Алексей Ивакин - Штрафбат в космосе. С Великой Отечественной – на Звездные войны
Ящер на миг замер, склонив набок уродливую башку. И бросился. Медленнее, чем в первый раз, мешало набитое жратвой брюхо. Женщина упала, закрывая телом девочку. Мальчик же зажмурился и сделал вперед еще один шаг. Последний.
Когда ящеру оставалось всего с десяток метров, во всех коммуникаторах раздался спокойный голос старшего лейтенанта Якова Финкельштейна:
– Ну и чего спим? Кого ждем? ОГОНЬ!
И в тот же миг басовито заработал «ДШК», но очередь его пошла выше головы ящера, куда-то в пустые трибуны северной стороны стадиона, разнося пластиковые сиденья. Еще миг, и стрелки перевели б прицел, разметав его очередью тяжелых пуль, ныне разбрасывающих обломки пустых сидений и поручней. Но этого никто не заметил, потому что стадион внезапно взорвался огнем. Стреляли все. Даже офицеры постоянного состава, прекрасно знающие, что их магазины пусты, щелкали затворами.
Ящер не добежал до женщины с детьми нескольких шагов. Его буквально порвало в клочья. И противоположной трибуне досталось тоже. Хорошо, что оружие, согласно все тому же Яшиному плану, у потомков было только огнестрельное. Безо всякого плазменного или электромагнитного. Иначе полрайона разнесли б сгоряча…
– От лица командования объявляю всем благодарность за уничтожение противника! – вдруг прогрохотал голос Финкельштейна, как-то разом прекративший стрельбу.
– Внимание! Боевая тревога! Повзводно! Поротно! Построение на плацу! Форма номер пять! Полное снаряжение! Марш-бросок на место десанта ящеров в Новой Одессе! Бегом, вашу… мать!
Бежали все. Ни одного не осталось в казарме. Даже караульных с дневальными и тех не осталось. Даже добровольцы, что не могли сдать ни одного зачета по физической культуре, и те не отставали.
На бегу Крупенников, откинув забрало, догнал Финкельштейна и язвительно осведомился:
– А бабу с детьми куда дел, замполит?
– За кого вы меня принимаете, товарищ майор?! Муляж это был. Голограмма просто… – ухмыльнулся тот в ответ. – Никто ничего и не понял, правда?
– Что же ты, морда нерусская, про второй акт нам наврал?
– Так специально ж, тащ майор, – тяжело дыша, ответил замполит.
– Так понятно, что специально, но нам-то зачем?
– А вот чтобы и вы тоже почувствовали! – ухмыльнулся Яша. – Если и вы поверили, то уж местные-то наверняка… Так как спектакль?
– Спектакль-то хорош, режиссер буев! Станиславский, млин. Ну, а если б не получилось?
– Я рассчитал…
Крупенников только молча мотнул головой и немного отстал, чтобы проконтролировать роты корпуса.
Сибирский еврей Финкельштейн рассчитал не только мощь психологического воздействия, но и время прибытия корпуса на «дачу Ковалевского», как по старинке называлась эта местность. Разумеется, никаких дач в санитарной зоне Нодессы не было уже несколько веков. Зато имел место огромный лесопарк, зоны отдыха на побережье и Мемориал знаменитой четыреста одиннадцатой береговой батареи, оборонявшей город в немыслимо далеком сорок первом году ХХ столетия.
Корпус построился на краю глинистого, рыжего с зелеными пятнами растительности обрыва, круто спадающего к морю.
– Солдаты! – начал речь перед утиравшими пот добровольцами и офицерами старший лейтенант Яков Финкельштейн. – Солдаты! Вы сегодня сделали невозможное. ВЫ ПЕРЕЛОМИЛИ СЕБЯ, свой разум, свою душу! Вы спасли тех, кого мы, мужики, должны спасать всегда и везде. И не важно, кто перед вами – ящер или… Не важно. Важно не то, что впереди, а тот, кто за спиной. Здесь, на этих самых местах, давным-давно погибали ваши предки. Они погибали, чтобы родились вы. Это мужской долг. Это мужская судьба. Наши отцы спасают нас, а потом мы спасаем наших детей. Тем мы и живы! Тем мы и славны! Спасибо вам, мужики!
И тут Яша сделал то, что никогда не делал.
Он поклонился в пояс.
Ошалевшие офицеры и куда больше ошалевшие добровольцы загудели…
Впрочем, какие они теперь добровольцы? Нормальные солдаты.
И вдруг строй сломался. Оттуда, расталкивая людей и пошатываясь, вышел отец Евгений. Он все еще глубоко дышал.
– Нарушил я сегодня одну клятву, – внезапно пробормотал он сиплым голосом. – Нельзя мне живых убивать, ибо иерей я недостойный.
Потом повернулся к строю, упал на колени.
– Простите меня, Христа ради, люди добрые. Меняю я меч Христов на меч воинский. Господь рассудит, а вы простите меня!
– Чего это он? – не понял Крупенников.
– Святым отцам нельзя кровь проливать, комбат! – шепнул Харченко. – Даже нечеловеческую…
– А…
– Только холостые у него в магазине были. Шум один, а толку ноль…
– Откуда знаешь?
– Так лично ж заряжал…
– А он знает?
Ответить особист не успел, прерванный зуммером комбатовского коммуникатора. Виталий взглянул на развернувшийся экран и изменился в лице. Харченко дернул щекой:
– Ну, что там еще, майор? Второй наш ящер сбежал?
Крупенников медленно обернулся к товарищу:
– Сообщение от станции дальнего обнаружения на Плутоне, Серег. В пределах Солнечной системы финишировали из гипера три чужих корабля. Судя по параметрам, те самые «линкоры». Два из них взяли курс на Землю и Марс, третий направляется к орбитальным заводам Венеры.
– Гости, стало быть? – нехорошо прищурился особист.
– И куда раньше, чем хотелось бы.
– Боевая тревога? – спокойно, словно на учениях, осведомился Харченко.
– Боевее некуда, похоже… блин, они ж ничего еще не умеют! Ну, какие из них солдаты?!
– А мы на что? – резонно возразил, пожав плечами, майор. – Зря, что ли, четыре сотни рыл столько времени казенный паек переводили? Давай, командуй, комбат…
Одесса – Вятка, август – октябрь, 2010Сайт автора – www.tarugin.ruФорум авторов – http://forum.amahrov.ruАвторы выражают глубокую признательность за помощь и ценные советы при написании романа всем постоянным участникам литературного форума «В Вихре Времен» forum.amahrov.ru, особенно тем, кто взял на себя нелегкий труд финальной вычитки и правки текста – Андрею Туробову, Александру Шуракову, Александру Кулькину, Сергею Акимову, Владиславу Вощеникину, Сергею Шкеневу, Константину Щелкову.
Отдельное спасибо за помощь основателю форума писателю Алексею Махрову.
Примечания
1
ВУС – военно-уставная специальность.
2
Эйкумена, экумена, ойкумена – населенная человеком часть земли, в более широком понимании – собственно сама Земля.
