Антон Первушин - Удар небесного копья (Операция «Копьё»)
– Пошли вы… – Тимофеев отвернулся и стал смотреть вниз, на волны.
– Ладно, – сказал высокий. – Берём его. Хозяин приказал разобраться – значит, будем разбираться.
«Скутер» опустился ниже, и эти двое подхватили Тимофеева. Толстый умело отстегнул карабины, и парашют сразу унесло в сторону. А высокий в тот же момент ловким движением вытащил из кобуры пистолет майора, не дав ему шанса воспользоваться оружием.
– Благодари нашего гражданина, – сказал высокий. – Если бы не он, отправился бы ты на корм рыбам.
– Я вас о помощи не просил, – буркнул майор.
– Гордый? – словно бы удивился высокий. – Ну поехали, гордый.
Сидя в «скутере», Тимофеев заметил, что его полёт всё-таки не был совершенно бесшумным. Постоянно слышалось тихое жужжание, словно под резиновым настилом внутри этого удивительного летательного аппарата прятался целый рой пчёл. Кроме того, воздух вокруг казался наэлектризованным, и сильно пахло озоном.
«Скутер» направился прямо к туше «дирижабля». Когда он приблизился к носовой части этого летающего монстра на расстояние двадцати метров, в «оболочке» появилось квадратное отверстие, и «скутер» вошёл в тёмный тоннель. Ещё несколько секунд полёта по тоннелю, и глазам майора открылся обширный ангар, сплошь уставленный механизмами непонятного назначения. Здесь работали люди – целый полк! – одетые в обтягивающие комбинезоны с символами серпа-молота и надписью «МК» на спинах. На новоприбывших они не обратили никакого внимания, продолжая заниматься своими делами.
Высокий, управляя «скутером» с помощью свободно двигающейся в любом направлении рукоятки, поставил его в ряд точно таких же аппаратов и с нехорошей ухмылкой посмотрел на Тимофеева:
– Добро пожаловать на борт аэронефа «25 лет Вашингтонской Коммуны»! – объявил он.
Майор промолчал, оглядываясь по сторонам. Его разбирало любопытство (когда ещё увидишь изнутри секретный «дирижабль»?), но в то же время он чувствовал какую-то нестыковку, словно все, кто его окружал (и высокий с толстым – прежде всего), не жили, а играли каждый свою роль в странном спектакле, поставленном неведомым режиссёром.
– Пошли, – сказал толстый.
Он довольно грубо ухватил Тимофеева за локоть и выволок его из «скутера».
– Только без рук! – тут же воспротивился насилию майор. – Я сам пойду.
«Спасители» повели его из ангара. В конце концов они оказались в небольшом и совершенно пустом помещении с полом, покрытым красным линолеумом. В сердце майора закралось подозрение.
– Это что? – спросил он. – Камера?
– Молчи, – сказал высокий и резко двинул Тимофеева по зубам.
Били его минут десять – ответственно, со знанием дела. В первый момент Андрей пытался оказывать сопротивление и даже раскровил толстому губы, но эти двое умели драться намного лучше него, и вскоре Тимофеев очутился на полу и только прикрывал наиболее уязвимые места, надеясь, что до смерти его не забьют.
Наконец «спасители» запыхались и прекратили избиение.
– Уф! – толстый утёр кровь и пот со своего лица. – Как мне всё это надоело!
– Придержи язык, – посоветовал высокий. – Хозяин не любит тех, кто поздно встаёт и рано устаёт.
– Да я что? – тут же засуетился толстый. – Я ничего. Я всегда пожалуйста…
– Посмотри метку, – приказал высокий.
Толстый склонился над избитым Тимофеевым и принялся расстёгивать многочисленные пуговицы и молнии на его лётной куртке, потом перешёл к комбинезону. Оказалось, что он подбирался к правому плечу.
– Что я говорил?! – самодовольно воскликнул толстый, когда плечо обнажилось – Посмотри!
Высокий посмотрел.
– В самом деле, – пробормотал он, разглядев татуировку на плече майора. – «АТ», Александр Туполев, и звезда с крылышками – его символ…
(«Пойми меня правильно, – говорил мне Тимофеев, прервав в этом месте свой рассказ. – Я же с Лиговки. Среди пацанов не в последних ходил. Вот и сделал татуировку – для укрепления престижа».
«Ну, „АТ“ – это понятно, но крылышки-то зачем?» – спросил я.
«А я уже тогда авиацией бредил. Даже кличку заработал – Мересьев»).
Так или иначе, но татуировка вызвала среди «спасителей» майора оживлённый диалог. Правда, Тимофеев не понял его смысла, хотя и пытался.
– Я же говорил, что это Туполев, – сказал высокий. – Больше некому.
– Хозяин будет в ярости.
– А что поделать? В любом случае, я не завидую «филадельфийцам» – рыбам их, конечно, не скормят, но…
Толстый зябко передёрнул плечами.
– Да уж, не хотел бы я оказаться сегодня на их месте, – сказал он. – Значит, Мэлс был прав, и у Туполева есть комплексы с метровым диапазоном.
Толстый повернулся к Тимофееву и пнул его ногой:
– А ну говори, подонок, как вы нас вычислили?
– Оставь его, – сказал высокий. – Он ничего не знает. Туполев не считает нужным посвящать своих солдат в подробности операции – получил задание, и лети.
– Что будем делать? – спросил толстый.
– Доложим Хозяину – пусть он сам решает.
Беседуя, они вышли, и Тимофеев остался один. Несмотря на сильную боль от побоев, он встал и убедился, что дверь комнаты заперта снаружи. Тогда, забравшись в угол, он сел на пол и приготовился ждать.
Майор уже начал догадываться, что ни к секретным экспериментом, проводимым Министерством обороны, ни к инопланетным пришельцам происходящее с ним, скорее всего, отношения не имеет. А никакой другой осмысленной гипотезы, объясняющей появление над Финским заливом странного «дирижабля» под управлением этих странных людей, ему придумать не удалось. Если бы Тимофеев в молодости читал фантастику, то, наверное, сумел бы выдать на гора не меньше десятка версий, но он в те годы отдавал предпочтение книгам о кладоискателях и пиратах, о шпионах и лётчиках. Ответа на возникшие у него вопросы эти книги не давали.
Боль утихала, майор задремал и проспал в результате три часа. Разбудил его толчок – «дирижабль» явно тормозил. Потом пол чуть наклонился, но почти сразу выровнялся. Через несколько минут распахнулась дверь, и в комнату шагнул высокий. В руке он держал большой пистолет, похожий на «маузер»
– Встать! – приказал высокий грубо.
– Вы мне ответите, – пообещал Тимофеев, но встал: с такой пушкой особо не поспоришь.
– Пошёл. И не дури.
Они снова потопали по длинным и запутанным коридорам «дирижабля», не встретив по пути ни одного человека. Всё это время высокий держал Тимофеева под прицелом, но майор и не собирался «дурить» – даже если удастся захватить высокого заложником, на какой исход можно рассчитывать с учётом того, что майор ничего не знает о «дирижабле», его назначении и его команде?
Наконец они оказались в довольно тесном помещении, похожем на тамбур пассажирского вагона. Массивная дверь с большим количеством затворов была открыта, и в проём дул резкий осенний ветер. Тимофеев остановился на пороге, и высокий подтолкнул его стволом пистолета между лопаток.
Майор вздрогнул и ступил на рифлёную поверхность стальной ленты, опоясывающей «дирижабль». В своей оценке он оказался прав: шириной эта площадка была не более десяти метров, но сейчас на ней стало тесно от народа. Справа и слева в три шеренги стояли члены экипажа «дирижабля»: в чёрных комбинезонах с серебряными нашивками, в прозрачных шлемах, с автоматами на плече. Они застыли по стойке «смирно» и казались изваяниями, а не живыми людьми.
Но привлекало внимание не это торжественное построение, а клёпаный бок второго «дирижабля», висящего в воздухе на одном уровне с «аэронефом» и заслонившего собой и небо, и горизонт. На оболочке этого нового летающего монстра тоже имелась какая-то надпись, но прочитать её Тимофееву не удалось – он видел перед собой только большую букву «Ю».
У второго «дирижабля» была и своя опоясывающая стальная лента. И на ней тоже стояли люди. Эти не стремились выдерживать ровного строя, а вместо обтягивающих комбинезонов и шлемов были одеты в камуфляжные костюмы воздушных десантников, перепоясанные широкими ремнями. Десантники тоже были вооружены, но держали свои автоматы не на плече, а перекинув ремень через шею, – вид при этом у них был исключительно зверский.
Ещё майор увидел двух типов, которые заметно отличались от всех присутствующих и внешностью, и поведением. Они стояли друг против друга на краях площадок, и их разделяла только узкая щель свободного пространства. Тот, который находился со стороны «аэронефа», был одет в куртку полярного лётчика, камуфляжные штаны и высокие шнурованные ботинки. Руки он прятал в карманах куртки и стоял, набычившись, словно мёрз или сильно злился. Второй предпочитал стиль «Аль-Капоне», а именно – расстёгнутое на груди длинное полупальто, фетровую шляпу с изогнутыми волной полями, свободно свисающее белое кашне и галстук-бабочку. Этот тоже держал руки в карманах, но, при взгляде на него, можно было подумать, что делает он это не потому что мёрзнет или злится, а из соображений личной безопасности – в каждом кармане у него по автоматическому пистолету, и он готов открыть стрельбу в любой момент.
