Александр Старшинов - Закон есть закон
Третью встречу с Наследником я не забуду до самой смерти. Во-первых, потому что после этого я пять недель отсидел за Вратами Печали, а во-вторых… Об этом я, пожалуй, не стану говорить.
Кабинет я помню смутно – почему-то повсюду висели шторы, тяжелые и непроницаемые, как будто здесь не было стен, только окна; с потолка лился матовый свет из голубоватых плафонов. Огромный письменный стол, заставленный многочисленными приборами, напоминал скалу.
За столом сидел повзрослевший мальчик, явившийся с праздника, с пухленькими щечками и довольной улыбкой маленького детского рта.
– А, Граф, я как раз хотел вас поздравить… Академия Северного архипелага избрала вас своим почетным членом. Ваш диплом у меня. Готов передать…
– Да, к сожалению, я не смог поехать, – заметил Граф с грустной улыбкой. – Советник магистра отказался выдать мне разрешение. Хотя я, как положено по закону, сдал экзамен на выезд.
– Разумеется, вы не могли. Мы заботились о вашей безопасности.
– Моя безопасность? При чем здесь моя безопасность?
– Вас могли бы казнить как бывшего военного. Наша разведка донесла, что именно так с вами и собирались поступить.
Граф обескураженно покачал головой. Он видел, что Куртиц врет, но врет с таким апломбом, что ложь в его устах выглядит почти правдой.
– Я не о наградах пришел говорить. Речь идет об индивидуальных капсулах, защищающих от Пелены.
– Индивидуальных капсулах? – переспросил Наследник.
– Именно.
– И что это дает?
– Дает ощущение свободы, – вмешался я в разговор.
– За счет чего?
– Мысль… свобода мыслить… В этом случае Пелена больше не контролирует мышление, – сказал Рейнвелл.
– Дорогой Граф, вы хоть понимаете, о чем говорите?
– Конечно. Я стремился именно к этому – дать человеку ощущение свободы… Но при этом не допустить преступлений и смерти в случае…
– К чему Пелена, если она не контролирует мысли? – перебил говорящего Куртиц. – Контроль мысли – и есть незыблемость Пелены. Без него Пелена бесполезна.
– Никто не отменяет основных законов, – попытался возразить Граф. – Убийства, грабежи, воровство – Пелена будет по-прежнему наблюдать за всем этим и пресекать…
– Чушь все это! – вновь перебил Наследник. – Не может быть порядка без контроля мыслей! Кто думает иначе, тот главный преступник. И главный глупец.
– Вы назвали Графа глупцом? Извинитесь! – потребовал я. – Да кто вы такой, чтобы подобное позволять! Граф – создатель теории синевы! А вы победитель конкурса на лучший стишок, прославляющий магистра…
Наследник посерел. Нажал кнопку на столе.
Вошли стражи, и меня уволокли на нулевой уровень. Я отсидел пять недель, а показалось, что все пять лет. Потом Граф выплатил штраф, и меня отпустили. Я до сих пор должен ему, вернее уже графине Аде, сто тысяч бертранов. Где Граф, у которого в жизни не было в кармане лишней сотни, взял такие деньжищи, я не ведаю.
* * *После перекуса Ада подошла ко мне и села рядом на диван.
– Почему ты не хочешь стать магистром, Феликс? – огорошила меня графиня.
– Извини, по-моему, это занятие не по мне… Мне бы полежать на диване да поплевать в потолок…
– Ты притворяешься бездеятельным, – оборвала мои россказни Ада. – Но ты не бездельник, я знаю. Это ведь ты рассчитал уровень Пелены в случае с восьмью кристаллами.
– И на двадцать четыре кристалла – тоже я, – произнес я то ли в шутку, то ли бравируя своими достижениями.
– Тогда почему ты не хочешь стать магистром?
– Не знаю … Наверное, потому, что я не хочу власти… – Я не стал уточнять, что к тому же могу окочуриться через две недели своего правления. А вот этого мне точно не хотелось.
– Чем тебе так противна власть? – Ада не отступала.
– Мне… – замялся я, не находя слов. – Мне стыдно указывать людям, как им жить. Я сам больше всего на свете не люблю, чтобы мне указывали. И вдруг стану кого-то поучать, контролировать… На каком основании? Лишь потому, что я первым забрался наверх?
– Отец много говорил о тебе, – сказала Ада. – Он считал тебя своим лучшим учеником.
– Сочиняешь ты все… – отмахнулся я. – Сочиняешь, чтобы меня утешить.
– А вот и нет, – она усмехнулась торжествующе. – Просто ты был его единственным учеником.
– Ну тогда понятно, почему меня так высоко оценили… Первый из одного.
– Во всяком случае, у тебя хватило смелости пойти в ученики отца.
– Жаль, что ненадолго. Всего на два года.
И тут ударил портовый колокол. Его гул слышен на всех уровнях Альбы.
– Что это? – Я аж подпрыгнул от неожиданности.
– Судя по всему, нападение на порт, – отозвался Макс, пытавшийся тем временем вновь собрать портативный измеритель градиента синевы, который он только что зачем-то разобрал.
Куча лишних деталей осталась лежать на столе.
* * *Мы с Максом и Адой вскарабкались на крышу. Дом Леонардо расположен довольно далеко от порта, на холме и потому долго не затопляется синевой, это во-первых, а во-вторых, с его крыши можно многое рассмотреть. Минус сего убежища – добираться до Двойной башни далековато, а плюс – ты вдали от остальных претендентов, и, пока они грызут друг друга, ты – при хорошей защите – можешь спокойно поплевывать в потолок. Если конкуренты не пришлют к тебе очередного Хромого Волка.
Макс протянул руку в сторону Жемчужной гавани. Начинался рассвет. На рейде стоял корабль, а от него отделялись шлюпки и скользили к берегу. Портовые склады и гостиницы уже купались в синеве, и Океан потихоньку подбирался к Седьмой кольцевой дороге. Восьмая была уже затоплена, и по ней плыли лодки. Макс с видом знатока поднес к глазам бинокль.
– Это наш военный эсминец. «Магистр Конрад», – объявил Макс.
– Зачем они явились? Ведь флот никогда не входит в бухту в дни хаоса, – заметил я.
– Два варианта, – сказала Ада. – Либо их команда собирается поучаствовать в гонке и установить свою Пелену – тогда нас ждет правление военной хунты. Либо они решили развлечься.
– Развлечься? – не понял я.
– Вместе с другими грабить и убивать.
– Дай-ка! – Я забрал у Макса бинокль и навел на дом, к которому причалили сразу две лодки. Я увидел вспышку, и в следующий миг дверь рухнула. Люди с лодок стали заскакивать внутрь. Они были в защитных костюмах, так что брести по грудь в синеве для них было не проблемой. Спустя несколько минут из окна выпала маленькая фигурка. Потом еще одна.
Мне показалось, что я слышу человеческие крики. Хотя, наверное, это был обман слуха – расстояние слишком велико.
– Они явились грабить, – решил я.
– А может быть, и то и другое, – отозвалась Ада. – Пока команда «веселится», офицеры пойдут на штурм Двойной башни.
Я снова посмотрел в бинокль. Матросня захватила два следующих дома. Они методично продвигались в глубь города. Я кое-что прикинул… Нет сомнений, на их пути лежала площадь Ста Фонарей.
Я кинулся вниз. Схватил рюкзак, бросил туда баллон с концентратом синевы, моток веревки, нож. Заозирался в поисках нужных вещей.
– Что ты задумал? – Ада тоже сбежала вниз, опередив Макса, который пыхтя топал следом.
– Я должен спасти ее. Их…
– Кого? – не поняла Мэй.
– Полину. И людей на площади Ста Фонарей.
– Ты с ума сошел? Что ты можешь сделать против военных?
– Призрак подарил мне несколько мелких фальшивых кристаллов. Нужен лишь кристалл да баллон с концентратом, и временная защита готова. Хватит дня на три. На площади есть фонтан, так что воды вдоволь. А поголодать три дня не страшно. Лучше, чем умереть.
– Ты не пойдешь! И даже не думай! – Ада встала у меня на пути. – Ты должен принять участие в битве за башню. Только ты, ты – единственный, кто может остановить всякую сволочь типа Берсерка и Альбиноса.
– Я не собираюсь погибать. – Ответ получился двусмысленный. Правда, Ада этой двусмысленности не поняла.
– Ты что, готов пожертвовать всем?..
– Рискнуть, а не пожертвовать, чтобы спасти девчонку. И остальных. А почему нет?
– Потому что ты просрешь наше дело. Ты ставишь жизни нескольких безумцев против судьбы острова.
– Я ничего не ставлю. Просто хочу спасти Полину. Я не могу ее бросить. И потом – я все еще успею завершить – не надо требовать от меня подлости во имя будущих дел.
– Син, похоже, графиня права, ты опять… – вмешался в разговор Кролик.
– Нет! С меня хватит Пончика и подружки Гарри. Я не хочу больше платить чужими жизнями за свой успех.
Никто из моих оппонентов не предположил, что искусство Полины может подействовать столь же благотворно на гостей с корабля, как на Гарри и его друзей. То есть я был уверен, что не подействует. Видимо, остальные думали так же.
– Я вернусь, – проговорил не слишком уверенно.
