А отличники сдохли первыми - 2: летние каникулы (часть 2) (СИ) - "R. Renton"
— А там где... — Девчонка покосилась на Майку. — Ну... Там где с байкерами дрались... Там тоже открытая площадка на берегу. И корабль ещё ближе.
— Там для них слишком тесно. Не думаю, что они будут ставить свои пушки так близко друг от друга. Каждый выстрел может стать для них последним. И тогда накроет все телеги разом. А дальше на восток около берега дома и сараи. Вообще не протиснуться. Так что свернут точно здесь.
Хмурая Майка, которая после напоминания о своём поражении насупилась ещё больше, неожиданно толкнула мен я в плечо:
— Только меня с вами не должны видеть. А то моим там в Люберцах тоже навалят...
— Окей. Готовь зажигалку и потом уходи под помостом.
— И это... Я тут чуть не забыла... Я когда Верке помогала с ранеными возиться, там этот матрос в себя пришёл. Не тот, который пацан, а который в тачке был. Ему потом опять поплохело, и Верка его чем-то снова накачала... Но он успел сказать, что в «Делике» он, когда ещё не понимал, чё происходит, спрятал какие-то бумажки, которые тебе нужно прочитать. Пацаны её вроде тут где-то тут в ангарах укрыли.
— Бумажки?
— Говорит, медицинская карта какая-то, что ли... Или дневник... Я не совсем поняла... Там под ковриком на водительском месте. Где педали.
— Ладно, гляну, спасибо... Только не сейчас, конечно.
Отворачиваясь, я снова всмотрелся в проезд к шоссе, но девчонка снова привлекла моё внимание:
— И ещё... Я не поняла, что это значит, но он просил передать дословно. — Майка подняла глаза ко лбу, стараясь воспроизвести послание в точности: «Белла Шутова живёт в Кронштадте»... Вроде так...
— Что?! — Бинокль выпал у меня из рук.
— Идут! — Кира хлопнула по моему плечу с другой стороны и указала на проезд. — Идут! Вон!
— Но... Но... Это невозможно...
— В смысле невозможно?! Ты чё потерялся? — Девчонка не слушала наш разговор, полностью поглощённая наблюдением за приближением противника. И теперь не могла понять, почему я вдруг опустил руки. — Чё случилось? Ты чё ему сказала?
Майка, поймав её вопросительный взгляд, пожала плечами:
— Про то, что какая-то Белла Шутова живёт в Кронштадте. Это моряк так говорит. Какая-то шифровка, что ли?
— Чего-о-о? Серьёзно? — Кира перевела взгляд на меня, словно пытаясь разглядеть выражение лица под маской. — Думаешь... Думаешь это про...
— Мне нужно попасть в «Делику». — Хаос из мыслей, догадок и противоречий, поднявшийся в моей голове, смог выдать только такую идею.
— Ну не сейчас же! Вон они уже разворачиваются! Пора начинать! — Девчонка вцепилась за плечо и потрясла. — Ты давай мне тут не раскисай, Пафнутий! А то что я одна тут буду делать?!
Последняя её фраза напомнила мне недавний сон. Я уже слышал её там... Там, где был Питер... Белла... Ноябрь... Разве я был с ней в ноябре в Питере?
— Да хорош залипать уже! — В затылок прилетела звонкая затрещина, мгновенно выкинувшая меня из ступора. — Они вон чё-то вещают!
— Э, крюки! Слушай сюда, ублюдки!
Жорские упряжки, ведомые приманками, распределились по прибрежному пустырю. Остановившись метрах в десяти друг от друга, три прицепа развернулись в сторону яхты. Тенты, покрывавшие тележки были сорваны. И целая ватага пацанов тут же принялась поднимать спиленные окончания чёрных чугунных труб домкратами, нацеливая их на разные высоты. Почти вся обслуга пушек носила полосатые ленты. Тоже остатки северо-западной банды, прибившиеся к могучему союзнику. Хотя скорее — господину.
А из обшитой железом машины, тоже развёрнутой к берегу задом, высунулся какой-то рослый парень. Как и та парочка, которую мы привалили в «Доме Книги», он был одет в какой-то жёлтый защитный комбинезон. Должно быть — отличительная черта элиты банды варщиков.
— Короче... Чтобы прямо сейчас сюда приплыл Джой или Роб! — Этот парень продолжил горланить в небольшой мегафон. — И пока мы тут с ним потусим, другой мудила тащит к нам метиламин, который вы спиздили! Или через пять минут от вашего сраного корыта останется только куча дымящегося мусора! И от всех, кто там сейчас на борту тоже! Заряжай!!!
По сторонам от машины расположилась вооружённая охрана, постоянно озиравшаяся на ближайшие строения и посадки. А суетливые пушечные расчёты, отрегулировавшие к этому времени высоту, принялись заталкивать в стволы какие-то мешки.
— Это чё? Картечь, про которую ты говорил? — Кира подняла бинокль и присмотрелась к действиям юных артиллеристов.
— Нет, это картузы с порохом. Снаряды или картечь пойдут следом. — Я попытался разглядеть машину получше, но мимо неё постоянно кто-то пробегал. — Глянь, на ней есть номера?
Девчонка покрутила окуляры, наводя резкость:
— Не-а... По крайней мере, сзади точно нет...
— Ладно. Поехали. Майка, поджигай и вали. — Я нажал кнопку на рации. — Буксир, на старт!
Одновременно с тем, как по полосе разлитого бензина побежал весёлый огонёк, позади яхты завёлся катер. Но потянул в сторону он её только тогда, когда горящая полоса разнеслась вдоль берега во все стороны. И подожгла кучи прошлогодней листвы, уложенные в траве вдоль всего берега. Сухие листья занялись довольно быстро, и уже скоро между пушками и водой повисла самая настоящая дымовая завеса.
— Чё за херь! — Пацан с мегафоном пропал из нашего вида за клубами желтоватого дыма. — Э, чепушилы! Чё встали!? Тушите быром!
Я притянул рацию:
— Роб, твой выход!
Суета вокруг телег с самодельными пушками утроилась. Спохватившиеся подростки похватали какие-то дрыны и уже собирались приступить к разбрасыванию тлеющего мусора, как внезапно хором взвыли все жоры в упряжках. А потом взвыли и подростки.
Ведь из своего укрытия Роб с напарниками метнули приготовленные снаряды. Даже не высовываясь из-за ангара, с помощью найденных в клубных кафешках половников, они перекинули через его крышу целую гроздь полиэтиленовых пакетов, наполненных слитыми из консервов соусами. Ароматная смесь томатной пасты, подсолнечного масла и рыбьего жира разбрызгало по всей смешанной толпе, состоящей из жор и суетящихся пацанов. Старый диверсионный приём сработал безотказно.
— Ай бля!!! — Одна из упряжек накинулась на своего возницу, которому залило маслом плечо. И гневные проклятья тут же превратились в истеричные вопли, когда жоры потянули на себя не только испачканную футболку, но и руку несчастного неудачника. Впиваясь жёлтыми зубами в пахнущую шпротами шею, заражённые быстро задавили орущего пацана своими телами. И дальнейших воплей уже слышно не было.
Другого шмеля, попытавшегося спастись от протянутых рук на телеге, жоры успели схватить за ноги и потащили к себе. Рефлекторно уцепившись руками за примотанную к кузову пушку, он оглянулся, пытаясь отбиться от голодных объятий. И не заметил, как за испачканные в жирном соусе руки его немедленно взяли другие двуногие «кони». И потянули уже на себя. Заверещав, пацан, должно быть, почти сразу начал чувствовать, как плечевые суставы медленно покидают свои сумки. А позвоночник буквально вытягивается в струну.
Поддавшись панике, один из юных артиллеристов, вскочивший на эту же телегу, недолго думая поднёс горящую зажигалку к фитилю одной из пушек. И, как только он спрыгнул на землю, орудие грохнуло могучим выстрелом.
Чугунная труба выдержала напор пороховых газов и осталась целой. А из чёрного дула с грохотом вырвался конус пламени, разбросав вокруг телеги переломанные и разорванные тела жор широким веером. Заодно оторвав ноги того пацана, которым жоры играли в перетягивание каната, по колени. Победившая в перетягивании сторона не обратила никакого внимания на грохот и немедленно утянула безногий трофей внутрь голодной толпы, приступив к обгладыванию его рук.
В поднявшейся кутерьме было слышно, что пацан с мегафоном пытается навести порядок, но отдельных слов было не разобрать. Тем более, что уже скоро зазвучали выстрелы его охранников, пытавшихся не то добить погибающих от многочисленных укусов шмелей, не то наоборот спасти их. С той точки, где прятались мы, было видно, что пули ранят как заражённых, так и их перепачканных жертв.
