Дмитрий Лазарев - Не пожелай зла
— Ну и глупо, господин Тихонов. Вам дают шанс избавиться от нависшего над вами тяжкого обвинения, а вы его отвергаете. Предлагаю посмотреть на все это с другой стороны. У вас ведь есть семья. О них вы подумали? Что с ними будет, когда вы надолго угодите за решетку?
Михаил скрипнул зубами:
— Знаете, я много читал и слышал о том, насколько беспринципны и неразборчивы в средствах работники спецслужб, но думал, что это преувеличения. А теперь вижу — все правда.
— Если вы пытаетесь меня задеть, то напрасно, — пожал плечами Егоров. — Я привык к подобному негативу. Однако мне нужен ваш ответ.
— Отвечаю «нет».
— Подумайте еще раз. Вашему другу вы все равно не поможете, только создадите проблемы нам и себе. Мы ведь можем обойтись и своими силами.
— Я все сказал.
Егоров вздохнул:
— Жаль, я хотел этого избежать.
В следующий миг «капитан ФСБ» поймал взгляд Тихонова и атаковал его волю. Техникой ментального подавления и гипноза он владел в совершенстве. Сопротивление Михаила было подавлено в считаные секунды, и тут же пошла «заливка» внушения.
Это заняло еще несколько минут, после чего инквизитор Шестаков не спеша вышел из квартиры. Он имел все основания быть довольным собой: об этой встрече Тихонов забудет, а в нужный момент станет действовать согласно полученным инструкциям. Пожалуй, даже и к лучшему, что он отказался. Так было надежнее. Теперь Тихонов не сможет раскаяться и рассказать все Э-магу.
Вот только не любил Шестаков ломать людей. Умел в совершенстве, но не любил. И старался, по мере возможности, обходиться без этого. Впрочем, те, кто этим упивался, в Святом Ордене и не задерживались. Вот и сейчас, применив ментальное насилие против человека, заслуживающего только уважения за верность дружбе, инквизитор чувствовал себя препогано. Однако перед высокой миссией, порученной Шестакову, все его личные предпочтения не имели никакого значения.
Глава 27
УНИВЕРСИТЕТСКИЙ ДЕТЕКТИВ
Новосибирск, 22–25 мая 2008 г.
До сих пор Алиса считала себя стрессоустойчивым человеком, но на этот раз несчастье оказалось сильнее. Сейчас она захлебывалась в море ярости и боли, лишь изредка выныривая на поверхность, когда к ней обращались. Ее воспоминания о первых часах после страшного известия были обрывочными. Помнила она, например, как в первый момент ей захотелось, чтобы этот урод Бареев и ее дорогой Валерка поменялись местами. Позже Хохлова корила себя за это: в конце концов, Константин даже предположить не мог, что своими действиями запустил цепочку событий, которая приведет к такому ужасному итогу, и теперь наверняка неимоверно раскаивается. Однако она точно знала, что нормально общаться с ним уже никогда не сможет. Даже просто видеть Бареева для нее стало худшим из наказаний.
Видимо, не зря ее муштровал наставник, так как, несмотря на боль и внезапность случившегося, Хохловой удалось скрыть свое состояние от майора Канонченко. Она как будто раздвоилась. Одна ее часть скорбела об утрате любимого человека, а вторая, руководимая чувством долга, занималась тем, ради чего она, собственно, и приехала сюда. Осмотрев вместе с майором разбитую машину Бареева, а также сквер перед офисом «Сибирского вестника», она четко почувствовала и там, и там отпечатки Силы кромешника, еще не успевшей рассеяться. И вот тут обе ее половинки объединились в жгучем желании добраться до посланца Пустоты и разорвать его на части голыми руками.
В принципе только вечером к Алисе вернулась способность трезво, хотя и не совсем хладнокровно, мыслить, чтобы продолжить расследование. Несмотря на свежесть следа, он, по сути, никуда не вел. Он лишь однозначно подтверждал, что виновником исчезновений являлся кромешник. Но в этом Алиса и раньше почти не сомневалась. А вот указаний на то, в чьем теле скрывается монстр из Пустоты, по-прежнему не было. Смерть Валеры, больно ударившая по ней лично, как-то затмила тот крайне неприятный факт, что в лице журналиста Ерохина она потеряла ценного помощника.
Теперь следовало вплотную заняться университетской версией. Первым делом Алиса решила под видом представительницы министерства образования пообщаться с руководством НГУ, а уж потом воспользоваться помощью своей случайной знакомой Карины, телефон которой ждал своего часа в ее записной книжке.
Алиса устала. С ее способностями и документами получить доступ к базе данных университета не составило никакого труда. С поступившими в прошлом году на работу в НГУ она покончила быстро, благо таковых оказалось всего пять. А дальше начались галеры. Вот уже четвертый час она изучала списки студентов-первокурсников, и конца им не виделось даже в отдалении: ведь по каждому приходилось просматривать личное дело с фотографией. К сожалению, все личные дела были лишь в электронном виде, а отсканированные фотографии не могли дать ее шестому чувству никакой конкретной информации аурно-энергетического плана. Однако адепт Святого Ордена очень надеялась на свою интуицию. Но та пока что голоса не подавала.
У Хохловой уже начинали болеть и глаза, и голова. Правда, с обоими недугами она справилась с помощью целительных энергоимпульсов, но усталость все равно копилась. Тем не менее сдаваться она все равно не собиралась, ибо мотивация на то, чтобы вычислить кромешника, у нее теперь была особенно высока, и если столь утомительная, рутинная работа могла дать какой-то эффект в этом направлении, ее следовало сделать во что бы то ни стало. Другое дело, что с ростом утомления «замыливался» глаз и падала концентрация. В результате ей все чаще приходилось дважды, а то и трижды перечитывать некоторые страницы личных дел, чтобы уяснить смысл написанного.
Но — увы, результата пока не было. Алиса старалась особенно не рефлексировать по этому поводу, а просто настроила мозг на максимально корректное восприятие большого объема получаемых сведений. Она уподобилась рыболову, возжелавшему обязательно вернуться домой с крупной добычей и теперь терпеливо сидевшему у своих удочек в ожидании поклевки. «Поплавки» не двигались уже в течение нескольких часов, а потому когда один из них наконец вздрогнул, для Алисы это стало неожиданностью.
Произошло это, когда глаз ее споткнулся на фамилии Колесников. По инерции проскочив почти в середину личного дела, Хохлова замерла, получив сигнал от подсознания. Где-то она эту фамилию уже определенно слышала. Выйдя из режима автовосприятия, Алиса вернулась к началу документа и начала читать уже вдумчиво. Вроде бы ничего особенного: сын богатых родителей, но поступил с экзаменов на бюджетное место, учится хорошо… Фамилия, фамилия… Что же с нею не так? Колесников Денис Геннадьевич. Точно! Предприниматель Геннадий Колесников — именно это имя упоминал в разговоре с нею теперь уже покойный журналист Иван Ерохин. Таинственное исчезновение из собственного дома в сентябре прошлого года.
Совпадение? Возможно. Почему бы у кого-то из нынешних первокурсников среди родни не оказаться человеку, ставшему жертвой кромешника? Да запросто! Только вот других подобных совпадений пока не случилось, а следовательно, и отправных точек для расследования в университетской среде больше не было. Хохлова просто впилась взглядом в фотографию молодого человека. Ей она показалась несколько более размытой и нечеткой по сравнению с остальными. Впрочем, Алиса допускала, что она сама себя программирует, выдавая желаемое за действительное. Прошедшая через сканер фотография практически ничего не давала ее особому восприятию. Нет, с ним пока никакой ясности, однако с чего-то же нужно начинать.
Перенеся данные Дениса Колесникова в свой блокнот, Хохлова продолжила свои изыскания.
В конечном итоге у нее сформировался список из четырех фамилий, носители которых по различным причинам вызвали у нее сомнения. Еще два парня и девушка. Прогресс, однако! Столь узкий круг подозреваемых уже внушал определенный оптимизм. Правда, запросто могло случиться так, что ее университетская версия окажется полным пшиком и оболочку кромешника придется искать вне студенческой среды. Но сейчас Алиса подобные мысли от себя гнала: душа ее горела, предвкушая возмездие, а куцый список в блокноте давал надежду на его скорое осуществление.
Она как раз принялась обдумывать способы проверки этих четверых, когда зазвонил ее сотовый.
— Таня? Привет! — радостно защебетала Карина, не дав Алисе и слова вымолвить. — Ты куда пропала? Передумала, что ли?
Хохлова уже собралась сказать, что она не Таня, но вовремя осеклась, вспомнив, каким именем отрекомендовалась ей при встрече. Всплывшая фамилия Соболева вновь кольнула душу острой болью, но она подавила ее. Звонок этой гиперобщительной девушки пришелся удивительно кстати: похоже, не придется ломать голову, как бы поестественнее подобраться к подозреваемым.
