Крис Кельм - Сердце Альтиндора. Дилогия (СИ)
А ведь, правда, в Уюме полно телепортов, точнее сказать, телепортационных площадок. Правда, бьют они не далеко, в пределах пустыни, но ведь можно проскочить от города к городу, до самых гор Годрун, а там уже до Найрована рукой подать.
— Молодчина! — Я на радостях схватил Нирвану за плечи и потряс от всей души.
— Полегче, братиш, ты мне весь мозг расплещешь, — пробормотал тот и снова ушел в эфир.
Я же прошелся по его берлоге в поисках чего-нибудь съестного — со вчерашнего утра во рту ни маковой росинки… Ничего приличного не нашел и отправился на огород.
Так и вегетарианцем стать недолго…
Пока Нирвана наполнял красками свое бытие, я нарезал нехитрый салатик, посмотрел на «чувака» — нет, ему сейчас не до земных радостей — и умял собственноручно приготовленное блюдо в одно интеллигентное лицо.
Пока ел, думал о предложении укуренного оракула, а так же пытался найти другие способы вернуться в Найрован. В последнем, увы, не преуспел, а первое нашел более чем приемлемым.
Вопрос лишь в том, где искать этих контрабандистов?
Об этом я спросил Нирвану, когда он в очередной раз осчастливил меня своим присутствием.
— Фигня вопрос, братиш. Они частенько тусуются на Голодном мысе. Он так далеко выпячивается в залив, что с него даже противоположный берег видно.
— А ты откуда знаешь? — поинтересовался я.
— Бывал я там пару раз…
— Нет, я про контрабандистов.
— Дык… Бизнес у меня с ними. Я им травку поставляю, а они мне… тоже травку, только уюмскую. У них там, в оазисах, такая дичка растет… м-м… Я ее называю «Тысяча и одна ночь».
— Такая сказочная? — улыбнулся я.
— Не… Хапнешь лишку — и на пару лет в кому улетишь… Гы-гы-гы…
Потом он объяснил мне, как добраться до места стоянки контрабандистов.
Сначала мне следовало добраться до Эризана, после чего по побережью двигаться на восток, аккурат до того места, где суша, выступающая далеко в море, резко поворачивает на юго-восток. Можно, конечно, сократить путь и пойти напрямки, через лес, но по времени выйдет столько же, а то и дольше, если учесть, что придется пробираться через непроходимые дебри и болота. Кроме того велик был шанс навсегда остаться в этом лесу обглоданными зверьем костями.
Так что маршрут определился сам собой.
Я заночевал у Нирваны, а ранним утром мы с ним распрощались, теперь уж, наверное, навсегда.
Путь предстоял неблизкий и опасный, поэтому я решил запастись провизией. И не только. Для этого мне пришлось посетить одну из деревушек возле Джавге-Да-Зана, где я на одну имперскую золотую монету купил приличный кусок жареного мяса, десяток отваренных яиц, котелок, мешочек с рисом, баночку меда, соль, рисовые лепешки и корзинку с различной зеленью. Все это богатство, судя по всему, стоило гораздо дешевле. Поэтому честный крестьянин, не знавший по-айленски ни единого слова, предлагал мне взять еще и козу, но я отказался. Вместо животного я взял длинный кусок ткани, который, не без помощи боэре, повязал на голову в форме тюрбана. Так и голову не напечет, и вообще… пригодится.
Пока я набивал свою сумку провиантом, на дороге, проходившей мимо деревни, появился второй пункт моего замысла — обоз, идущий из Джавге-Да-Зана. С одной стороны было рискованно показываться на глаза городским обитателям. Возможно, кто-нибудь из них видел, как меня гнали по городу, может узнать. С другой же — путешествовать по неспокойным дорогам Йолы в одиночестве было не менее опасно. К тому же я надеялся, что в одежде и сдвинутом на лицо тюрбане меня никто не узнает.
Мне повезло. Купец был родом из Эризана, а в Джавге-Да-Зан приезжал по торговым делам. Да и его охрана не имела никакого отношения к городской страже — обычные наемники, у которых, может быть, тоже рыльца в пушку.
Позже, когда мы разговорились, чтобы скоротать дорогу, стало известно, что он, да, конечно слышал о том, что случилось в столице намедни. Говорят, поймали какого-то чужеземца, который умышлял недоброе против императора, хотели было казнить, но ему удалось сбежать. Не без помощи другого чужака, прокравшегося в доверие к Самому, но не успевшему претворить в жизнь свой коварный замысел.
Сразу было видно, что ему неловко говорить об этом такому же чужаку, какими были те двое.
Мне пришлось успокоить его, посетовав на то, что в семье не без уродов, что в любом народе найдется парочка черных овечек. Мои слова заставили его согласиться и тяжело вздохнуть, припомнив повстанцев, из-за которых торговля в последнее время приносит одни убытки.
Потом я спросил о том, что же сталось с беглецами-чужестранцами.
Оказалось мы с Аристером — убью его, если снова увижу! — разнесли почти полдворца, но до императора так и не добрались. И в город не смогли прорваться. Пришлось отступать к канатной дороге. По ней мы переправились на остров Хенге, а потом… Что было потом, никому толком неизвестно. Одни говорят, будто канатка порвалась и мы упали в воду, где нас сожрал Чикапок. Другое же считают, что мы стали жертвами древней магии гон-ге, вырвавшейся на свободу. Ведь неспроста на острове грохнуло так, что содрогнулся весь город?! Так или иначе, но мы погибли и нас никто не ищет.
Уже хорошо…
Путь до Эризана занял у нас шесть дней. До города добрались без приключений — мелочи в виде нападавших из леса хищников я не считаю. Наемники не зря кушали свой рисовый хлеб. Они действовали четко, слаженно, без суеты. Пару раз мне тоже довелось поучаствовать в отражении атаки, и я даже попал стрелой в какого-то зверька, похожего то ли на толстую обезьянку, то ли на маленького черного медвежонка, прыгнувшего с ветки на телегу и попытавшегося стащить мешок. Рассмотреть его поближе не удалось, так как он исчез в дебрях, унеся в заднице мою стрелу.
После Джавге-Да-Зана Эризан показался постным и серым, так что я не стал надолго задерживаться, лишь раз искупался в море, отметив, что кораблей в гавани на самом деле было немного, и они оказались прикованы к причальным кнехтам толстыми цепями. Потом я пополнил съестные запасы и вдоль берега направился на восток, в сторону Голодного мыса…
Мне понадобилось семь дней, чтобы добраться до места назначения. Северное побережье Йолы впечатляло своими красотами: лазурное море, желтый песок пляжа, стройные пальмы, росшие у самого берега… Мечта туриста. Несмотря на всю привлекательность, места эти были дикими — лишь изредка встречались небольшие рыбацкие деревушки и одиноко стоявшие хижины. Пользуясь возможностью — когда еще выпадет такой шанс, — я купался, нежился на песочке, питался экзотическими фруктами, росшими на окраине леса, жарил рыбу, купленную у местного населения.
Иная картина ожидала меня в конце пути. Голодный мыс неспроста получил свое название. Местность здесь была каменистая, никакой растительности, в прибрежные воды не заходила даже мелкая рыбешка, а птицы не вили гнезда среди каменных глыб и облетали гиблое место стороной. К полудню жар от раскаленных на солнце камней становился нестерпимым, и мне приходилось постоянно окунаться в воду прямо в штанах и рубахе — доспех я снял и всю дорогу нес его на плече. Но водные процедуры спасали ненадолго.
Как и обещал Нирвана, мыс закончился резко, повернув на юго-восток. Разумеется, никаких контрабандистов здесь не было и в помине. Зато со скалы, острой иглой пронзавшей водную гладь, на самом горизонте действительно можно было различить верхушку скалистого берега Уюма.
О том, чтобы добраться до противоположного берега вплавь, не могло быть и речи. Слишком далеко — километров десять, не меньше. К тому же, если плыть, придется оставить в Йоле и доспех, и сумку, и все оружие. Панцирь, хоть и был испорчен Хозяином леса, но лучше уж такой, чем вообще без защиты. В сумке находились не только магические артефакты, но и запас еды на пару дней. А без оружия в Уюме вообще нечего было делать.
Так что, придется ждать появления контрабандистов. Если верить Нирване, они частенько заходили в прибрежные воды Йолы — не одни, так другие.
Последующие два дня были похожи на кошмар. Солнце пекло нещадно, даже в тени скал было нестерпимо жарко и душно, так что большую часть времени я проводил в море. Если провианта у меня еще оставалось на пару дней — есть в такое пекло совсем не хотелось, — то фляги пустели на глазах, и воду приходилось пить маленькими глотками. Обгоревшее лицо и шея пылали жаром, тело, покрытое налетом соли, чесалось. И лишь ночью, ближе к утру, когда жара постепенно спадала, наступало долгожданное облегчение. Но ненадолго. Уже через пару часов на горизонте появлялось все тоже, ставшее за эти дни ненавистным, раскаленное светило.
