Вячеслав Воронов - Запах гари
Едва Котиль успел дойти до места на пригорке, не залитого нефтью, в некотором удалении от ворот, из-за забора повалил густой дым. Перерожденка, которую Котиль спас, заорала писклявым голосом, и, сделав несколько тяжелых вдохов, бросилась бежать в сторону тайги. Котиль с ужасом представил, что было бы, если бы они не успели выбраться на чистое место. Из ворот центральной проходной, истошно крича и пылая живым факелом, выбежал горбун. Никогда Котиль бы не подумал, что такое маленькое существо может так громко орать. Отбежав шагов десять от проходной, горбун упал, поглощенный заполонившим всё вокруг морем огня.
Вслед за ним из ворот, визжа от боли, тоже весь охваченный пламенем и крутясь юлой, вынесся серый пёс. Он тоже не смог отбежать далеко, да и не было куда бежать. Покрутившись на месте, словно гоняясь за собственным хвостом, он упал и затих, мелко задрожав в агонии. На забор, заходясь криком и суетливо двигаясь, взобрался серый перерожденец. Огонь поначалу охватил только его ноги, и он лихорадочно пытался сбить его ладонями. Но жар бушевавшего вокруг пламени припекал немилосердно, словно дичь, насаженную на вертел. Не в силах больше терпеть, не имея возможности что-либо сделать, он потерял равновесие, свалился с забора и уже не подымался, не имея лазейки из пасти огнедышащего дракона.
Вика присела, съежилась и заплакала, отвернувшись от страшного зрелища. Слабость её прошла, но вскоре здесь невозможно стало дышать из-за валившего и треплемого ветром дыма, и они поспешили в сторону тайги. Котиль чувствовал всё больший упадок сил, и дым уже не помогал ему. Правая сторона груди болела, из раны кровь сочилась всё больше, и он закрывал её ладонью. Усевшись на траву, он оперся спиной о ствол ели. Сюда еще доносился запах дыма, но он слышал и запах хвои, который не был ему противен.
— Тебе плохо? — спросила Вика, упав возле него на колени. На щеках её блестели непросохшие слезы. Она погладила волосы Котиля, провела ладонью по его щеке.
— Тебе надо в больницу.
— Какую больницу? Где это есть такие больницы?..
— Ты прости меня, дуру. Прости… Слушай, у тебя волосы порыжели! Да, да, они снова становятся рыжими! Они станут такими же, как раньше! И кожа на лице посветлела!
— Что? — тихо, но с внутренним напряжением в голосе спросил он, и бросил колючий взгляд на Вику.
Ему было трудно дышать, и он знал, что причиной этому был не чистый таёжный воздух. Он опустил глаза и увидел на ладони, что кровь его была уже не явно серого цвета, а в ней появился едва различимый глазом алый оттенок.
Дыма, валившего с пожара, здесь уже почти не чувствовалось. Они услышали вой пожарных машин, визг тормозов, увидели над лиственной порослью струи пены, заливавшей огонь. Подъезжали еще большегрузные машины, возле которых, перекрикиваясь, суетились люди в камуфляжной форме.
— Господи, может, ты теперь хоть угомонишься… — с тоской и страданием в голосе стала причитать Вика, взяв его ладонь. — У тебя всё пройдет, уже проходит! И мы заживем нормальной жизнью, как все нормальные люди!.. И теперь я не буду делать аборт, нет! Нет, нет, у нас родится сын, и мы назовем его…
— Лучше сделай! — неожиданно твердо сказал Котиль, глядя перед собой. — Сделаешь аборт, куда ты денешься! — хрипел он. — Нормальной жизнью, как все нормальные люди!..
Он рванулся, хотел было подняться, в глазах его бушевало пламя. Но Вика удержала его, говоря что-то о его здоровье, тараторила о том, как у них теперь всё наладится, но Котиль, опустив веки, её уже не слышал.
