Артем Каменистый - Самый страшный зверь
Впрочем, это мелочи. Ему без разницы, от кого получать информацию – от слабака или от силача.
– Буду краток, мне нужны ответы на некоторые вопросы. Надеюсь, вы успели пообщаться и уже знаете, что врать мне не стоит.
– Да. И Мади, и Агнар говорят, что вы легко определяете ложь. И еще вас интересует все, что касается связи Дирта с магией. И его тайники вам любопытны. Так что отвечу сразу, ни о каких тайниках Дирта я не знаю. И ничего связанного с магией за ним не замечал. Он всегда был обычным мальчиком, с магией якшался лишь лэрд Далсер.
– Вы – неглупый человек, если из расспросов парочки недалеких пленников сумели уловить суть. Итак, вы уверяете, что ничего не замечали. Но в ваших словах я уловил едва заметную нотку неискренности. Вы не врете, но и не говорите всю правду. Это плохо, ведь мне не нужна половина информации. Мне нужно целое. Итак?
– Лэрд Далсер учил Дирта.
– Магии?
– Может быть, и так, я не знаю, не видел сам, а что видел, не понимал сути.
– Что именно видели?
– Видел однажды, как он крутил у него перед глазами серебряный шарик. К чему такое делать, не знаю, но попахивало магией.
– Шарик был как следует отполирован? Блестел?
– Да.
– Это не магия. Хотя некоторые считают такое утверждение спорным.
– Вам виднее.
– Чему еще он учил Дирта?
– Грамоте учил, Дирт хорошо читал и писал и в счете никогда не ошибался. Еще учил фехтованию с оружием разным.
– В доме Далсера я не видел оружия.
– Деревяшками учил.
– Часто занятия проводил?
– Почти каждый день.
– Вас не удивляла такая настойчивость?
– Дирт и лэрд Далсер происхождением из аристократов, а они все должны уметь обращаться с оружием, так заведено.
– Почему вы решили, что мальчишка из аристократического рода?
– Далсер сам говорил такое. И учил его вести себя не как простолюдин.
– Он что-то рассказывал о семье Дирта? О каких-нибудь родственниках? Что-то более конкретное, чем констатация его аристократического происхождения?
– Нет. Лэрд был скрытным человеком, мало что рассказывал. Один раз только обмолвился, что Дирт сирота. Это когда его спросили, не сыном ли тот ему приходится, болтали у нас о таком некоторые.
– По-вашему, он не обманывал?
– Вы о том, что тот сирота, или о том, был ли лэрд Далсер отцом Дирта?
– О том и о другом.
– Лэрд Далсер ни разу не был замечен в обмане. И Дирт не походил на него внешне.
Маг задумчиво почесал подбородок, вздохнул:
– Все это безумно интересно, но мне действительно важно найти тайник лэрда. Я думаю, мальчишка о нем знает. Я прав в этом?
– Не знаю. Но думаю, если у лэрда и был тайник, Дирт может о нем знать. У них не так уж много секретов друг от друга было, мне так кажется.
– Будет не лишним добавить, что, если вы мне поможете в поисках тайника и поиски окажутся успешными, вы и ваши люди получат свободу.
Преподобный улыбнулся одними губами:
– Хеннигвиля больше нет. К чему мне теперь жить? Это были мои люди, и они мертвы. Плохо, что я не остался с ними, мой долг сопроводить их на небеса.
– Вы удивитесь, но я уважаю ваши верования. Не то чтобы симпатизирую, но считаю, что ни одна вера не достойна насмешек. И мне известно, что месть у вас не приветствуется. Но посмотрим правде в глаза, это лэрд Далсер убил ваших людей, а не мы. Именно его камнепад уничтожил Хеннигвиль. Было бы справедливым отомстить ему хотя бы тем, что раскрыть его тайну.
– Далсер мертв, ему все равно, доберетесь вы до его тайника или нет. А что касается мести, согласен, мы противники подобного, но отомстить мне очень хочется. Вот только не лэрду, а вам.
– Признаю, на руках моих воинов немало крови ваших людей, но все же несравнимо меньше, чем у Далсера.
– Черный, я тоже умею отличать правду от вымысла. И не надо пытаться доказать мне то, чего нет. Все мы мертвецы. Мы умерли в тот самый миг, когда ваши ноги запачкали наш берег. Мы ведь не просто так сюда перебрались. Мой отец всегда говорил, что спайдеры все равно нас найдут, что ни делай, и это будет нашим концом. Я во многом с ним не соглашался, но теперь признаю – он был прав почти во всем. Далсер далеко не святой, но он позволил ни в чем не виновным людям умереть без мук, приняв на себя грех их убийства. А вы убиваете так, как даже звери не убивают. Вам нужны муки и надо, чтобы на муки жертв смотрели другие. Те, которые ждут своей очереди умереть. Это все знают. Вы грязь, вы главная мерзость грешного мира. Я не стану помогать палачам. Ни в чем не стану.
Маг вскинул руки, останавливая Патавилетти, который от души размахивался, чтобы врезать не на шутку разошедшемуся преподобному по затылку.
– Уже помогаете. Вы ведь отвечаете на мои вопросы.
– Но я не рассказал вам ничего полезного.
– Мне виднее.
– Вам ничем не помогут мои ответы. Вам ничьи ответы не помогут.
– Почему вы это решили?
– Вам недолго осталось жить, а мертвым грешникам любые ответы ни к чему.
– Вот как? И по какой же причине я покину этот мир?
– По очень простой, вас убьет Дирт.
– Он уже пытался.
– Это была только легкая разминка.
– Он всего лишь мальчишка. Гнев застилает вам взор, раз не замечаете очевидного.
– Напротив, я сейчас вижу лучше, чем когда бы то ни было.
– Может быть, поясните, откуда у вас такая уверенность?
– Попробую, хотя вряд ли вы что-то поймете.
– Я постараюсь. Итак?
– Этот мальчишка два дня носился по зимнему лесу, в одиночку загоняя лося. Вы и на самом деле верите, что его догоните? Он не ушел слишком далеко только потому, что не хочет уходить. Я его знаю, он будет водить вас по лесу до последнего человека. Вы все здесь останетесь. И вам не придется долго ждать, смерть уже близко.
– Забавно, но вы, кажется, верите в то, что говорите.
– Это потому, что я лучше вас знаю Дирта.
– Ему просто немного повезло, потому и жив. Жизненный опыт подсказывает, что везенье не бывает вечным. К тому же мы не лоси. Мы сами в некотором роде охотники. Уж поверьте, от воинов Патавилетти невероятно трудно уйти. Тем более если им помогает такой человек, как я.
– Хотелось бы дожить до момента, когда можно будет посмотреть в ваши глаза. В глаза умирающего человека. Жаль, что ничего не получится. Не позволите. Убьете.
– Мы не убили вас до сих пор, так почему убивать сейчас?
– Мы вам не нужны.
– Вовсе нет, ведь я, как вы, должно быть, уже заметили, задаю немало вопросов, а у вас могут найтись правильные ответы.
– Я ничего не знаю. Не больше других. Вы же сами видите, что я не обманываю.
– Это просто потому, что мне пока что не все известно. Не могу правильно формулировать вопросы. Мне приходится многое обдумывать, это небыстрый процесс, и в его результате появляются новые вопросы. Кто знает, возможно, в вашей голове есть ответы на них.
