Сталинград - Калинин Даниил Сергеевич
Ну а еще ему было немного интересно, чем все кончится. Когда дрались под Москвой, думал, все, конец, куда там «великому» отступлению 15-го года до катастрофы 41-го! Но ведь, в отличие от прошлой войны, страна и народ держались, пусть последним напряжением сил, но – держались! И вот громкая победа в Московской битве, первое серьезное поражение вермахта и его личный, пусть и не очень большой вклад в общее дело. Так что стоило еще пожить да повоевать, от души повоевать, со всем своим умением и знанием! Хотелось же, чтобы Светка замуж вышла за русского парня и жила в свободной от немцев России, пусть она теперь и называлась советской… Все одно – Родина!
После выписки Николая Ивановича направили в 1186-й ИПТАП, формировавшийся под Сталинградом. Воевал лейтенант с новым дивизионным орудием УСВ, сражался в излучине Дона, выходил из окружения, снова дрался на подступах к городу, носящему имя вождя. Погибла большая часть полка, а уцелевших, быстро пополнив личным составом и имеющимися под рукой пушками, бросили в бой – поддерживать наступление 282-го полка на высоте 135,4… Потом 1186-й ИПТАП вновь пополнили, большую часть его передислоцировали к Мамаеву кургану, но три батареи капитан Самсонов, годившийся Белову в сыновья, сумел каким-то хитрым маневром удержать при себе.
Вчерашний бой прошел хорошо, даже очень! Недавно получивший третий «кубик» старший лейтенант, отлично знакомый со шрапнелью и по империалистической, и по гражданской, воевал грамотно. Выпустив несколько пристрелочных осколочных снарядов, он успешно накрыл германскую пехоту шрапнелью. Снаряды взрывались не слишком высоко над землей, примерно на пятидесяти метрах, и многочисленные круглые пули не рассеивались, а подчистую выкашивали отделения наступающих короткими перебежками панцегренадер. Или кто там поддерживал атаку бронетехники…
Целиком растратив небольшой запас шрапнельных и бризантных снарядов, двухорудийная батарея Белова едва ли не подчистую уничтожила пехотное сопровождение танков, сорвав немецкую атаку. Хороший был бой, хороший был и план на него… В отличие от того, что предложил капитан Самсонов на сегодня. Впрочем, Николай Иванович был умудрен жизнью, понимал, что такое молодость и стремительный взлет комполка, начавшего войну рядовым бойцом, а весной этого года только-только принявшего свой первый взвод. Такой не захочет слушать, не поймет, что ему говорят. Ну и пускай. Сражающийся уже в третьей войне старший лейтенант Белов сам знал, как правильно воевать.
Нет, с ложной батареей капитан придумал неплохо. Да и неглубокие ровики с покатым пандусом, по которому вполне можно выкатить наверх маленькую «полковушку», вещь весьма интересная. Вот только весит орудие под девятьсот килограммов, и если один раз его вполне можно выкатить и закатить обратно, во второй раз расчет уже выбьется из сил. А третьего раза и не будет. Это же не самоходка, быстро пушку не выкатишь, а фрицы, запомнив место, откуда по ним стреляли, спокойно дождутся очередного подъема. Что будет дальше, представить вполне легко…
Комполка, неплохо придумавший со шрапнелью и пехотным прикрытием врага, не сумел догадаться, что эта тактика вполне может сработать и во второй раз. Действительно, зачем вхолостую жечь бронебойные болванки, если можно от души долбануть осколочными снарядами по наступающим за бронемашинами гренадерам? Отсеки пехоту, и танки будут вынуждены тормозить, искать врага, а враг – он вот, целая ложная батарея. И посреди нее – два ровика, откуда «полковушки» смогут вести навесной огонь фактически с закрытых позиций, не рискуя вылезать наверх. Танковым экипажам придется катить прямо на батарею, чтобы раздавить обнаглевших артиллеристов, и вот тогда-то они и подставят свои борта расчетам сорокапяток. Идеально же…
Белов крепко рискнул, развернув свой наблюдательный пункт в небольшом окопчике примерно посередине между закрытыми огневыми позициями и чуть впереди их. С собой он взял угломер, артиллерийскую панораму с третьего, поврежденного взрывом авиабомбы орудия и коммутатор, два кабеля от которого ведут к обеим пушкам. Танкоопасные направления он определил с командирами орудий заранее, а сейчас спешно вымерял дирекционный угол и расстояние до пехоты, пошедшей в атаку вслед за панцерами.
Последних, к слову, всего двенадцать штук. Было пятнадцать, но одна машина налетела на фугас, и длинноствольную модифицированную «четверку» буквально раскололо пополам мощным взрывом! Еще два танка с поврежденной ходовой встали как вкопанные – то ли налетели на зарытые мины, то ли так хорошо отстрелялись «самовары» Игната Косухина. Очень дельного, кстати, минометчика.
Наконец Николай Иванович закончил с расчетами и вызвал командиров орудий:
– Ориентир – два, расстояние – два километра, взрыватель осколочный, буссоль 45–00, уровень 20–00, прицел 56. По одному снаряду, огонь!
Не прошло и двадцати секунд, как сзади грохнули оба орудия. И практически сразу Белов увидел вставшие посреди танков фонтанчики земли от разрывов гранат. Определив недолет в сто пятьдесят метров, старший лейтенант дал поправки на стрельбу, и в этот раз снаряды легли прямо перед наступающей пехотой.
– Взрыватель осколочный, беглый, по готовности!
Началась стрельба. Первый выстрел, второй, третий… Каждое орудие успело выпустить по десятку снарядов, прежде чем германские наводчики обнаружили ложную батарею. За это время «полковушки» Николая Ивановича перенесли огонь вглубь порядков наступающей германской пехоты. И, несмотря на то что в этот раз противник терял гораздо меньше людей, чем вчера, отделения вражеских гренадер все равно вынужденно залегли. Замер и еще один танк, налетевший на мину, а оставшиеся машины начали пока еще неточно стрелять по муляжам с коротких остановок, в то же время осторожно двинувшись в сторону позиций батареи.
– Жарьте, голубчики, этих выродков. Это вам за Федьку… А это за Сережку…
Комбатр повторял имена сыновей при каждом взрыве осколочных снарядов, накрывавших ненавистных фашистов. То, что ответные гранаты рвались рядом, ломая дерево муляжей, его нисколько не смущало… Некоторое время спустя он дал новый ориентир, перенося огонь уже на панцеры. Это подстегнуло замершие было за километр танки продолжить движение к ложной батарее, где расположились «полковушки» – немцы наконец это поняли. А промедление стоило им еще одной замершей машины, чьи катки вмяло, а гусеницу порвало близким разрывом фугасного снаряда.
С каждой секундой расстояние до панцеров, ползущих вперед, сокращалось. Семьсот метров, шестьсот. Пятьсот… Внезапно для фашистов огрызнулись огнем сорокапятки, стреляющие из дзотов батареи «один». После первого залпа замерла одна «тройка», поймавший болванку в ходовую. После второго тормознула, словно налетев на стену, старая «четверка» с пушкой-«окурком», загорелась подбитая ранее «тройка».
Вставший танк – мертвый танк. И экипаж обездвиженного Т-4 познал это с третьим залпом, когда очередная бронебойная болванка прошила борт башни, вызвав мгновенный подрыв бое укладки… Остальные панцеры развернулись лбом к дзотам и открыли частый ответный огонь. Семеро против трех, причем наводчик одной из новых «троек» с ходу залепил осколочный снаряд в относительно небольшую амбразуру ближней огневой точки, разом выбив ее расчет.
Но насладиться победой везучий (или все-таки невезучий?) экипаж не смог – в бой вступила батарея «два». И оба орудия точно всадили болванки в правый борт и бензобак отличившейся, а после мгновенно вспыхнувшей «тройки», стремительно равняя силы. Германский командир попытался среагировать, развернув половину уцелевших машин к новой опасности, но он совершенно позабыл о «полковушках», оставшихся в тылу. А зря.
Николай Иванович пробежал от своего наблюдательного пункта до первого орудия со скоростью и поспешностью, более присущей юнкеру, каким он был тридцать лет назад. По его приказу обе «полковушки» наконец-то выкатили из ровиков, и старший лейтенант, выпускник Михайловского артиллерийского училища, ветеран уже трех войн, лично встал к панораме… Он очень хорошо целился, этот бывший поручик царской армии, а его отцовская боль требовала выхода в каждом бою. И сегодня ему очень не хватало чувства, когда ты лично ведешь бой, когда наводишь орудие в цель и нажимаешь на спуск!
