Михаил Поляков - Да ночь простоять...
В общем, не пожалел своих самых лучших, выпестованных годами тренировок, и преданных России бойцов адмирал с ТОФа. Шансов выполнить невыполнимое у таких, как эти, суперэлитных ниндзя с русскими добавками, было существенно выше, чем у обычных диверсантов. Для них и не придумали ещё таких инвисиблиных действий, чтоб их нельзя исполнить. Просто были задачи за решение которых они ещё не брались… Дошла очередь и до ХАРПа.
Высадка проходила как по нотам. Тихо. Темно. Облачно. Лодка, прежде огляделась перископом. Горизонт — чист. Эфир молчит. Шумов в море нет. Всплыла. Мы вышли — вернее выскочили через люк. Вытянули лодки. Шипение наполнявшего резину баллонов воздуха показалось нестерпимым грохотом. Мамед испугано оглянулся. Внизу плескалась о черную обтекаемость корпуса темная поверхность воды. Подводники подали нам с высоты надстройки непромокаемые баулы. Волна неприятно качала, и вода норовила унести нас от субмарины. Американская форма и автоматические карабины с кучей прибамбасов на них вызывали чувство неудобства. Нас с Мамедом переодели также в передовую цифровку одежды армии США и их штатную броню и облегчёнку. По легенде, если нам попадётся-таки бешеный местный абориген — мы есть спецназ корпуса морской пехоты США на учениях. Отрабатываем учебную высадку с максимальной дальности на берег и переход на базу по неизведанной тайге с попутными тренировками.
— С чего высадили? — спросят нас.
— Так с подводной лодки нашего могучего флота дяди Сэма и высадили, — ответим, чуть скрывая правду, мы.
— Почему не предупредили? — спросит рейнджер заповедника или служащий береговой охраны.
— Так заплутали в тумане, а джи-пи-эс промок и вырубился, сами не знаем куда вышли, — на чистом амерском языке с бостонским или другим выговором и ответит любой из разведчиков.
— Помощь нужна? — предложит нежданный помощник.
— Та не, мы сами, а то ещё не зачтут и заставят ещё раз высаживаться.
— А что в праздник отправили? Совсем озверели на флоте начальники?
— Так поэтому и послали. Чму разошлись. Они вдоль берега с удовольствием, мы к берегу, с матюками и в расстроенных, как бы, чувствах.
А на самом деле лодка бы его услышала этот береговой сторожевик, который дрейфовал вдоль побережья на плавающем якоре. Толи экипаж там праздновал, толи знали они акваторию и гидрографию как свои пять пальцев, но уверенно дрейфовали с включенными сигнальными огнями и не боялись влепиться в берег многочисленных островков прибрежной зоны.
— Млять, — сказал Мамед, сидя возле меня на раскладной скамейке, упертой в резиновые замки.
— Где? — отреагировал я, удерживая ручку ямахи, и чуть снизил обороты водомёта движителя.
— Вон, — прошипел Равиль и ткнул рукой в пирамиду тревожных огней черной массы кораблика береговой охраны. Я автоматически глянул себе за спину. Подводная лодка уже скрылась под водой, но волна, которую она подняла неминуемо шла на долбанный и спящий сторожевик. Почти штилевое море и малая глубина только усилили горб маленькой цунами приближающейся к «американцу».
— Газу, — услышал я короткую команду Тролля управляющего головной лодкой. Он нарушил режим радиомолчания, обстановка вышла из-под контроля. Я плавно крутанул ручку подачи топлива. Караван прибавил ходу. Шум моторов усилился. Но расчёт был на то, что, пока качнёт, пока проснутся, пока включат приборы, свет, оглядятся в темени пасмурной ночи, то мы дойдём до берега, или, по крайней мере, удалимся так, что нас, ни разглядеть, ни услышать будет невозможно. Расчёт Тролля сработал верно. Две гружёные лодки с привязанными к ним плотами ткнулись с шелестом днища о песок маленького и закрытого со всех сторон пляжа, небольшой бухточки. Ручей и небольшая речушка, впадающие в бухту, поясняли наличие песка в полосе прибоя. Между берегом и морем, куда должны были отправиться мы с Мамедом, маячил на фоне светлеющего неба силуэт чертового сторожевика со слабо шевелящимся флагом в навершии надстройки. Броневой колпак автоматической пушки на носу и корме, антенны, вращающиеся решетки радиолокатора на корабле давали понять, что резину лодки этот охранитель мимо себя не пропустит. Топить его было опасно. Начнут искать. Брать на абордаж поздно. Рассвет неумолимо подступал к своему времени утреннего освещения просторов заповедника.
Через полчаса на берегу бухты стояла усиленная учебная группа разведки специального назначения корпуса морской пехоты армии США с местом приписки форт Ричардсон, с соответствующими документами, спрятанными нашивками, вооружением, средствами связи, таблицами позывных, наколенниках, налокотниках, касках с очками, и со здоровенными рейдовыми рюкзаками за спиной. Тролль долго совещался со своими замами. Аж целых пять минут. Судьбу нашу решал. Лодки и плоты затопили вместе с аппаратами замкнутого цикла, ластами и гидрокомбинезонами пловцов в бухте. В самом пенном и недоступном из-за прибоя месте. Нас с Мамедом на дно, под воду не отправили. Это радовало, но напрягло выше крыши.
— Кличка у тебя Зуб. Если что, то вы двое, без документов, задержаны береговой охраной или нами и доставляетесь в Фэрбенкс в отдел войсковой контрразведки района. Поэтому молчание это ваше золото, и по-английски вы ни бельмес не смыслите, и террористы вы русские. Понятно? Если что, то убью и раздумывать не буду. Ты — Мамед, так и будешь Мамед, чтоб не путаться. А пока нет никого, и нас никто не проверяет, то вы оба проводники, приданные члены-многочлены группы. Горло болит у тебя Зуб. А ты, Мамед — прикусил язык при высадке и мычишь. Ты — замотайся до носа свитером и шарфом. А Мамед бинтом рожу пусть обвяжет. Время — пять минут. Работайте, — и всё. Взглядом так обжёг, как будто этот сторожевик мы ему сюда на верёвочке приволокли, — а это чтоб меньше болтали, — и вручил нам два рейдовых, камуфлированных рюкзака — свой и заместителя, — Чтоб было ясно, кто тут командует, — коротко пояснил он передачу груза в наши руки. А то тут неясно как будто кому-то, ага. Без вещмешков подстриженные под бритоголовых оба командира выглядели, как злые и неуёмные сержанты из учебки «Червей». Вели они себя примерно так же. В руках у одного из бравых джиай русского производства появился взводный флажок с замысловатой эмблемой и затрепетал во главе группы. У меня даже сомнения не вознило в подлинности эмблемы группы «браво», первого взвода роты «си», батальона «сигма» бригады рейнджеров спецнаправления «ЮГ», которые проходят стажировку в оперативном отряде «Дельта».
— Я думал, что прям тут убьёт, — промычал Мамед, накручивая американский бинт прямо на рот и нижнюю челюсть, — Как же дышать?
— Носом, носом дыши и рот закрой, а то и впрямь грохнут, чтоб мы их не тормозили, — а ведь самый лучший выход — положить нас там и вся недолга. Нет, у Тролля были свои соображения на этот счёт. Каждый свой, как бы, недостаток разведчик умело превращал в преимущество. Сторожевик, как тень командора зловеще отсвечивал отраженными бликами в лучах восходящего над землёй континента солнца и не хотел покидать своего места между точкой высадки и открытым морем.
А, в общем, ничем таким особым наша банда и не отличалась. Разве что вооружением. Вместо, так привычных и распространённых у американцев карабинов М4 и винтовок М16А4, на шеях у пяти членов команды висели НК417 с примкнутыми запасными стволами и подствольниками, очень похожие на знаменитые американские винтовки, но гораздо более надёжные. Нам с Мамедом достались модифицированные карабины М4, у которых был заменён газоотводный и перезаряжающий механизм на более устойчивый к загрязнению. У одного разведчика, основного снайпера, торчал за плечом футляр с крупнокалиберной «бареттой». Другой нёс автоматический гранатомёт с барабаном на шесть гранат. Двое тянули пулемёты. Почти у половины выглядывали дальше плеч уложенные поперёк горловины рюкзака тубусы одноразовых гранатомётов. Связисты несли толстоносые дробовики. У всех виднелись кобуры с пистолетами. У кого на поясе, у кого на бедре, у кого на груди или под мышкой. Различить командира в группе было невозможно. Он ничем не выделялся, если бы не отдал нам свой рейдовый рюкзак. И то он периодически менялся с замом. Ну, так с паршивой овцы хоть килограммом меньше.
— Ты Серый, теперь его мамка, — указал одному из своих бойцов по-английски Тролль и указал на меня. По-русски они больше между собой не разговаривали, — А ты Рыжий — нянька для Мамеда. И не забудьте им в уши обучалку сунуть. Нам сутки переть по этим отрогам. Пусть язык учат. И гоу, гоу, гоу, — это слово мы с Мамедом выучили наверно быстрее и надёжнее всех остальных. На очередном привале Серый подошёл и проверил мой магазин.
— Сколько патронов? — спросил разведчик указам на чуть изогнутую коробку, торчащую из приёмника.
