Алексей Фомичев - Внешняя угроза
Разведчики действовали быстро, сноровисто, показывая хороший навык в подобных делах. Пленных уложили рядом, стянули руки за спиной пластиковыми наручниками, на головы надели черные пакеты. Оружие собрали. Потом откатили мотороллеры в заросли и замаскировали их.
Быстро привели пленников в себя, заставили встать на ноги и легкими ударами в спину и чуть ниже заставили идти в указанном направлении.
Весь захват занял неполные три минуты. Он прошел без шума, лишней стрельбы и потерь. Разведчики все сделали, как и положено бойцам их класса.
Пленных повели к лесу в хорошем темпе, изредка подгоняя и пресекая любые попытки заговорить. Первая операция, проведенная в новом мире, прошла успешно, что подняло всем настроение и помогло забыть о неудачной высадке…
Трое партизанских разведчиков, посланных для встречи со связным из Мены, вышли к дороге немного раньше указанного срока. Им нужно было время для изучения обстановки. В последние полтора месяца немцы сумели практически прервать все контакты городского подполья и партизан, и с трудом налаженная связь требовала особого внимания и осторожности.
Старший разведчиков Максим Швецов, окруженец, сидевший в здешних лесах почти два года, решил понаблюдать за дорогой и за Болотневкой — небольшой деревней, находившейся километрах в пяти от места встречи. Он вывел группу точно к выбранному участку и после короткого отдыха уже хотел идти к дороге, когда второй партизан, Петр Мостовой, вдруг тронул его за рукав и прошептал:
— Кто-то идет!
Максим замер, напрягая слух, и через несколько секунд расслышал едва различимый шорох и тихий треск ломаемых веток метрах в ста от них.
— Прячемся! — прошипел он.
Партизаны сноровисто отползли в кусты и залегли, приготовив оружие. Насколько они знали, своих в этом районе сейчас нет. Значит, в лес могли прийти либо немцы, либо полицаи (если спятили), либо егеря из ягдкоманд. Последние были самыми опасными, самыми серьезными врагами партизан. И если это они… Живыми им в руки лучше не попадать.
— Лежим тихо до последнего, — опять прошептал Швецов. — Ну а ежели что… последний патрон или гранату себе.
Мостовой и третий партизан, совсем еще молодой Егорка Шмаров, побледнели, но согласно закивали. Умирать никому не охота, но умирать в лапах палачей из гестапо не охота вдвойне.
Они приготовили оружие — Егорка и Петр мосинские карабины, а Максим трофейный МП-40 — и стали ждать.
Минуты через две к небольшой поляне, окруженной соснами, вышла группа из восьми человек. Партизаны сразу выделили среди них немцев из полевой жандармерии. Те шли со скованными за спиной руками и какими-то черными мешками на головах. Сомнений не оставалось — немцев взяли в плен. Но кто?
Ни Швецов, бывший кадровый военный, ни Мостовой, механик МТС, ни тем более Егорка Шмаров, толком не окончивший школу, не смогли опознать ни форму, ни оружие конвоиров. На солдат Красной Армии не похожи, на партизан другого отряда — тоже. Странная одежда, странное оружие… Да и поведение странное.
Швецов, отслуживший срочную еще до войны и оставшийся в строю сержантом, знал о специальных группах разведотделов и управлений армий и фронтов. Он допускал, что перед ним разведчики, заброшенные сюда для выполнения особого задания. Но вот что за форма и что за оружие у них? Это непонятно.
Между тем неизвестные дошли до двух растущих рядом сосен, усадили пленников на расстоянии двух шагов друг от друга, отошли в сторону и о чем-то заговорили. Голосов партизаны толком не слышали, от места их лежки до поляны было метров сорок. Швецов думал незаметно подкрасться ближе и послушать, как эти станут допрашивать немцев. Но что-то его останавливало. Какое-то подспудное чувство тревоги, которое вызывали эти незнакомцы. Было в них что-то такое… пугающее.
Тем временем странная четверка разделилась. Двое подошли к пленникам и присели перед ними. А двое, наоборот, отошли в сторону, обогнули невысокий кустарник и встали спиной к партизанам метрах в двадцати. Оба запрокинули головы кверху, что-то выглядывая там. Швецов подумал, что они расслышали шум мотора самолета, и тоже хотел посмотреть наверх. Но в этот момент незнакомцы быстро развернулись, вскинули короткие ружья с толстыми стволами прямо на место лежки партизан и…
Из ружей вылетели патроны и, оставляя дымные следы, устремились к кустам. Приглушенно хлопнули взрывы, облако едва заметного белесого газа окутало кустарник и накрыло партизан. Те попробовали вскочить и поднять оружие, но не смогли. Странная слабость охватила вдруг всех троих. Оружие выпало из рук, ноги ослабли, перед глазами замелькали тени. Шмаров, а за ним Швецов и Мостовой попадали в траву и замерли, потеряв сознание. И уже не слышали звука шагов и бодрых веселых голосов незнакомцев.
— Дело сделано, командир! — доложил Шехвал, осмотрев распростертые на земле тела. — Готовы.
Он забросил штуцер на плечо и показал большой палец. Самески тем временем собирал трофейное оружие и быстро охлопывал безвольные тела.
— Волоките их сюда и сажайте вон к тому дереву, — указал рукой штурм-капитан. — Свяжите и приведите в чувство.
Зоммег хмыкнул и повернулся к Олдинеру.
— Вовремя ты их засек. А то бы получили пули в спину.
Фрахтинер виновато потупился. Он едва не упустил появление второй группы аборигенов. Радость от успешной засады заставила его на какой-то момент забыть о станции. И только уже на подходе к поляне Олдинер посмотрел на экран. И сразу обнаружил три источника теплового излучения, причем очень близко от них самих.
Будучи опытным разведчиком, фрахтинер не подал виду, понимая, что их уже вполне могли обнаружить. Осторожно доложил о находке командиру. А тот буквально за пару секунд придумал план действий. Рисковал, конечно, но все прошло отлично. И теперь у разведчиков с избытком «источников информации». Хватит для первого раза…
Швецов пришел в себя от резкого неприятного запаха. Попробовал шевельнуть рукой, но не смог. И только после этого открыл глаза. Обвел удивленным взглядом поляну, увидел сидящих рядом товарищей, а неподалеку под соснами немцев, заметил незнакомых людей и только после этого все вспомнил.
Их усыпили какой-то дрянью. И связали сонными, как кур! Разведчик, бля!.. Так попасть впросак.
Он злости на самого себя Швецов едва не застонал. Сжав зубы, смотрел на чужаков. Те говорили на каком-то странном языке, не похожем ни на немецкий, ни на польский, который Максим знал, ни на другие.
Мостовой и Шмаров тоже пришли в себя, сидели молча, шевеля связанными за спиной руками, и таращили злые глаза на немцев и на чужаков. С немцев сняли колпаки, и они недоуменно и хмуро смотрели и на русских, и на пленивших их людей.
— Кто вы такие и что вам надо? — решил прояснить обстановку Швецов.
Но чужаки не обратили на него никакого внимания. Стояли вместе, смотрели на какую-то коробочку в руках одного из них и лопотали по-своему.
— Эй, я вам говорю! — повысил голос Максим.
Один из чужаков посмотрел на него, потом подошел ближе и показал кулак. Швецов презрительно сплюнул:
— Да пошел ты, молчун нашелся!
Видимо, жест и взгляд партизана были достаточно выразительными. Незнакомец усмехнулся, покачал головой и вдруг врезал Швецову ногой в бок. От сильной боли Максима скрутило. Он закашлял, поминая мать этого выродка. А чужак вновь показал кулак.
Преподанный урок пошел впрок, партизан замолчал, только сердито сопел и пялил глаза. Молчали и остальные пленники, расправа показала, что чужаки не шутят и пощады не дадут никому.
«Это не наши точно, — лихорадочно соображал Максим. — Наши бы своих бить не стали. И не немцы. Язык диковинный. Но тогда кто это?…»
Никаких догадок у партизана не было. И он прекратил ломать голову и просто смотрел на чужаков.
А те, видимо, приняв какое-то решение, начали действовать. Один из них, высокий, жилистый, с вытянутым бледным лицом, достал из серой коробочки небольшой предмет, напоминающий дамский пистолет. Каждому немцу поочередно приставлял пистолет к шее и нажимал спусковой крючок.
Немцы вздрагивали, закатывали глаза и валились на бок. Но буквально через десяток секунд приходили в себя, открывали глаза и смотрели по сторонам непонимающими взглядами. На лицах блуждали идиотские улыбки.
— Что за ерунда? — вполголоса произнес Мостовой. — Что им вкололи?
Стоявший ближе к партизанам чужак — среднего роста, широкоплечий, с крючковатым носом — оглянулся и неуловимым движением ударил Петра носком ноги в живот. Тот повалился на бок, судорожно ловя воздух и кашляя.
— С-сука! — прошипел Егорка, с ненавистью глядя на мучителя.
Чужак в третий раз показал кулак, а потом провел ладонью по шее. Видимо, говоря: еще слово — и прирежу. Такая угроза разом заткнула рты всем. И партизаны смотрели за происходящим квадратными от изумления и страха глазами и с плотно сжатыми губами.
