоверный, поэтому их куцые электронные мозги отключили наведение по сигналам GPS и переключились на примитивную «инерциалку». Ошибка наведения в этом случае значительно возрастала, но мощность взрывчатки вполне компенсировала этот недостаток. Люди, копошащиеся впереди и внизу, куда целились сейчас набитые взрывчаткой металлические чушки, были уже мертвыми, просто еще не знали об этом.
Командир ополовиненной ночным налетом батареи «Панцирей» вполголоса выругался, когда F-35, едва чиркнув по самому краю зоны поражения, ушли в сторону. Но на экранах батарейного «Ранжира»[44], выпав из пелены помех, продолжали двигаться несколько целей. Из трех оставшихся «Панцирей» дотягивалась до бомб только одна машина. Голосовой связи с ней не было, но батарейная АСУ, рассчитанная на действия в самых тяжелых условиях, передала целеуказание без сбоев.
Падающие бомбы представляли собой слишком сложную цель, они были маленькими и находились слишком далеко. К тому же, несмотря на то что «Панцирь» теоретически был трехканальным комплексом, расчеты почти не тренировались в поражении более двух целей одновременно. Тем не менее командир машины использовал все целевые каналы, и трехракетный залп размазал по небу три из четырех бомб бурыми пятнами разрывов.
Когда РЛС «Панциря» захватила оставшуюся бомбу, в тесном пространстве боевого отделения вспыхнул красный огонь и прозвучал запрещающий сигнал. ЭВМ блокировала пуск, посчитав, что встреча ракеты с целью произойдет недопустимо низко. Командир машины, нетерпеливо мотнув головой, ударил по тумблеру снятия блокировки, и к цели устремилась еще одна ракета. Она настигла последнюю из бомб за мгновение до того, как у той сработал взрыватель.
Взрыв четырехсот килограммов мощной взрывчатки на уровне древесных крон как пушинку отбросил в сторону замыкавший втягивающуюся в глубину леса колонну бронетранспортер. Уткнулась в дерево вспыхнувшая пустая пусковая. Остальные машины дивизиона уцелели, его ракеты к этому времени преодолели треть дистанции и продолжали полет.
Через пять минут после обнаружения пуска «Искандеров» обстановка на командном пункте ПРО Коалиции стала крайне нервозной. Основной рубеж противоракетной обороны составляли шесть батарей комплексов THAAD. Из них три имели возможность открыть огонь по приближающимся ракетам, но так и не смогли этого сделать. Компьютер комплекса, заточенного против баллистических целей, в случае идущих по небаллистической траектории «Искандеров» так и не смог рассчитать точку встречи противоракеты с целью. К тому же минимальная высота поражения у THAAD составляла пятьдесят километров, и идущие как раз на этой высоте ОТР оказались малоуязвимыми.
К Повидзе все восемь ракет подошли одновременно. Аппаратура наведения каждой из них сличила радиолокационный «портрет» местности с хранящимся в памяти эталоном и выработала команды аэродинамическим рулям, корректирующим положение снаряда в пространстве. Восьмерка ОТР, окончательно сформировав ордер поражения, обрушилась на окаймленный лесом аэродром.
Третий, и последний, рубеж ПРО коалиционных войск составляли пусковые установки ЗРК «Пэтриот» с малогабаритными ракетами «Erint». Они предназначались для «добивания» целей, предварительно обстрелянных THAAD, и, естественно, не могли целиком отразить удар самостоятельно, так как должны были поразить ракету буквально в последнее мгновение, на высоте менее пятнадцати километров. Прикрывающая авиабазу батарея успела выпустить всего шесть противоракет. Создатели «Erint» могли бы быть довольны: было сбито две из восьми целей, что почти соответствовало расчетным значениям, – но для отражения налета этого было недостаточно.
Каждый из четырех «Искандеров» первого залпа нес кассетную боеголовку с пятьюдесятью четырьмя самонаводящимися боевыми элементами, которые начали отстреливаться на высоте нескольких километров. Одна из ракет не успела выбросить их полностью, будучи уничтоженной, но сто восемьдесят девять боевых блоков, каждый из которых размерами и формой напоминал оперенный студенческий тубус, рассеялись над аэродромом почти однородным облаком. Будучи спроектированным для поражения бронированной техники, каждый «тубус» нес в себе кумулятивный заряд, а инфракрасные головки самонаведения, как оказалось, неплохо наводились и на самолеты.
Обмениваясь информацией друг с другом, эта железная стая начала корректировать свое падение отстрелом «малых масс», каждая из которых напоминала стопку двухрублевых монет.
Экипаж заходящего на посадку последнего из АВАКСов увидел, как над стоянками самолетов левее их курса вдруг вспухли многочисленные облачка серого дыма. Они выглядели как игрушечные и казались здесь совершенно неуместными. «Что за…?» – мелькнуло в голове у командира экипажа, но прежде, чем он успел облечь мысль в слова или хотя бы додумать ее до конца, колеса огромного «Боинга» ударились о полосу, а со стоянок, рулежных дорожек, где были самолеты, синхронно ударили в небо струи пламени из пробитых баков. Экипаж не знал, что три смертоносных «тубуса» один за другим навелись и на их самолет, но не смогли его поразить, так как скорость заходящего на посадку АВАКСа оказалась для них слишком большой. Это дало людям на борту лишнюю секунду жизни. По ее истечении удар взрывной волны от детонировавшей боеголовки одного из «Искандеров» второго залпа смял самолет, как пустую жестянку, и сбросил его с полосы. Пропахав четыреста метров по грунту, окаймлявшему бетонную полосу, машина взорвалась.
10 мая 2015 года, 11.00 местного времени (13.00 по Москве). Швейцария, Женева
– Итак, господин государственный секретарь, – ледяным голосом сказал Осокин, в упор глядя на Хейли. – Пользуясь тем, что наши встречи не имеют статуса дипломатических контактов, я надеюсь услышать прямой ответ. Американские вооруженные силы десять часов назад начали прямую военную агрессию против Российской Федерации. Почему?
Хейли немного помедлил, перед тем как ответить. Хамоватого русского следовало бы осадить, пользуясь тем, что он явно чувствовал себя не в своей тарелке. Хотя бы за все те нетолерантные высказывания, которые он позволял себе, будучи представителем при НАТО.
Но с другой стороны, следовало не перегнуть палку. Сколько там продлится война? Три дня? Пять? Десять? Хейли не сомневался, что военная победа останется за американской армией. Но достигнутые результаты следует закрепить, что может оказаться не менее сложным, чем сами боевые действия. В любом случае ему придется продиктовать условия мира именно Осокину, и важно не спугнуть того раньше времени.
– Правительство Соединенных Штатов стремится к миру, – отделался дежурной фразой госсекретарь. – Причиной названных вами действий явилась позиция Москвы. Наличие ядерного оружия под Калининградом и нарушение Россией суверенитета балтийских стран не могли остаться без реакции со стороны свободного мира.
