Александр Валидуда - На задворках галактики
Секунд пятнадцать стояла тишина, офицеры переваривали отповедь Аршеневского. Масканин решил, что дождался момента.
– Разрешите, – обратился он вставая.
Подошёл к карте и карандашом, на манер указки, описав эллипс вокруг деревни Дамме, спросил:
– Что если отказаться от прямого штурма Дамме? А вместо этого моей ротой пересечь участок лесополосы северо-восточнее деревни вот здесь? Обойти, таким образом, Дамме, которая при успехе остальных рот стопроцентно будет превращена противником в опорный пункт обороны, исходя из одной только тактической обстановки. Внезапным и форсированным марш-броском сквозь лесополосу в этом районе, рота выходит и перекрывает рокаду вот здесь. Закрепляется и блокирует противнику всякую возможность перегруппировки на участке до четырех-пяти километров. Плюс дезорганизация тылов. Таким образом, противник получает цейтнот, вынужден будет пытаться сбить роту с рокады вместо накопления сил и средств на рубеже Дамме. Часа на два хаконцы напрочь лишатся возможности контратаковать… И это всё одна только рота.
В полной тишине Масканин возвратился на место. Аршеневский внимательно рассматривал карту, как, впрочем, и остальные офицеры. Наконец комбат объявил свой вердикт:
– Замысел ваш, поручик, чудо как хорош. Но рискован. Очень даже рискован. Успех такого манёвра может строиться в расчёте, что в данном участке лесополосы нет подразделений противника. Установить, чист ли будет проход, можно только сунувшись в лес. Разведка боем потребуется. Из леса можно и отступить, буде там враг, но потеряется драгоценное время, не говоря уже о плотности охвата Дамме. Кроме того, к этой же рокаде, только вот здесь, должна по плану выйти одна из рот пятого батальона. Однако ваше предложение я возьму на заметку. Возможно, и придётся воплощать ваши мысли, если наши соседи вдруг завязнут.
Пребывая сейчас как бы в подвешенном состоянии, Масканин решил прояснить для себя и должностной вопрос:
– В праве ли я, господин подполковник, считать себя исполняющим обязанности командира роты?
Аршеневский поджал губы, отчего в лице его – человека пожилого возраста с обрюзгшими щеками и воспалёнными от частой бессонницы глазами, проступило нечто бульдожье.
– Этот вопрос я намечал оставить напоследок, – произнёс он, охватывая всех взглядом. – Если вопросов и замечаний по плану наступления больше не имеется, извольте. На ваш вопрос, поручик, отвечаю: нет… Фёдор Фёдорович, – обратился он теперь к Негрескулу, – Зачитайте выдержку из приказа командира полка.
Капитан кивнул и извлёк из папки заранее подготовленный документ. Глянул на Аршеневского, получив одобрение, скомандовал 'смирно!' и зачитал: 'Приказ по седьмому егерскому вольногорскому полку за номером девятьсот двенадцать дробь два, от двенадцатого числа ноября месяца сто пятьдесят второго года. Утвердить: поручика Арефьева Д.Н. на должность начальника штаба второго батальона, подпоручика Масканина М.Е. на должность командира шестнадцатой роты, прапорщика Нечаева О.Р. на должность командира второй полуроты тринадцатой роты, прапорщика Зимнева В.Б. на должность командира второй полуроты шестнадцатой роты, сержанта Троячного В.В. исполняющим обязанности командира шестого стрелкового взвода шестнадцатой роты… Довести до сведения нижеуказанных господ офицеров и унтер-офицеров о присвоении: командиру пятнадцатой роты Дуле В.Г чина поручика, командиру шестнадцатой роты Масканину М.Е. чина поручика, командирам пятого и шестого стрелковых взводов четырнадцатой роты Дулебичеву С.С. и Подлунному В.А. специального чина военного времени подпрапорщика… Приказ зачитать перед личным составом четвёртого батальона в подразделениях…'.
– Вольно, – устало скомандовал Аршеневский. – Приказ, Фёдор Фёдорович, зачитайте в ротах до обеда. Все свободны… И…
Тут он с улыбочкой, которую можно было бы назвать ехидной, посмотрел на застывших в полуобороте офицеров, и сказал то, что в общем-то можно было не говорить. Разве только на правах заботливого командира.
– От себя поздравляю с очередным производством отмеченных в приказе господ офицеров. Понимаю и разделяю вашу законную радость. Однако мой материнский инстинкт вынуждает меня всё-таки напомнить: не стоит превращать обмывание звёздочек в бардак с фейерверками и праздничными трассерами в сторону хаконских траншей. Пить должно весело, в меру и с фантазией. Не желаю потом слушать, как мои офицеры уподобились загулу осчастливленных случайным замужеством легкомысленных девиц. Завтра мне нужны ваши светлые, не затуманенные скорбными обстоятельствами головы… – подождал пока проникнутся вышесказанным и скомандовал: – Разойдись.
Негрескул остался на месте и положил перед комбатом конверт. Тот самый с письмом для Геллера. Видимо Арефьев успел передать его капитану. Заметив это, Масканин приотстал и различил тихий вопрос Аршеневского:
– Что это?
Просмотрев письмо, на котором прямо на входном штампе полевой почты кем-то от руки было написано: 'в 16 роту', Дед произнёс теперь уже громко:
– Масканин, задержитесь.
Аршеневский снял очки, растёр глаза и вернул окуляры на место. Прочитал письмо внимательно.
– Геллер знает? – спросил он у поручика, возвращая письмо капитану.
– Пока что нет, господин подполковник.
– И правильно. Пришлите его в штаб. Пусть пока здесь прикомандированным побудет. Я сам с ним поговорю. Вопрос с его демобилизацией, думаю, решится не раньше чем через неделю. Пока бумаги будут ходить, да и затишье завтра кончится… Через час жду вашего егеря у себя.
– Есть!
– Ну всё, идите.
Покинув блиндаж, Масканин почувствовал облегчение. Облегчение оттого, что Дед взялся известить Геллера сам. Одно дело писать похоронки людям, которых никогда не увидишь, тоже, кстати, тяжелая неприятная обязанность, другое дело сообщать о горе, глядя в глаза. Хуже не придумаешь.
Глава 6
Ранним утром весь сложный и отлаженный армейский механизм, именуемый фронтом, пришёл в движение.
За ночь, основываясь на свежих разведданных, командованием фронта были пересмотрены сроки начала операции. И много ещё чего пересмотрено. Пройдя по инстанциям, новые боевые приказы достигли своих адресатов и всё завертелось ровно на два часа раньше запланированного. А причин к тому было несколько.
Во-первых, неприятельская разведка засекла проводившиеся накануне приготовления к наступлению. На оккупированных хаконских территориях добрая половина населения была к 'захватчикам' настроена коллаборационистски. Пятнадцать лет под новой властью не вытравили среди многих хаконцев неприятия, а то и ненависти к новым порядкам. В некоторых деревнях и городках русскую армию встречали вполне радушно, особенно наслышавшись про лояльное отношение к мирному населению. Да и то сказать, бесчинств и террора не чинилось, если и грабили изредка, то в покинутых хозяевами домах. Продовольствие, лошади и автотранспорт, попрятанные по схронам и лесам при отступлении правительственных войск, не реквизировались, а покупались за деньги. За нормальные обеспеченные золотом деньги, а не за инфляционные хаконские талеры. Уклонисты от мобилизации и дезертиры, из которых не малое число воевало в отшумевшую гражданскую против нынешней власти и сумевшие как-то за прошедшие годы выжить, в немалом количестве вступали в части ХВБ.
Остальная же половина населения делилась на тех, кто относился к оккупантам по большей части с опаской, но за деньги не прочь был снабжать чужую армию всем необходимым. И на тех, кто за внешним радушием или безразличием оставался верен центральному правительству. Среди последних были и убеждённые сторонники власти, и те кто считал, что чужая армия всё-таки чужая и бороться с ней – долг патриота. Вот из таких элементов и состояли заблаговременно организованные и законспирированные хаконской военной разведкой, в преддверии ожидаемого отступления правительственной армии, агентурные сети.
Не смотря на предпринимаемые меры по дезинформации и скрытности, хаконской агентуре удалось выявить переброску по рокадам войск и техники, подсчитать и оценить количество разгружаемых на железнодорожных станциях боеприпасов и вскрыть концентрацию в определенных районах свежих воинских частей. Все это позволяло вражескому командованию сделать вполне определённые выводы о планируемом наступлении. И с высокой долей достоверности выявить намеченные направления ударов и вероятные сроки. Однако на адекватные ответные меры хаконцам не хватало каких-то суток или двух. В итоге из ОК (Главного Командования Вооруженных Сил Хаконы) были срочно разосланы директивы в штабы южной группы армий о превентивных ударах по всему южному фронту с целью срыва русского наступления. Начало операции ОК было запланировано на восемь ноль-ноль. За час до артподготовки русской армии.
