Зона Пси (СИ) - Рунин Артур

Некоторое время человек и главный пёс-мутант смотрели друг другу глаза в глаза. Солдат держал пса на прицеле и в любой момент был готов произвести выстрел.

– Слышь, приятель, лучше давай мирно разойдёмся. Я всё равно успею прострелить твой грибовидный мозг.

Виктор так и не понял, что подействовало на огромную свору псов-мутантов – то ли его спокойный тон, то ли усилившиеся стенания со стороны пустоши, то ли ещё что-то, но псы начали быстро покидать свои места. И уже через пару минут остался лишь один вожак. Он до последнего не выпускал человека из ловушки, охраняя дверной проём. Наконец, он соскочил с невысокой баррикады на землю, обернулся напоследок и своим грозным молчанием предупредил Солдата, что он его не отпускает.

– Ладно, пёс, – закивал Виктор, – я же тоже могу рассвирепеть, и тогда тебе придётся бежать от меня в десять лап, поросячьим визгом звать своих на помощь. Уходи лучше спокойно.

Солдату показалось, что пёс-мутант недовольно что-то пробурчал на своём языке и поспешил исчезнуть за углом ближнего дома. Кажется, даже поджал хвост.

– Наверное, прикрывает яйца от мощного пинка.

Виктор вытер рукавом пот со лба, раскидал доски, освободив проход, и по пахучей траве направился в сторону севера, откуда нёсся горячий, обжигающий ветер.

3

Солдат шёл быстро, не оборачивался. Очень хотелось пить, а там впереди есть родник, перед самым лесом. Вопли и стоны как-то странно отдалялись, стихали: слишком резко. Выглядело так, будто мир поделён на точные соты, и сейчас приближалась следующая граница в следующую соту, где наверняка придётся встретиться с новыми монстрами и мутантами и их смотрящими – боссами. Возможно, это не совсем так; возможно, соты далеко не одинаковы, но то, что местный мир поделён, порезан на территории, – уже сомневаться не приходилось. И сейчас желалось лишь одного, чтобы эта старая сота, по которой Солдат шёл, – ни черта не заканчивалась. Скорее всего, здесь место «туманников». А может быть, это не «туманники», а «утренники» или «предутренники», которые появляются в предрассветные часы и исчезают с восходом солнца? Без разницы, их смотрящего он ещё не видел, и эта встреча может случиться в недалёком впереди. А если нет, то чем длиннее будет тянуться эта сота, тем дольше будет спокойствия.

Вопли с пустоши за спиной почти стихли, зато появилось какое-то бормотание, меняющееся на женские печальные всхлипывания. Иногда бормотание и судорожный плач смешивались.

– Вот только пожизненного эмбиента мне и не хватало.

Несколько раз приходилось оборачиваться. Всё время казалось, что кто-то ведёт преследование, такое – незаметное, что-то вроде шпионажа. А может, хотят выждать подходящий момент и напасть:

– И разорвать несчастного Солдата на миллионы крошечных Солдатят! Да иди сюда! – Виктор крутанул сапёрной лопаткой как нунчаками. – Иди! Это ты, псина?! Подходи, я отрублю твои лапы и сделаю из них весёлые «багнакхи».

Солдат провёл взглядом по краю овражка, где колыхались густые покровы пырея с высокими колосками, справа стелились острова с мелкой травой мокрицей, ещё правее колыхались волны молодой крапивы с вкраплениями огромных лопухов.

– Хм, одни сорняки, грёбаные шесть соток. Хоть бы одна ягодка краснела или чернела. Зато, с такими лопухами – туалетная бумага не нужна.

Слева метнулась тень, ветки густого колючего куста хрустнули и качнулись, повеяло не человеческими испражнениями.

– Достало! – гневно крикнул Солдат, вытащил из кармана пистолет и большим пальцем опустил предохранитель. – Давай, выходи на бой. – Дважды грохнул выстрел. – Иди ко мне! В моём пистолете достаточно стальных маслин, чтобы умертвить твой мерзкий мозг! – Держа в правой руке пистолет «Макарова», в левой крепко сжимая сапёрную лопатку, с решимостью прострелить или размозжить неприятелю голову, даже если это семиглавый дракон, Виктор подошёл к кустам.

По дну неглубокого оврага протекал ручеёк в сторону разрушенного поселения. Виктор спустился, но не решился пить, хоть вода восхитила своей чистотой, в которой омывались гладкие камушки, ловили солнечные лучи и бликовали как стекло: не хватало мелких рыбёшек. Солдат печально вздохнул. Он бы не стал их ловить, лишь полюбовался нормальными живыми существами. И вообще, ему осточертела эта преисподняя! Виктор пнул земляной холмик и осмотрел притоптанную траву со стороны «мёртвого посёлка рабов»: словно табун прошёлся, а не мелкая тень прошмыгнула и испарилась сразу за листвой густого кустарника.

Ручей, скорее всего, происходил от родника, к которому, собственно, он и держал путь, надеясь его найти. Чтобы не потерять ориентиры, Солдат поднялся по склону и пошёл по кромке оврага. А если всё же родник не отыщется, то напьётся прямо из ручья.

– Надеюсь, это не прозрачная моча какого-нибудь огроменного мутанта, – угрюмо произнёс Виктор. Он обернулся с ощущением, словно некто или нечто заставило его это сделать. Тёмные воздушные штыри, снисходящие с неба, пересекли полуразрушенные дома и медленно двигались в его сторону. И ещё – они расширялись.

– Тьма постепенно поглощает свет, – одними губами произнёс Солдат. – И тёмная гибель навеки закроет солнце, и новый ад родится в аду, – вспомнил он слова из собственного сна.

4

Овраг действительно привёл Солдата к роднику. В большом квадратном камне, сверху покрытом мхом, кем-то – наверное, очень давно: вода сильно сточила край – выдолблено полукруглое отверстие. Виктор однажды пил отсюда воду, но тогда белый свет поглотила ночь, и он не мог разглядеть этот мегалит в форме бруса, второй конец которого заканчивался (или начинался) узкой скалой в форме очень высокого и острого зуба. Снизу казалось, что пик этого зуба касается облаков.

«Прямо зуб дракона, – подумал Солдат и весело хмыкнул. – Наверное, миллионы лет тому, наши богатыри выбили клык «трёхглавому драгу» и как трофей оставили, возвели, чтобы помнили и знали наших. И сейчас он окаменел».

Странно, но со стороны разрушенного «посёлка рабов» «драконий зуб» не виден. А ведь его высота такая, что неволей думается – он щекочет богу пятки: а то и кое-чего повыше.

«Неужели между сотами есть невидимая, воздушная стена, которая скрывает выдающиеся достопримечательности? Которая преломляет и не показывает истину – как кривое зеркало. А, возможно, этим препятствует проходу в гости местных мутантов и извергов. Типа верёвки с красными тряпками, не пропускающие загнанного волка в другую зону».

С новой силой ударил по воздуху женский стон отчаяния, всхлипывания, примешалось бормотание. Виктор подумал: «Ощущение, что кто-то очень спешит произнести заклинание. Или проклятие».

– Гадость, – выругался Солдат, – кто бы выключил этот эмбиент. – Пристально посмотрел на облака и развёл руки, жест которых кричал: «Отвечаю!» – Эй ты, там, хозяин земель! Я разбогатею и заплачу!.. Я возьму у тебя кредит под триста процентов, чтобы тебе же дать взятку! Только выключи эти раздирающие душу стоны, хотя бы на время! – Конечно, Солдат даже не надеялся, что кто-то (подобно Богу) внемлет его просьбам, но через секунду ему пришлось долго стоять и долго взирать на небеса с «отвалившейся челюстью до земли». Наступила такая тишина – что стук собственного сердца бил набатом с колокольни, а собственное дыхание – ураганом колыхало морские волны.

Слишком неприятное чувство охватило его сердце. Он мгновенно понял и пожалел о своей просьбе. Он просто не ожидал такого, но: если нормальный мир так устроен, что за свои слова и даже мысли нужно отвечать, то здесь, в этом проклятом кошмаре – тем более. А через минуту он ещё больше пожалел, что попросил лишь милостыню: попросил выключить эмбиент только на время. Всхлипывания и бормотание стали громче, какими-то омерзительными, демоническими, с примесью гоготанья, отвратительных смешков, старушечьих визгов: всё это изводило психику.

– Я понял, я понял, беру новый кредит под тысячу процентов, только прекрати, останови эти звуки. – Солдат почувствовал неимоверную усталость. Он кашлянул, из горла выбились кровавые капли, окропили листву молодого деревца. Глубокие морщины увили руки. Виктор провёл по лицу ладонью. – А, вот твой процент, быстротечное старение и смерть. Вот только скажи, какая тебе от этого выгода?