Илья Бриз - Красные полковники. Держава превыше всего!
Проснулся Николай очень поздно, впервые, вероятно, за многие годы с улыбкой на губах. Прошептал ее имя — Катерина — и понял, что, кажется, все-таки может быть счастлив в этой жизни.
Опомнился он, только когда стал все же думать о делах. Сунулся к аппаратуре, нашел через информационник ее особнячок, кухню. Записки на столе уже не было.
Схватился за голову. Поздно! Опоздал… Теперь она подумает, что он просто решил купить себе для развлечений аристократку. Идиот! Ему не было стыдно, нет, только очень горько. Сам по собственной глупости…
* * *— Вот кто? Какая бл…? — ругаться Антонио мог только по-русски. Ни один другой язык не мог сейчас отобразить всей его злости.
Полтора десятка лет Антонио Калуджо руководил своим бизнесом. Самый тогда молодой из донов был, когда умер отец. И всегда у него все было в полном порядке. Отличные отношения с лидерами других семей из Калабрии, Апулии, Кампаньи и, соответственно, с Сицилии. Совместный бизнес, большие деньги. Не сказать, чтобы очень уж процветал — в наше время это, вероятно, уже невозможно, — но стыдно за себя и своих ребят ему никогда не было. Определенная амбициозность в Антонио всегда присутствовала, но он был достаточно разумен, чтобы понимать, что все уже давно поделено, и никогда со своими ребятами не лез в «чужой курятник», то бишь в чужой бизнес.
Первые намеки на неприятности появились всего пару месяцев назад. Кто-то развязал войну внутри якудзы в Японии между Ямагути-гуми и Сумиеси-рэнго. Особо хороших отношений между этими великими семьями никогда не было. Сумиеси-рэнго и была когда-то создана для противостояния набравшей слишком большой вес в якудзе Ямагути-гуми — самой большой семьи, в которую входило почти двести кланов. Их штаб-квартира в Кобэ, которой четверть века руководили члены клана Цукаси, была сожжена вместе со всеми находившимися там якудза. Рядовые члены великой семьи отстреливались, как утки на охоте. Впрочем, от самой Сумиеси-рэнго — уникального сборища в смысле японских традиций, скорее конфедерации кланов, где все имеют общие права и нет никаких вассальных зависимостей, как в других семьях — тоже остались только жалкие ошметки.
Кто и для чего начал эту войну, было совершенно непонятно. Но факт есть факт — давно сложившиеся отношения между различными мафиозными кланами неожиданно дали трещину. Воевали все против всех: Инагава-кай[32] против Тоа-кай.[33] Главы семей (в японской мафии — оябуны) и кланов (кумите) были уничтожены практически полностью. Создавалось впечатление, что кто-то намеренно не только стравил великие семьи якудзы, но и тщательно поддерживал огонь вражды между ними, методично отстреливая спасшееся руководство. Сгорела в Саппоро основная база клана Адано, мощный взрыв разнес вдребезги штаб-квартиру очень древнего клана Мацумура в Наха на Окинаве, веками хранившего свои традиции, перестрелка на основной базе клана Хаттори-гуми в Фукуоке не пощадила никого из находившихся там японских мафиози, в основном специализирующихся на контактах с российскими браконьерами и на контрабанде из России.
Из Японии, потерявшей больше девяноста процентов членов якудзы, война перекинулась на континент. В Южной Корее, откуда многие синдикаты уже давно перебрались в Штаты, была полностью уничтожена группировка Ли (Myeongdongpa), когда-то еще в конце Корейской войны боевым рейдом во главе с известным мафиозо Ли Хван Реном прорвавшаяся из Северной Кореи и до последнего сохранявшая свои структуры полувоенной организации. Она занималась азартными играми, контрабандой нефтепродуктов и сырья из России, торговлей оружием и рэкетом.
В Таиланде был убит почетный гражданин этой страны, бывший когда-то мэром крупного российского приморского города, известный в некоторых кругах как Винни-Пух. Владелец заводов, газет, пароходов — легальная сторона его бизнеса — имел еще немаленький рыбацкий флот под черным флагом, промышлял контрабандой нефтепродуктов в Китай и Южную Корею, транзитом угнанных автомобилей из Америки и Японии, контролировал рынок (до тридцати процентов) подержанных машин в Японии, имел долю в лесном бизнесе. Полностью контролировал деятельность китайских и вьетнамских ОПГ на территории Приморья.
В России этнические группировки грузин не на жизнь, а на смерть бились с чеченцами. Особо разжигать вражду между бандитами Армении и Азербайджана неведомым специалистам не потребовалось. Впрочем, другие бандитские структуры стреляли друг в друга с не меньшим ожесточением.
В Китае наконец-то впервые с 1949 года спецслужбы народной милиции вздохнули относительно спокойно — триада сама почти полностью уничтожила себя во внутриклановых разборках.
И вот, кажется, эта непонятная война добралась до Италии. Ведь как чувствовал Антонио, что эта рядовая встреча с доном Джезуальдо чем-то попахивает. Кто первый открыл огонь, было непонятно. Схватка была скоротечной. Теперь сам Калуджо, дважды раненный в ногу, лежал, прикрытый трупами своих телохранителей в бронежилетах, и ждал, когда оставшиеся в живых люди Джезуальдо найдут его под машиной и прикончат. Утешало, что дон противной стороны уже был убит его отлично натренированными боевиками. Вдали вдруг послышался явно приближающийся звук полицейских сирен. Это дало надежду на спасение. Лучше месяц поваляться в тюремной больнице, а там адвокаты вытащат. Все, спасен, люди Джезуальдо уходят. Неожиданно совсем рядом с Антонио раздалась короткая автоматная очередь. Уходившие, все четверо, свалились как подкошенные.
Калуджо очень медленно поворачивал голову в сторону неизвестного стрелка, боясь, что его тоже обнаружат. Но это не помогло. Последнее, что увидел Антонио, был ствол направленного на него русского укороченного автомата. Потом была только тьма…
* * *— Кажется, Саша, твой выбор оказался довольно удачным, — улыбнулся Штолев. — Полонский очень аккуратно вербует себе соратников.
— Да какая там вербовка?! — отмахнулся Сахно. — Нынешнее положение в стране достало уже всех нормальных людей. Мы глушением скважин в ближневосточном регионе и глубоководных около Америки — задолбали уже своими авариями, только экологию гробят — подняли цены на нефть. При почти том же объеме экспорта прибыли российских нефтедобывающих компаний возросли очень прилично, а сливки снимает сравнительно ограниченный круг людей. Экономика страны сыпется, а им до лампочки. Цены на заправках уже на порядки выше себестоимости бензина. Эта их партия власти — на словах одно, на деле другое. Чиновники на всех уровнях живут по принципу «сам хапай и делись со своим начальством, а на свои обязанности и народ насрать». Коррупция процветает…
— Слушай, шеф, а чего ты в последнее время такой злой? Худо-бедно, но все ведь идет примерно так, как планировали, — свернул с темы Николай. — Тяжелую ядерную дубинку — многомегатонные заряды — мы у всех изъяли. Оставили только тактическое атомное оружие, и то не всем. Химию и бактериологическое оружие тоже изрядно проредили. Организованную преступность хорошо покоцали во всем мире. А ведь с последней проблемой только вдвоем работали. Не стали нежные души наших друзей травмировать.
— Считаешь, надо было? Заставить Верочку и Гришку, Светлану и Витю, Генку и мою Наташку в людей стрелять? И при этом — достаточно часто в спину?
— Честно говоря, были такие мысли. Даже продумал, как относительно аккуратно подвести их к этому. Потом понял, что не каждому дано выдержать такие испытания и не свихнуться. Лучше уж мы с тобой сами будем заниматься этим, прямо скажем, грязным делом.
— Ладно, давай еще по одной, — Сахно твердой рукой разлил по стаканам остатки водки из второй бутылки, — и по домам. Я водил к отделу уже вызвал.
Он выпил и посмотрел в глаза Штолеву, в очередной раз удивляясь, каким тот может быть разным. Мягкий теплый взгляд, когда разговаривает со своими, и буквально холодные серо-стальные ничего не говорящие глаза убийцы, когда делает тяжелое, нужное, но в то же время, как он сам признал, грязное дело, убирая с планеты всякую нечисть.
* * *— И часто, Сашенька, вы так развлекаетесь? А я-то понять не могла, куда это вы с Николаем вдруг исчезаете, а потом на пару водку глушите. — Наталья почти вырвала у мужа сигарету и глубоко затянулась.
— Ну, если уничтожение преступников ты считаешь развлечением… — Сахно замолчал, глядя на жену, не опуская глаз.
— Но там же, в этих мафиозных войнах, и невиновные наверняка погибают, — с определенным возмущением парировала она.
— Лес рубят — щепки летят, — очень спокойно ответил Александр.
— Это ведь, кажется, Сталин сказал? Примеряешь на себя его мантию непогрешимого тирана с руками по локоть в крови?
— Наташ, а ты никогда не пробовала поставить себя на его место? — совершенно невпопад спросил Сахно. — На место человека, всеми возможными способами рвавшегося к единоличной власти в самой большой державе мира?
