Терран - Эпизод I: На границе двух миров (СИ)
Я догадался об ответе еще до того, как лектор его озвучил. И понял, что знал его всегда:
— Нет.
И сразу стало понятно многое, что раньше ставило меня в тупик. Почему разделение на касты, являясь вроде бы необязательным, тем не менее, свято соблюдалось всеми?.. Почему в языке протоссов даже слова такого нет: «коррупция»? Почему Аиур един и неделим, почему преступления — огромная редкость, учитывая, что полицейских не существует как профессии? Даже почему дети так быстро взрослеют — все внезапно обрело смысл, стало звеньями одной неразрывной цепи.
— Кхала — это не просто место, откуда мы берем силу, это не просто символ, вокруг которого мы объединены. Кхала… жива.
Я закрыл глаза, зажал ладонями уши — но было уже поздно.
Рожденный Тамплиером — станет им, потому что клетки печени становятся клетками печени и ничем иным. Коррупции не существует, потому что кровяные тельца не воруют кислород у клеток. Преступников нет — потому что лейкоциты не атакуют своих.
Почему я не замечал этого раньше?!
Совсем недавно, после сражения за Бункер и взрыва Командного Центра, я уже задавал себе эти вопросы. Я спрашивал себя, почему домашний мальчик, выросший в любящей семье может внезапно стать берсеркером, крошащим кости врагов, шагая вперед, в атаку по мешанине костей и мяса под ногами — без дрожи, без внутреннего протеста? Почему мальчишка, не желавший становится воином — вдруг становится им, не по навыкам — но по духу? Откуда могут взяться нужные инстинкты убийцы и солдата у того, у кого их отродясь не было?
Ответ оказался до безобразия прост — мальчишка родился Тамплиером.
Мне потребовалось больше времени, чем моим сокурсникам. Кхале было тяжелее разговаривать со мной, потому что мое сознание и душа были чужими ей. Как… как разные операционные системы — плохо совместимые, понимающие друг друга с пятого на десятое.
Но мое сознание — не «Виндовс», у него есть функция самообучения и чем дальше, тем лучше я понимал свой новый народ. Этот процесс не замедлился и не сошел на нет после того, как я переехал на Мар Сару, к людям — псионной связи глубоко наплевать, сколько парсеков отделяет протосса от дома. Кхала говорила со мной каждый раз, когда я бездумно пользовался ее силой, и с каждым разом я понимал ее все лучше.
Впрочем… есть ли у меня право продолжать говорить «я»?..
— Отмена!! — прошипел я. — Выход!
Я вывалился в реальность отчаянно дрожавшим, до хруста в суставах сжимая в руках информационный кристалл. Осознав, что держу в руках, отбросил его в сторону, словно он был ядовитой змеей и с трудом подавил желание раздавить его Даром.
Поздно — меня уже укусили.
Я чувствовал себя как бабочка, запутавшаяся в паутине — невидимой, неощутимой, но прочностью не уступающей стальному канату.
Как бороться с тем, что не имеет лица? Что существует повсюду — и нигде, в каждом — и ни в ком? Даже если получится — уничтожив это, ты уничтожишь частичку себя, потому что оно — живет и в тебе. Оно — часть тебя… или ты — часть него?
Ради своей свободы люди начинали войны, убивали и предавали. Против кого воевать мне? Кого убивать и кого предать?
Покажите мне пальцем!
Впрочем, я знаю ответ. В конце Эпохи Раздора — не все протоссы согласились с учением Кхалы. Были те, кто отказался жертвовать часть своей личности ради единства — их назвали Темными, предателями, изгоями. Отказавшиеся от учения Кхаса, они были слабее своих собратьев-кхалаев — и были уничтожены под корень[25], протоссом, почитаемым за героя — Адуном, чьим именем Тамплиеры до сих пор приветствуют друг друга.
Они нашли способ спасти свое «я». Простой и безотказный — ампутация пси-рецепторов отекала протосса от Кхалы со стопроцентной гарантией.
Заведя левую руку за голову, я сжал тугой пучок пси-рецепторов в кулаке. Впервые он показался мне отвратительным комком щупальцев осьминога, а не просто своеобразной прической и полезным инструментом. Сформировал в правой руке пси-клинок, поднес его к основанию «хвоста»…
«Решай, Саня, здесь и сейчас. Свобода — или могущество?»
Отказавшись от Кхалы — я стану слабым и ничем не буду отличаться от псиоников-людей. Только силы, что есть во мне, никакого дармового могущества. Я вновь стану изгоем — протоссы не примут меня и, скорее всего, просто убьют, как уже убили однажды своих собратьев.
Пси-клинок в моей ладони уже дернулся вперед, как вдруг остановился. Подняв ошалелый взгляд наверх, я уперся взглядом в своего названного отца с совершенно нечитаемым выражением на лице.
— Это были твои воспоминания, — сообщил я, не пытаясь вырваться из его хватки.
Бесполезно — он все равно сильнее меня.
— Это так.
— …И что теперь будет? Снова запрешь меня в клетку?
— Нет. Ты смог прочитать эти воспоминания, смог их понять — значит, ты был готов. Просто не принимай решение сгоряча — подумай.
— Над чем?! Как здорово быть рабом… неведомой бестелесной херни?!
— Если бы это было так — разве тебе бы позволили делать выбор? Будь ты рабом — ты бы не смог узнать об этом, не услышал бы правду, даже если бы тебе сказали ее в лицо. Будь все так, как ты говоришь — эту правду не услышал бы и я.
Мы не рабы, Алессадар. Мы просто — части целого. Кто сказал, что клетка организма не может быть индивидуальностью?
— Мы можем быть только такой индивидуальностью, какой нам позволено. Кхала не порабощает нас, нет — она делает более отвратительные вещи. Подменяет нас, изменяет — так, как нужно ей, лепит из нас тех, кто соответствует ее представлению о правильном.
— Кхала делает нас непобедимыми. Нас, как личностей, и нас — как народ. Нас нельзя сломать, мы не можем сдаться обстоятельствам. Мы не пожираем сами себя, как….
— Люди, да?..
— Да. Как люди. Пройдет время — и твой бывший народ поймет, что идет в никуда, что впереди обрыв и однажды — они рухнут в пропасть.
— Ты знал, да?… все это время — ты знал, что у меня нет выбора? Что я не смогу остаться человеком?..
— У тебя есть выбор, сын, — Тассадар отпустил мою руку и сделал шаг в сторону. — У тебя есть свобода решать. И знаешь, почему?..
Я медленно опустил руку, развеивая пси-клинок.
— Уходи.
— Саша…
— Прочь!
— …Хорошо. Я уйду.
— Катись к черту.
Он ушел, оставив меня одного. Чертов инопланетянин прекрасно знал, что я «не буду делать глупостей».
…Потому что, как бы ни было противно это признавать — Кхала сделала меня тем, кто смог защитить колонистов на Мар Саре, кто смог сражаться за их жизни яростно и не ведая страха. Кхала поможет мне стать тем, кто однажды…
Остановит бурю.
Глава 8.0
Станция «Детрик»
— Слушай, а ты знаешь, что мы тут вообще исследуем?
— Мы с тобой, — вздрогнув от звонкого голоса, разбившего гнетущую тишину узла связи, с нажимом ответил седоусый лейтенант своему «зеленому» напарнику. — Здесь ничего не исследуем. Мы несем, мать ее, хренову «собачью вахту» на секретном правительственном объекте. Знаешь, что это значит?
— Четыре года контракта без возможности покинуть эту проклятую станцию или просто связаться с «большим космосом» и куча подписок о неразглашении?
— И это тоже. Но главное: «меньше знаешь — дольше проживешь». Вот ты здесь всего неделю, так?
— Ну?..
— А знаешь, почему внезапно понадобилось пополнение на объекте, где не ведется боевых действий?
— Несчастный случай?.. — неуверенно предположил новичок.
— Ну да, в документах так и написали…
— Ты намекаешь…
— Намекаю я барышням во время увольнительной. Я сказал — ты услышал.
— …Ой, да ну тебя! — после пары мгновений молчания отмахнулся новичок. Правда, легкая испарина на лбу и дрогнувший голос подсказали лейтенанту, что таки да: «услышал». — Что они там могут такого ковырять — суперсолдата? Инопланетного монстра?
На последнем вопросе лейтенант еле заметно вздрогнул и против воли заозирался по сторонам.
— Как тебя такого сюда вообще взяли?! — в сердцах ляпнул лейтенант и тут же понизил голос, будто и правда веря, что это спасет его от прослушки, которую никто не видел, но в существовании которой не сомневался ни один из «старожилов». — Слушай сюда, придурок, — даже если ты что-то раскопаешь, не смей рассказывать об этом мне! Понял меня?!
Возможно, будь в словах седоусого меньше экспрессии, он бы смог расслышать понимающий хмык где-то над своей головой… ну, и если бы источник этого звука не окружало подавляющее поле, конечно.
Логично, в общем-то. Шила в мешке не утаишь, а «большую и страшную тайну» на изолированной от Вселенной космической базе, да еще и в коллективе всего из пары тысяч человек — тем более. Старожилы станции «Детрик», служившие здесь по-настоящему давно, если и не знали точно, чем именно занимаются здесь «яйцеголовые», то по меньшей мере — догадывались.
