Владислав Выставной - Кремль 2222. Кенигсберг
– Мутировала? – чуть слышно повторил Книжник. – Это же камень. Он мертвый…
– Как оказалось – не совсем, – продолжал голос Пророчицы, и в сознании семинариста всеми оттенками засверкали янтарные грани, а в них – смутные картины далеких событий. – Янтарь имеет органическое происхождение, многие камни содержат ДНК древних растений, животных, насекомых. Многочисленные Поля Смерти, прокатившиеся волнами через город, зацепившие янтарные залежи, изменили природу этого минерала. Быть может, активировалась спящая ДНК древних существ, а может, мутировало само вещество камня – не важно. Главное – он обрел новые, ранее неизвестные свойства.
– Кажется, я начинаю догадываться, какие именно… – прошептал Книжник, ощущая в ладони волнующий жар этого «камня жизни».
– Верно. Измененный янтарь, прозванный Алхимиком Алатырь Жизни, обрел свойство влиять на тело и разум человека. Причем, не как какое-то особое вещество, как живое и даже разумное существо. Хотя позже пришел к выводу, что Алатырь не имеет собственного разума. Он, как зеркало, отражает разум носителя…
– Носителя?
– Да. Того, с кем он взаимодействует. Как ты сейчас.
Книжник раскрыл ладонь, разглядывая камень. Он вдруг ощутил тревогу и вместе с тем – волнующее ощущение радости. Пророчица же продолжала:
– Алхимику нужны были добровольцы для задуманного им опыта. Нашему же народу нужны были новые возможности. Так мы и нашли друг друга.
– То есть, у каждого из вас…
– Да. У каждого сохранившего юность – свой Алатырь Жизни. Разумеется, не просто выкопанный в земле или принесенный черными водами моря. Он специально подготовлен Алхимиком, и только Алхимик знает секрет нашего народа, который мы сами зовем Амберами.
– Амберами? Почему?
– От английского – «янтарь». Кто-то назвал так первого добровольца, принявшего Алатырь. Наверное, это был сам Алхимик – оттого и прижилось.
– Так он жив – ваш Алхимик?
– Конечно. Только его давно уже никто не видел. Говорят, он живет в дальнем маяке на окраине Пиллау. Уже несколько лет он не выходит из своего укрытия, так как целиком погружен в один из своих опытов…
Перед глазами Книжника поплыла череда удивительных картин. Он узрел древний замшелый маяк, о фундамент которого разбивались суровые волны, увидел тусклый свет на его вершине и узрел неясный силуэт таинственного человека, прозванного Алхимиком…
Тряхнув головой, парень прогнал эту фату-моргану и снова очутился в древнем готическом соборе под взглядом темных глаз Пророчицы.
– Так что ты говорила про Алхимика? – спросил Книжник. – Что он знает ответы на все вопросы?
– Я ничего не говорила, – разглядывая его серьезным взглядом, сказала Пророчица.
– Она и вправду молчала, – подтвердил Герцог.
Книжник недоверчиво поглядел на Герцога, затем снова на таинственную юную особу. Скривился:
– Вы что, разыгрываете меня, что ли?
– И в мыслях нет, – Герцог пожал плечами. – Зачем нам это нужно?
– Все, что ты слышал или видел сейчас, – это голос Алатыря, – сказала Пророчица, указывая взглядом на камень в ладони Книжника. – Просто очень важно, чтобы ты понял.
– Почему это важно?
– Потому что тебе предстоит миссия.
– Час от часу не легче, – пробормотал семинарист. – И что же это за миссия? Восстановить Равновесие?
– Его уже не восстановить, – убежденно сказала Пророчица.
Книжник увидел, как побледнел Герцог. Похоже, сбывались его худшие опасения.
– Его не восстановить, – повторила Пророчица. – Но оно уже сыграло свою роль. И теперь оно – просто клетка, не дающая нам вырваться на свободу. Твоя миссия – освободить нас.
– Я не понимаю… – проговорил Книжник.
– Понимаешь. Подумай. Вспомни.
И Книжник вспомнил – тот самый разговор со стариком-семинаристом, имени которого он так и не узнал. Его рассказ про этот странный город, в который можно попасть, но из которого нельзя вырваться.
– Кенигсберг – это клетка? – просто спросил он.
Пророчица не ответила. Видимо, ответа не требовалось.
– Возьми, – Книжник раскрыл вспотевшую ладонь и протянул оранжевый камень Герцогу.
Тот покачал головой:
– Мне нельзя к нему прикасаться. Я же сказал тебе: у меня другая роль. Алатырь – удел молодых.
– Но я уж и не так молод на фоне этих ребят, – усмехнулся Книжник.
– Этот Алатырь уже часть тебя, – сказала Пророчица. – Ты еще не понял?
– Он вроде как симбионт? – догадался Книжник.
– Называй, как тебе это удобнее, – не стала возражать Пророчица. – Одно я тебе скажу точно: он должен помочь тебе.
– Помочь в чем?
– В твоей миссии. Алатырь даст ответы, которые ты, возможно, не сможешь отыскать в себе сам. А может, просто не решишься.
– И что же это за вопросы такие?
– У всех свои. Но поверь, такие трудные вопросы имеются у каждого. Но теперь у тебя есть возможность и, главное, время, чтобы узнать о себе очень любопытные вещи…
– Погоди, – Книжник вдруг заволновался. – Я же не останусь навсегда…
– Молодым? – быстро спросила Пророчица.
Парень медленно кивнул.
– Ты правильно понял – это одно из свойств Алатыря Жизни. А тебя не устраивает твой нынешний возраст?
Книжник задумался. Он никогда не задавался таким вопросом. Просто потому, что в этом мире вообще глупо ставить вопрос таким образом. Скорее уж – «доживу ли я до зрелости?» Про старость никто даже не вспоминает – ее достигают единицы. Большинство же умирает еще в младенчестве.
– Даже не знаю, – усмехнулся Книжник. – Возраст – он солидности придает. В конце концов, я же не буду жить… – он замялся.
– Вечно? Нет. Ты будешь жить столько, сколько тебе отмеряно при рождении. Но Алатырь поможет сохранить твое нынешнее физическое состояние до самой смерти. Впрочем, избавившись от него, ты быстро нагонишь положенный тебе возраст.
– Звучит заманчиво… – Книжник снова поглядел на камень в своей руке. Тот едва заметно пульсировал оранжевым, как живой, и будто искушал его. Говорят, лучший способ преодолеть искушение – поддаться ему. Сказано было в каком-то скользком контексте, но сейчас нужно было принимать решение.
И он решился.
– Хорошо. Если ты говоришь – это поможет… – он сжал Алатырь в кулаке. – Пусть себе в кармане валяется.
– Нет, это не так работает, – вмешался Герцог. Прикусил губу, словно понял, что влез не в свое дело.
– А как?
– Я покажу, – сказала Пророчица.
Она убрала с лица и отодвинула рукой свои тяжелые черные волосы – так, что стал виден участок затылка ближе к шее. Глаза семинариста невольно округлились: небольшой участок кожи в том месте отдавал янтарным отливом.
