Андрей Круз - Вне закона
У американцев с этим сложней, там драки чаще, но худым они заканчиваются реже. А чаще ограничиваются криками и бранью. Нет привычки «за базар подтягивать», и, может даже, при таких обстоятельствах оно и хорошо. Поорут да и успокоятся. А у русских вечно проблемы от отвязанной метлы.
Так я обратно о пьянстве: от него здесь никуда не денешься.
Обед, который входил в стоимость проезда и который приготовил кок «Бурлака», был прост, но добротен – гороховый супец с копченой грудинкой, котлеты с картошкой, соленья, ну и водка, само собой. И, к радости моей, было еще и пиво – мой личный метод борьбы с этой самой водкой. Всегда можно сказать, когда очень активно предлагают, «я лучше по пивку». Правда, холодновато под навесом на палубе для пива, а сто грамм согреют…
Вот так и живем. «Такие дела», – сказал бы Васька.
Во главе стола сел Юра, справа от него Семен, потому как шкипер. А дальше мы уже сами по себе расселись. Разлилась по стопкам водка, первый тост был здесь традиционным – за удачу. Первая пошла под супчик хорошо, как-то сразу и теплей стало. Ну и разговор завязался. Темы пошли торговые все больше, что и где почем и как это продать. Помимо тех, кого я уже раньше упоминал, плыли с нами еще несколько торговцев. Один из Батлер-Крик, по прозвищу Хохол, какое он своим акцентом и постоянным сбиванием на суржик оправдывал на все сто, а остальные из Нарыма и Нерчинска. А один из них, откликавшийся на Серегу и Грека, еще и собирался с товаром до Желтухино.
– А туда как, не опасно? – спросил я. – Слышал, что там беспредел полный.
– Ну не такой и полный, – отмел он опасения. – Им же туда много что нужно.
– Постоянно в Нарым за всяким добром ходят, – добавил, не прекращая жевать, некто Артур – толстый мужик с большим толстым же носом, кудрявыми волосами и большими черными глазами. – Я вот инструментом торгую, так в Желтухино лучше всего берут. А ты оружейник, я слышал?
– Оружейник.
– Туда бы тебе тоже продавать можно. Там есть через кого продать, не кинут.
– Ага, с Мамоном дело иметь можно, – подтвердил молодой рослый мужик с большим родимым пятном на виске, имя которого я запамятовал. – Это с местными у него терки все время, а с торговцами у него как в аптеке, не хочет проблем.
– Свести? – спросил Артур.
– Товара пока нет, чтобы так торговать, – отбоярился я.
Соблазн есть, но не уверен, что польза от такого знакомства будет. Всерьез оптом торговать у меня пока оборотки нет, да и не мой это рынок. Я все же больше по патронам, или вот как сейчас: дозанял денег, ухватил партию – и радуюсь. И в Желтухино я ее не повезу просто потому, что и так все разойдется. И мне лучше, если разойдется среди привычных покупателей, им же потом буду патроны снаряжать и торговать.
А Мамон что мне даст? Какую-то информацию по золоту? Да если бы у него такая информация была, он бы это золото давно сам бы нашел. И не предлагал треть с найденного, что вообще глупость, потому как на золоте номеров серийных нет и опознать его… даже не знаю, как он опознавать и собирается. Скорее всего, треть он предложил тогда, когда была надежда самих грабителей догнать.
– А Мамон там вместо Цигеля? – спросил я, ни к кому конкретно не адресуясь.
– Ага, – кивнул Артур, – вместо Цигеля. Раньше у него в бригадирах был. Кстати, с Мамоном проще, Цигель все же меру терял.
– Цигель с иглы не слезал, – прокомментировал Толстый. – От него вечно человек в Доусон катался, у «Висельников» опий-черняшку брал чуть не мешками.
Колян, услышав о «Висельниках», усмехнулся, посмотрев на меня искоса.
– Я слышал, что «Висельники» только траву и алкоголь гонят, нет? – спросил я.
– Вся дурь снизу реки через них идет, – покачал головой Толстый. – Они этот канал изо всех сил держат. Поэтому на другие дела, так сказать, у них сил не хватает.
– Тогда в Доусоне их кто-то крышевать должен, нет? – спросил Хохол.
– Нет, они у нас сами по себе, просто не лезут никуда, – ответил Толстый. – Но края обозначили: если кто попытается выбить их с дури, то они своих со всей реки подтянут. Ну а поскольку опиатами банчить западло малость, то никто их особо и не трогает. Мексиканцам в Доусоне не закрепиться, чужие они там, поэтому вынуждены «Висельникам» товар отдавать, а те дальше везут.
То, что для Цигеля дурь брали у «Висельников» – это связь?
– А дурь он для себя брал?
– Да ты что, – засмеялся Юра. – Он ее в Желтухино толкал. Там половина старателей на ней сидела. Идеальный обмен шел, дурь на золото.
– То есть много брал?
– Много, понятное дело. Даже на «Бурлаке» разок двое «Висельников» до Нарыма ехали, а потом с катером ушли в Завитую. Договаривались о чем-то, наверное.
– А давно?
– Да месяца за три, наверное, перед тем, как Цигеля завалили. Грохнули его в конце навигации, это помню, а когда этих вез, то жара была, – чуть подумав, ответил он.
А вот это уже куда интересней. Это что получается в таком случае: Цигель с «Висельниками» дела вел, брал у них дурь в большом объеме. Раз даже они к нему приехали… а потом его грабанули. Бывшие старатели. А потом грабителей кто-то грохнул, с кем они должны были встретиться. И вот как бы не с наводки «Висельников» это ограбление состоялось…
А потом у самих «Висельников», например, что-то пошло не так. И появился тот самый Браун, которого грохнули, судя по всему, за карту, а на карте что?
Как-то все интересней и интересней это становится.
А тяжелая дурь – это вообще отдельная история. Тут ведь в каждом городе свои законы, общих нет, и местами за нее и убить могут. Где-то плевать, как в том же Желтухино, а где-то и нет. Из Батлер-Крик за нее изгоняют. А изгоняют здесь просто: отбирают все, что есть, оставляют только ту одежду, что на тебе, да и гонят из города. При этом шериф с помощником сопровождают несколько километров. Остановишься – пристрелят. Потому что даже это беззаконное общество понимает, что только открой калитку для этого дерьма – и все, у всех проблемы. Хотя ту же травку просто в баре продадут, в аптеке и в сигарном магазине.
Пожар
«Бурлакъ» шел дольше, чем «Гордость Доусона», аж на целые сутки, с таким-то хвостом барж. Обитатели кают больше ели, пили и на корме разговоры беседовали, других занятий на небольшом, в сущности, пароходике и не было. Стелился над водой угольный дым, шлепали колеса, плескалась вода в борт. Тему про убитого Цигеля и пропавшее золото я больше не поднимал, решил, что достаточно. Что хотел – то узнал, дальше уже на берегу с нужными людьми пообщаюсь.
