Василий Головачев - Триэн
– Не высовывайтесь, Леонид Олегович! – прокричал Валентин. – Эта сволочь вернётся. Данилычу уже не поможешь.
Действительно, через минуту над местом трагедии снова показался беспилотник, облетел скалы, нацеливаясь второй ракетой, но стрелять не стал, улетел.
Валентин выбрался из-за валуна.
Подошёл Сергей, ведя под руку шатавшегося археолога. Лицо Бородакова было исцарапано, рука сжимала ручку «Зоркого глаза».
– Ранен? – очнулся Дотов.
– Камнями побило, кое-где костюм порвало, – сказал Сергей.
– Рёбра целы?
– Вроде целы, – сказал Бородаков сипло, закашлялся.
Сергей сунул ему флягу с водой.
Дотов оглядел команду.
– Что будем делать, господа исследователи? Вертолёт уничтожен, связи нет, рацию я оставил в кабине.
– Связь есть, – сказал Валентин, доставая из кармана на бедре брусок рации. – Запасной комплект. Подождём спутника и доложимся своим.
Дотов сжал зубы, переживая стыд и радость одновременно.
– Представлю к государственной награде.
– Но откуда здесь дроны?! – ударил себя по колену Сергей. – Да ещё с ракетами? Судя по форме, это израильский «Сичер Мк 3»[2]. Может нести до четырёх ракет. У гражданских таких аппаратов нет. Да и у наших военных тоже. Наши используют отечественные машины «Гриф» и «Невидимка».
– Это вопрос, – согласился Валентин. – К тому же навести дрон точно можно разве что из космоса, со спутника или с летящего самолёта. А поскольку самолёта мы не слышали, беспилотник подобрался как тень, то…
– Управляли им со спутника! – закончил Дотов мрачно. – С нашего или американского?
– Американцы летают южнее, похоже, нацеливали с нашего.
– Кто? – сквозь зубы процедил Сергей.
– Тот, кто имеет доступ к управлению… и блюдёт тайны Вилюя, никому не позволяя к ним прикоснуться.
Дотов сцепил челюсти, глядя на догорающие остатки вертолёта. Сказать ему было нечего.
11. Кто не спрятался…
Завод «Электрон» в Королёве занимал площадь в двадцать четыре гектара. На этой территории располагалось трёхэтажное здание заводоуправления, доставшееся заводу в наследство ещё с советских времён, три заводских корпуса, один лабораторно-испытательный, два десятка подсобных строений, полигон и два склада готовой продукции.
Поскольку завод выпускал изделия в основном по заказам Министерства обороны, охранялся он серьёзно, и никаких ЧП, связанных с утечками информации, а тем более с кражами изделий – чипов, микросхем, антенных узлов и блоков управления для современных ракетных комплексов, – в последние десять лет не случалось.
Поэтому как гром среди ясного неба для всех работников завода стало прибытие бригады Следственного комитета России, поддержанной батальоном местного ОМОНа и спецназом Министерства обороны. Официальная версия была – выемка документов всех подразделений завода и проверка компьютеров с целью выявления предполагаемых хищений. И в бригаде действительно присутствовала группа следователей, специализирующихся на финансовых преступлениях. Но основной состав бригады формировался не СК, а ФСБ – по договоренности с первым, и этих следователей интересовали совсем другие вещи.
Руководил бригадой полковник Фелицын, давно сотрудничавший с «Триэн».
Охрана завода препятствовала «захвату» недолго, статус бригады был исключительно высок, а на руках руководителя были все необходимые документы для проведения внезапных следственных действий, подписанные в том числе и министром обороны.
ОМОН занял проходную, перекрыл все выходы из зданий завода, успокаивая работников, что рейд закончится скоро и прерывать работу не нужно, а спецназ Минобороны окружил здание заводоуправления.
Всего бригада насчитывала сто с лишним человек, и отряд триэновцев среди них был довольно велик: двадцать экспертов «Триэн» должны были выявить главное – что изготовлял завод по секретным технологическим картам и кто был заказчиком.
Полковник Фелицын казался на вид крайне интеллигентным человеком, разговаривал вежливо, не повышая тона ни при каких обстоятельствах, и был невероятно терпелив. Высокий, худой, обладавший располагающей улыбкой, он умел быстро оценить собеседника и подобрать к нему ключи. Именно ему и досталось самое тяжёлое – побеседовать с руководителями завода и вынести вердикт: кто из них причастен к удивительной махинации, вылившейся в процесс изготовления не санкционированных никем деталей и узлов.
Но сначала он посетил технологический отдел, где работал умерший недавно Евгений Федорчук, друг математика Уварова, заваривший эту кашу.
Отдел был поделён на кабинки-боксы полупрозрачными стеклянными перегородками в рост человека, и каждый сотрудник имел свой рабочий стол и компьютер.
Вместе с Фелицыным принял участие в знакомстве с технологами и сотрудник «Триэн» Сошкин, он же – эксперт следственного комитета. Вдвоём они заглянули в бокс Федорчука и увидели полный раскардаш.
Вещи зама главного технолога были разбросаны по полу, на столе валялись диски, бумаги, книги и конфеты. Федорчук любил сладкое. Короб для хранения дисков был пуст.
Не в лучшем состоянии находился и компьютер. Все записи и память были стёрты, ничего прочитать Сошкину не удалось, хотя работать с компьютерами он умел.
– Стёрли намеренно, – сказал он с сожалением. – И в вещах порылись, усиленно искали что-то.
– Ясно что, – усмехнулся Фелицын. – Вряд ли мы установим, кто тут рылся.
Так оно и оказалось.
Ни один сотрудник, по их словам, в бокс Федорчука не наведывался и вещи не трогал. По их же отзывам был он человеком весёлым, жизнерадостным, любил травить анекдоты, постоянно жевал конфеты и никогда не жаловался на болезни.
На вопрос Фелицына:
– У него были враги? – сотрудники дружно ответили:
– Никогда!
Им можно было верить, Уваров о Федорчуке говорил то же самое.
– Проверь его переписку, – сказал Фелицын. – Если найдёшь канал. Ещё раз побеседуй с сотрудницами, женщины, как правило, внимательней мужчин, пусть вспомнят, с кем Федорчук встречался и с каким настроением приходил на работу в последнее время. Потом подойдёшь в заводоуправление, я буду в дирекции.
– Есть, – ответил худенький порывистый Сошкин.
Разговор с директором состоялся в обстановке совершеннейшего его обалдения. Пятидесятилетний выходец «из народа», окончивший Новосибирский политех и всю жизнь проработавший на заводе, прошедший все ступени его иерархии от инженера до директора, никак не мог вникнуть в суть проблемы, приведшей к нему такую представительную компанию следователей из Москвы. Ему представлялось, что завод работает в нормальном режиме, на качество изделий никто не жалуется, вводятся новые технологические линии, стратегическое направление производства выдерживается, прибыль не опускается до нуля, и нарушений в работе большого коллектива нет.
Когда до него дошло, что завод производит детали, которые нигде не учитываются, не контролируются и уходят с территории завода, минуя приёмщиков и склады, директора едва не хватил удар.
– Не может быть! – прохрипел он, лиловея и расстёгивая верхние пуговицы рубашки. – Это невозможно!
Фелицын налил ему в стакан воды из сифона на подоконнике; разговор происходил в кабинете директора, заставленном старинной мебелью конца восьмидесятых годов прошлого века, с портретом нынешнего президента на стене за креслом.
– Успокойтесь, Валерий Селиванович. Вы могли этого и не знать, верю. Зато знали те, кто внедрил в существующие технологические карты изготовление контрафакта.
– Этого не может быть! – Директор выпил воду, зубы его стучали о край стакана. – Вы не ошибаетесь? Где доказательства? Если мне ничего неизвестно об этом, то вам…
– Доказательства сейчас будут.
– Какие?
– Самые что ни на есть материальные. Несанкционированное производство обнаружил зам. главного технолога Федорчук.
– Но он же… умер.
– Потому и умер, что не смог удержать тайну своего открытия. Его, скорее всего, очень умело убрали. Как вы думаете, кто это мог быть?
– Подождите, дайте опомниться. – Директор вытер вспотевший лоб платком. – Не укладывается в голове… чтобы так незаметно включить в план…
– Детали делаются как бы в соответствии с другими технологическими заданиями, вписаны в карты в разных корпусах и завязаны в существующие схемы. Но их быть там не должно, они даже до ОТК не доходят. Люди спокойно изготавливают их, не догадываясь о предназначении каждой. А в сборочном цехе их собирали по другим планам.
– Чёрт, но это же ни в какие рамки!
– Тут я с вами полностью согласен. Так кто из руководства завода может быть причастен к этому процессу?
Директор глотнул ещё воды, с трудом взял себя в руки.
– Почему вы не подозреваете меня?
– Вы тоже под подозрением, – с улыбкой успокоил его Фелицын. О том, что досье на директора тщательно изучено, а его поведение проанализировано специалистами «Триэн», он говорить не стал. – Поэтому советую говорить всё, что вы знаете.
