"Северная корона". Компиляция. Книги 1-13 (СИ) - Ольховская Влада

Однако Лорена прекрасно понимала, что отказаться она уже не сможет. Потому что считывать знаки она умеет. И потому что в жизни есть нечто гораздо большее, чем слова. Например, то, что он пришел сегодня, хотя, пожалуй, еще ни к кому никогда не возвращался.

– Ты ведь не сможешь остаться? – спросила она.

– Нет. Стая от меня зависит. Поселение – тоже. И я… – Он наконец отвел взгляд. – Может, и не должен, но прошу принять это.

– Мне кажется, мы что-нибудь придумаем, – улыбнулась Лорена. – Ну а пока…

– Пока – что?

Она не стала отвечать. Он был не единственным, кто умел многозначительно молчать. Лорена осторожно пересадила Нинки на стол, возле миски с фруктами. Когда детеныш отвлекся, она перехватила Саргона за руку и увлекла за собой – к спальне, из которой она только что вышла.

Лорена понимала, что это будет странная жизнь: на два дома, с тем, кого ее близкие всегда будут считать врагом. По-настоящему счастливая лишь до тех пор, пока длится перемирие. Но… почему бы и нет, если в прошлом ничего хорошего не осталось? В конце концов, расстояние между двумя колониями не так уж велико!

План сработал. Альда до последнего боялась ошибки, срыва, смены обстоятельств – всегда ведь что-нибудь идет не так! И определенные шероховатости действительно были, однако они не меняли сути: у нее все получилось. Она несколько дней одновременно работала с чужими воспоминаниями, отводила глаза, связывалась с командой… Да, это вымотало ее. Но победителей не судят, раз уж она додержалась до конца миссии.

Альда понимала, какой это значительный прогресс. Сразу после выпуска из академии она и не думала ни о чем подобном, она бы всем доказывала, что такое просто невозможно. Но вот она это сделала! Ей хотелось говорить об этом постоянно, спрашивать у окружающих, понимают ли они истинный масштаб случившегося. Однако телепатка сдерживалась: великие стратеги не пищат от восторга, не солидно как-то.

Так что весь спектр ее эмоций приходилось выдерживать одному Триану, только ему она по-настоящему доверяла. С остальными членами команды Альда была честной, но спокойной, всем своим видом показывая, что ее и дальше можно отправлять на такие миссии. Зато легионер раз за разом выслушивал переполненные эмоциями рассказы в те редкие моменты, когда они оставались наедине. Триан знал все – не только ее триумф, ее сомнения, слабости и желание отступить. От того, что он знает, становилось легче.

– Нет, ты видел, видел, как я убедительно сыграла старуху? – допытывалась Альда. – Никто ни о чем не догадался!

– Поздравляю, мелкая, ты прирожденная старуха.

– Да! Так, стоп, что?..

Он порой посмеивался над ней, но она не обижалась. Альде не нужно было спрашивать, что он при этом чувствует, она и так прекрасно знала.

Перемирие в колонии пока было хрупким, но устойчивым, и Альда видела немало причин верить, что оно перерастет в стабильный мир.

Обретенными горами все еще управляли Генерал и Иван Стеури. За Эрнстина Вигели телепатка изначально была спокойна, человек с выдержкой камня и искренней ненавистью к войне не поддастся ни на какие провокации. Куда больше ее волновал Иван, который был вынужден наблюдать чудовищную смерть брата. Альда несколько раз проверяла его сознание, искала трещины, надрывы, основание для гнева и мести. Но не было ничего – кроме боли утраты. Однако эту боль Иван готовился оставить себе, он четко разделял свою жизнь и жизнь колонии. Он был способен поступить так, как нужно. Это Альда и передала капитану.

Культ же отныне предстояло возглавить Наставнику, до этого управлявшему школой Глашатаев. Изначально эта роль должна была перейти к Даг-Мескаламу – как наследнику Амарсин. Однако парень честно признал, что не готов вести сообщество в такие сложные времена, да и от жажды мести он избавлен не был. Это, конечно, плохо… Но если ему в юном возрасте хватило ума распознать свои чувства и вовремя остановиться, не все еще потеряно.

Выбор Налуд-Шахана на роль главы культа удивил многих, однако не Альду. За то время, что она провела в поселении, телепатка проверила всю местную элиту – включая Наставника. Она прекрасно знала, что Налуд-Шахан много лет оставался ключевым шпионом Генерала, стоило ожидать, что они поладят. При этом нельзя сказать, что Наставник предал культ ради собственной выгоды, как это сделали казненные жрецы. Напротив, о себе Налуд-Шахан даже не думал, он просто видел, что верховная жрица ведет народ к погибели, и хотел этому помешать. Теперь у него появилась замечательная возможность сделать все по-своему.

Культ Брерис все еще существовал. Искоренить основную систему убеждений, существовавшую годами, по щелчку пальцев было нельзя. Люди, которые построили всю свою жизнь на служении богине, не готовы были узнать правду вот так просто. Поэтому Налуд-Шахан подошел к вопросу деликатно: он не отрицал существование Брерис, разрешил приносить ей в жертву животных и растения. Но людей – нет, больше никогда. Такой подход не устраивал Глашатая Милосердия, сейчас Беллесуну затаилась, но в будущем могла принести проблемы. Наставник знал об этом и внимательно за ней следил.

Да и без поддержки он не остался, минимум половина Глашатаев перешла на его сторону искренне, не только по долгу службы. Среди них был и Глашатай Теней, управляющий естественными врагами чавунджей, которые подчинялись Беллесуну. Поэтому можно было считать, что ситуация под контролем, сближению двух колоний уже ничто по-настоящему не мешало.

С Глашатаем Теней, конечно, неприятно получилось… Альда не любила вспоминать об этом. Она прекрасно знала, почему Триан поступил именно так – и не мог поступить иначе. Она и без того просила его о слишком многом, когда уговаривала оставить Саргона в живых. Ну а что делать? Саргон и Лорена ей нравились. Альде почему-то казалось: если все получится у них, получится и у колоний. Убеждение было глупое, нелогичное, но навязчивое.

Этот пункт плана вполне мог сорваться, Саргон в тот момент был на грани… Хилер послабее его бы не вытащил, а у Римильды каким-то чудом получилось. Альда опасалась, что после такой мучительной смерти Саргон озлобится, изменится безвозвратно, но обошлось. Он был воином и понимал, что с ним произошло и почему. Он испытывал благодарность за помилование, а боль легко отпускал: в его жизни было так много боли, что он давно не воспринимал ее как нечто особенное.

Поэтому он готов был поддерживать Налуд-Шахана в преобразовании культа, и он стремился снова увидеть Лорену. Он пришел в себя, он снова был воином, и это радовало. Ну а в том, что он будет держаться от Триана подальше, Альда даже не сомневалась – пока не увидела их дерущимися на площадке.

Полноценной дракой это, к счастью, не было, на сей раз обошлось без крови и сломанных костей. Сначала телепатка решила, что это просто какая-то тренировка, а потом сообразила, что наблюдает обучение. Причем не легионер учил Глашатая – наоборот! Проигравший давал уроки победителю.

Она не знала, как это понимать, потом ее отвлекла капитан, позвала обсудить торговлю с горцами. О странной ситуации Альда вспомнила, лишь когда увидела новый урок. Сомнений больше не было: Триан попросил Саргона обучить его и сдерживался, используя только человеческую силу.

Долго Альда не выдержала, спросила его при первой же встрече:

– Зачем тебе это?

– Чисто на уровне техники он меня превосходит. А поскольку он разработал все это сам, никто другой меня не научит.

– И ты действительно надеешься научиться чему-то принципиально важному у дикаря?

Триан окинул ее насмешливо укоризненным взглядом.

– Ты должна учиться у ящерицы, если ящерица ползает лучше тебя. Никогда не знаешь, как жизнь обернется и что однажды тебя спасет.

– Но ты же… легионер…

– И что? Гордыня – всего лишь разновидность глупости.

Альда даже не знала, кто удивляет ее больше. Триан, способный подавить грандиозную силу ради новых знаний. Или Саргон, который обучал своего убийцу, ничего не скрывая и не чувствуя ни малейшей злости. В его мире это было нормально: проиграть сильному. Точно так же он не испытывал бы никакого стыда, если бы сумел убить Триана. Для него бой был особой гранью между жизнью и смертью, предельно честной, не знающей ни горечи, ни мести.