Владимир Лосев - Черный призрак
Настя с улыбкой поглядывала на меня, одновременно управляясь с каменными кубами, некоторые, по моему мнению, являлись чем-то вроде шкафов для хранения продуктов и посуды, другие исполняли роль микроволновки и холодильника, а может, и жарочного шкафа.
Серый гладкий интерьер дома больше подходил для космического корабля, чем для дома. Впрочем, это могло быть просто модно или практично. Откуда мне знать инопланетные порядки?
Настя поставила передо мной какой-то квадратный сосуд, в котором бултыхался зеленый тягучий сироп, и подала нечто вроде каменной трубочки.
— Это мы пьем. Ты не очень отличаешься генотипом от нашей расы, поэтому тебе должно подойти. Моему отцу нравится. Это питательно, в такой пище есть все, что необходимо человеку твоей расы. Ты же белый, так?
— Белый.
— Хорошо, а то я только слышала, что у вас живут люди с разным цветом кожи, а никогда не видела и поэтому, наверное, не смогу их различить. А папа сказал, что еда у вас отличается в зависимости от места жизни.
Я попробовал. На удивление, оказалось вкусно, причем напиток был одновременно соленым, терпким и пряным и нежным. Пил с удовольствием, молча глядя на нее.
— Почему ты молчишь, Григ?
Я выпил еще немного. Слова как-то не шли на ум, да и язык едва двигался. Никогда до этого не думал, что общение с девушкой может вызвать столько затруднений. Правда, до этого я еще никогда не испытывал таких эмоций. Поэтому, подумав, решил ответить честно:
— Сам не знаю, боюсь, наверное…
— А чего боишься?
— Глупым показаться. Здесь у вас все иное, чем у нас. Другая техника, мебель, одежда, очень легко показаться дураком, а этого не хочется.
— Почему? — прыснула снова она в ладошку. — Разве такое возможно? Какой ты есть — такой есть, другим не станешь.
И действительно — возможно ли не показаться перед ней дураком?
Я снова стал прихлебывать бульон через трубочку, не зная, что ответить. Грустно как-то стало, противно…
— Нет уж, отвечай, раз начал. Мне интересно.
— Честно?
— Честно!
— Я в тебя влюбился с первого взгляда, — сказал, словно в омут головой бросился. Сердце тревожно стукнуло и остановилось, ожидая ответа. — Поэтому боюсь не понравиться.
— Ты это серьезно?
— А по мне разве не видно? — Сердце застучало быстро, уверенно. — Выгляжу как идиот, говорю так же, все симптомы налицо. Краснею еще, как прыщавый юнец.
Она улыбнулась. Ей пришелся по душе этот разговор. Всем девушкам нравится, когда им признаются в любви, а дальше все происходит по обстоятельствам. Если девица умная, то не будет смеяться, примет на веру и начнет искать подтверждение этим словам. Издеваться не станет.
Если же не очень умная, то тоже начнет проверять, только подтверждение потребует глупое. Некоторые, например, могут предложить прыгнуть из окна или сделать еще что-нибудь опасное для своей жизни. Сделаешь — тогда поверят.
Так меня Ирка проверяла. С моста в реку прыгал, едва не разбился.
А потом такая издеваться станет часто, просто для своего удовольствия. Интересно же — здоровый парень, а ведет себя как телок, мычит что-то, сказать толком ничего не может. Смущается. Последнее особенно им нравится…
— Ну, определенные признаки нестабильности психики и в самом деле наблюдаются, — улыбнулась Настя. — Но это может быть вызвано иной атмосферой, другим энергетическим излучением, незнакомой обстановкой, шоком от невероятных обстоятельств.
За спиной бесшумно открылась дверь, если можно так назвать каменную глыбу, откатившуюся по невидимым направляющим в сторону, и в комнату вошел профессор. Он взял себе точно такую же посудину, сел напротив меня и начал с наслаждением прихлебывать зеленый тягучий напиток через такую же трубочку.
— О чем разговор? — поинтересовался он.
— Григ только что заявил, что в меня влюблен, вот это и обсуждаем…
— А… — Профессор, как мне показалось, с сочувствием посмотрел на меня и мягко улыбнулся. — Уже выдаешь психологический анализ?
— Пытаюсь, но мне не хватает некоторых фактов, чтобы составить полную картину, без приборов довольно трудно определить данный эмоциональный тип.
— Настя, по нашим земным понятиям, доктор, — пояснил Сергей Сергеевич. — Она обладает великолепными знаниями в области медицины, иногда, правда, ее заносит, как сейчас, но специалист она великолепный. А вы, юноша, действительно в нее влюбились?
Я кивнул. А что мне оставалось делать? Она же сидела рядом. Сказать, что влюбился, и тут же отказаться? А жить потом как?
— Поверьте, я вас понимаю, сам когда-то побывал на вашем месте, правда, был тогда гораздо моложе, чем сейчас, хоть и намного старше вас. — Профессор сочувственно мне кивнул и повернулся к дочери. — Могу добавить немного данных, которых тебе не хватает для полного диагноза.
Они сидели передо мной, пили сироп и мило разговаривали о больном пациенте, описывали симптомы, способы лечения. Обычный врачебный разговор. Вся беда только в том, что этим пациентом являлся я и слушать мне такое было не очень приятно.
Никогда еще после признания девушке в любви та не начинала делать анализ моего психического состояния, разглядывая меня с холодным пристальным вниманием. Обычно они лезли ко мне целоваться и обниматься, но сейчас оказался не тот случай. Меня препарировали, разрезали на отдельные кусочки, разглядывая каждый из них в отдельности. Причем занимался этим еще и ее отец, притащивший меня в это ужасное место.
Почему-то чем больше слушал то, что говорилось обо мне, тем меньше мне хотелось жить.
— Добавляй.
— Надо учитывать, что во время пути юноша не раз попадал в ситуации, которые едва не стоили ему жизни. Так, например, во время прохождения через черный лес он едва не попался брунсу, причем тот пищеварительным соком его полил и даже вцепился парой усиков.
— Какая мерзость! — Девушка сморщила свой хорошенький носик. У меня внутри потеплело от этого милого сочувствия. — Как спаслись?
— Мне удалось его отбить. До этого момента на юношу нападали два раза. Первый раз необычные шершни, гораздо крупнее и злее обычных. Никогда до этого не наблюдал за ними в здешних лесах подобной агрессивности, причем мы двигались довольно далеко от их гнезда, но они все равно напали.
— Странно…
— Вот и я так же подумал. Второй раз на нас напали предтечи местных птеродактилей, хоть обычно они стараются держаться как можно дальше от людей. Потом Дрема показывал нам свои картинки, а затем попали под обстрел какого-то странного растения из тумана, причем семена летели мощные, сбалансированные, они вполне могли нас убить. Нам удалось спастись только тем, что успели заскочить в пещеру.
— Согласна, испытания играют свою роль в нестабильности психики. — Настя взяла меня за руку. Господи, до чего же мне стало хорошо! — Это вполне могло стать дополнительным фактором гормонального изменения в крови.
— Еще древними людьми отмечено, что после смертельной опасности резко возрастает либидо. Обычно в селениях, где люди переживали какую-то опасность, резко возрастала деторождаемость.
— Согласна, — кивнула Настя, убирая руку. — Пульс учащенный, кожа влажная, реакции неадекватные. Григ не обманывает, он действительно в меня влюблен или думает, что испытывает подобное чувство. А что я еще не учла?
Вот представьте себе: ты признаешься девушке в любви, она меряет пульс, проверяет твою кожу, делает еще пару анализов и с категоричностью доктора заявляет:
— Пациент влюблен! Требуется лечение соответствующими препаратами…
Мне захотелось забиться в какую-нибудь нору и сидеть там до конца жизни. Мерзкое это ощущение, когда тебя препарируют!
— Вот еще… ты несешь в себе незнакомые человечеству гены, любой мужчина с Земли, увидев тебя, почувствует влюбленность. Изменение генотипа, добавление неизвестных прежде групп генов является обязательным фактором выживания. Так и я, когда-то увидев твою мать, не смог противиться своему влечению, хоть был вполне зрелым, самостоятельным мужчиной.
— Убедительно, принимаю. — Настя кивнула мне, как показалось, сочувственно. — С этим согласна, не подумала, кое-что не учла. Получается, состояние подлинное, требуется коррекция. Конечно, у меня с собой нет многих препаратов и лечебных приборов, поэтому даже не знаю, как поступить. Не думала, что может случиться подобная ситуация, правда, и в этом случае можно кое-что сделать, например, провести коррекцию с помощью изменения гормональной подстройки, и потребуется всего несколько трав…
— Вы как-то забыли обо мне. — Голос у меня стал хриплым от волнения, а ладони повлажнели. — Например, о том, что у меня может иметься свое мнение.
— Мнение? — Девушка посмотрела мне в глаза, и что-то в ее глазах странно дрогнуло. Впрочем, возможно, мне показалось. — Разве больной может поставить себе диагноз, а потом вылечиться самостоятельно?
