Черный день. Книги 1-8 (СИ) - Доронин Алексей Алексеевич

Сашка… хотя, какой к черту Сашка? Александр видел, что за эти недели его собственное лицо в зеркале изменилось. От подростка с наивной искоркой во взоре не осталось ничего.

А вот дядя Женя остался прежним. Все та же насупленная морда и взгляд с циничным прищуром.

— Готов. Не передумаю, — ответил парень.

У себя дома, в необжитой и без уюта обставлено комнате, Александр взял свои нехитрые пожитки. Мачете повесил на гвоздь на стенку со всем почетом. Вместо него взял нож с ножнами из крокодиловой кожи, который снял с трупа ордынца, зарубленного им на втором этаже Замка, лица которого он даже не запомнил.

В свой рюкзак, который он собрал очень тщательно, Данилов положил все, что нужно для жизни в ледяной пустыне. Не взял ничего лишнего, кроме своего дневника. Интересно, что бы сказал о нем сейчас отец?

Свое ружье он тоже не взял.

«Шмотье и ствол не бери, — говорил Пустырник. — Об этом Захар и его интенданты позаботятся. Будем одеты с иголочки и вооружены и снаряжены как заправский спецназ. От нас требуется только умение и готовность рвать врагам глотки».

Дядя Женя был без разговоров назначен командиром готовящейся экспедиции на Урал. Которая в основном имела своей целью разведку и создание форпоста, но этим могла не ограничиваться. Отправиться туда в конце ноября, даже в бесснежную погоду, было сильным риском. Метеостанция Заринска — где собирали данные с шести точек и гадали по ним на кофейной гуще, сообщала, что с восьмидесятипроцентной вероятностью снегопадов не будет еще неделю. За это время они успеют добраться до места назначения. А уже там — на основе допросов, вылазок и радиоперехвата — попробуют установить, ждать ли нового вторжения и, если да, то насколько скоро.

Кто-то из старших сказал, что ничто так не прогоняет тоску, как хорошая месть.

«А может, Захар хочет вооружить нас и отправить подальше, чтоб от нас избавиться? Отправляться в канун зимы очень опасно. Даже с такой техникой, какую нам дали. Впрочем, весной, осенью и летом опасность будет не меньше, просто угрозы будут другими — распутица, микробы, кочующие банды и так далее».

Но это не имело значения. Впереди была дорога. Она встряхнет его, наполнит смыслом его дни. А когда закончится эта — всегда можно начать новую.

Может, смерть действительно была концом боли. Но он пока был жив. И, глядя на рисунок холодных созвездий на небе, думал о том, как сохранит холодную голову. Чью-то голову.

Алексей Доронин

Час скитаний

Эпиграф

Любовь и боль,

Покой и бой,

Я, как любой,

Несу с собой.

Сергей Шнуров

Пролог. Капсула времени

23 августа 2019 г.

Гамбург, Германия.

За минуты до катастрофы

У Изобретателя, как Элиот Мастерсон предпочитал себя называть, даже когда стал главой компании, было несколько цитат, которые он перечитывал в редкие минуты душевной слабости. Ни одна из них не являлась молитвой или религиозным гимном. Но каждая имела отношение к человеческому разуму.

Раньше кроличьей лапкой на удачу, воображаемой бутылкой шампанского для «крещения» корабля — то есть любого судьбоносного дела — был для Элиота текст послания, отправившегося к звёздам на борту космических аппаратов «Вояджер-1» и «Вояджер-2». Он знал его наизусть.

«Мы направляем в космос это послание. Оно, вероятно, выживет в течение миллиарда лет нашего будущего, когда наша цивилизация изменится и полностью изменит лик Земли… Если какая-либо цивилизация перехватит «Вояджер» и сможет понять смысл этого диска — вот наше послание:

Это — подарок от маленького далёкого мира: наши звуки, наша наука, наши изображения, наша музыка, наши мысли и чувства. Мы пытаемся выжить в наше время, чтобы жить и в вашем. Мы надеемся, настанет день, когда будут решены проблемы, перед которыми мы стоим сегодня, и мы присоединимся к галактической цивилизации. Эти записи представляют наши надежды, нашу решимость и нашу добрую волю в этой Вселенной, огромной и внушающей благоговение...».

И хотя он повторил его про себя и в тот раз, в мае 2019 года, при предстартовых тестах, дурное предчувствие посетило Мастерсона и больше не покидало.

Это случилось на его космодроме недалеко от Браунсвилла, штат Техас, когда он присутствовал при рутинном выведении на орбиту нескольких крупных телекоммуникационных спутников, принадлежащих Индии, и ещё нескольких десятков орбитальных аппаратов малых размеров. Эти наноспутники весили от десяти до одного килограмма, и это был не предел. Хотя для самых крохотных спутников, которые можно положить в карман, как зажигалку, не нужно запускать огромную ракету — хватило бы такой же крошечной. Но они пока были в процессе разработки.

Индийцы использовали на этот раз ракету его компании — “SpaceHawk”, чьё название образовано от имени хищной птицы, вместо привычной ранее русской «рабочей лошадки» из семейства «Протонов». Тому было много причин, и не только технико-экономического свойства. Пуски в том году следовали один за другим. Корпорация едва успевала производить аппараты, которые расходились как горячие пирожки, и становилась если не монополистом, то одним из ключевых игроков рынка.

Но не только этим они занимались. Существовало ещё одно направление работы. Секретное.

Итак, объект, который Элиот про себя называл «Прометей» (официальное название было иное), на тот момент кружился в околоземном пространстве несколько месяцев. Завершающие монтажные работы были проведены автоматикой уже на орбите. Риска не было — технология сцепления двух и более модулей была хорошо отработана при сборке МКС. Зато это позволило на двадцать процентов снизить расходы, что было его коньком. Он и штат сотрудников держал минимальный и всегда приветствовал выполнение одним работы за троих, даже если людям приходилось перерабатывать. Он любил говорить, что способность меньше спать — главный человеческий ресурс и резерв.

Задавая тон, он был требователен и к себе. Его физиология ему позволяла. А заодно несколько стимулирующих веществ. Тот, кто не мог соответствовать, быстро выгорал, как теплозащитный слой обшивки, и вылетал прочь, как ракета.

Но зато десять тысяч сотрудников делали дело, которое раньше было по плечу лишь целому государству. Хотя в последний год всё-таки пришлось увеличить численность персонала почти на четверть.

А тогда, на стартовой площадке обычной гражданской ракеты, чьё брюхо было набито мирными спутниками, далёкий «Прометей», уже висевший в космосе как меч над чьими-то головами, не занимал его мыслей. Элиот делегировал обязанности, распределял их не только внутри своей фирмы, но и внутри своей головы. Поэтому умел отвлекаться.

Правил он для себя придумал много. Например: если хочется работать — работай. Если тебе хреново и не хочется — работай. Если хочется спать — тоже работай. И тогда обгонишь всех.

Но самым первым правилом было другое: «Не задерживайся на одной ступеньке».

Именно следуя ему, Элиот когда-то давно оставил свою страну и уехал в Канаду по студенческой визе, а оттуда — чуть позже — в США. И это было верным решением. Особенно учитывая, что страна вскоре превратилась в криминальную клоаку, где в начале XXI века белого могли убить на улице даже не за цвет кожи, а потому что он был более выгодной добычей. Повседневная жизнь ЮАР в чём-то уже тогда походила на зомби-апокалипсис. Хотя в остальной Африке южнее Сахары жили ещё хуже.

В крохотном ЦУПе — не чета Байконуру или мысу Канаверал — мистер Мастерсон находился всего десять минут, следя одним глазом за работой трёх одетых в форменные комбинезоны операторов, которые всё равно выглядели как гики, а не как солидные учёные. Сетчаткой другого глаза, слегка модифицированного с помощью технологий, пока не поступивших в свободную продажу, — Элиот воспринимал информацию без помощи экранов, непосредственно: цифры, графики и видеоданные, в которых отображались первые шаги новорождённого «Спейс-Хоука», то есть космического ястреба. На очереди была такая же технология для слухового нерва, но её пока не оттестировали должным образом на добровольцах.