Артем Михалев - Дважды рожденный
- Хороший знак. - Торжественным шепотом провозгласила Мара. - Идем. Обряд закончен.
Пилот очнулся на следующий день.
Ну, как очнулся... Под завязку напичканный болеутоляющим, он с трудом понимал, где находится и что происходит вокруг. Когда до него наконец дошло, как глубоко он вляпался, парень едва не впал в шоковое состояние. В один момент потерять все, не получив взамен ни черта - врагу не пожелаю такой судьбы. Единственное, что у него осталось - это жизнь.
- И это немало! - Говоря это, я едва не проваливался сквозь землю от стыда.
Было бы глупо надеяться, что он забудет мой голос. Обстоятельства нашего знакомства слишком выбивались из обыденного ритма патрулирования, чтобы перепутать лже-майора эсбэшника. Как ни противно звучит, но я был бы не против, если бы ребятишки Скара организовали лейтенанту временную амнезию, хотя бы на то время, пока я не решу, что с ним делать. Не свезло. Пришлось мне и дальше играть роль суперагента под прикрытием.
В этом мне, сама того не подозревая, сильно помогала Мара. Лошадиная доза регенерина и успокоительного на основе циклохлои надолго погружала раненного в тяжелый полусон-полуобморок. В результате он большую часть времени проводил в объятиях Морфея, лишь изредка выныривая в реальность. В один из редких моментов просветления мне удалось хорошенько его расспросить. Прошлое, будущее, семья, друзья и враги - меня интересовало все. После нашей встречи пилот многого лишился, и мне предстояло решить, как вернуть ему хотя бы часть утраченного.
- Какие у тебя планы на будущее? - В данной ситуации вопрос прозвучал издевательски, и я уточнил: - Были какие-нибудь?
- Да какие там планы? - Пилот даже дернулся от возмущения. - А то вы не знаете, как оно бывает?
- Не знаю. Расскажи мне, пожалуйста. От этого много зависит.
- В армии не строят планов. Мы смертники, только об этом обычно узнаешь после контракта.
Я покачал головой.
- Бред какой-то. Пилоты истребителей всегда считались элитой.
- Так-то истребителей, а мы от пушечного мяса мало отличаемся. Хуже нашего только конвойным приходится и пехтуре.
Позднее мне удалось прояснить ситуацию. Лейтенант говорил правду. Написанное в контракте отличалось от реальности как небо и земля. Все-таки армейские юристы не даром ели свой хлеб с о-очень толстым слоем масла. Генштаб отлично понимал, что кормить роту адвокатов гораздо проще, чем держать на балансе армию инвалидов. Смертность в войсках просто зашкаливала.
Простая арифметика. Если десант сжигает себя постоянными инъекциями и, выходя на пенсию с гражданством, подыхает через год-другой - это выгодно. Потому что таких немного. Остальные тихо и мирно сгнивают в окопах или умирают в боях с периодически восстающими колониями. Этих главное вовремя подкармливать байками о теплых курортах для ветеранов, а колонии прижимать налогами. Тогда бойни не избежать.
К чести политиков надо упомянуть, что санатории все же были. Для высшего комсостава. Тот факт, что простому смертному дорога в них заказана, демократично не упоминался. Сгорающие от соларуса пилоты заканчивали службу в предсмертном состоянии. Пара-тройка лет и в могилу. На восстановление здоровья пенсии не хватает. В такой ситуации штат армии можно раздувать втрое, а любые конфликты с колониальными неграми приветствуются скрытым ликованием. Каждая смерть - копеечка в собственный карман.
Именно тогда в моей голове впервые мелькнула довольно простая мысль. Если лекарство от излучения и существует, то засекретить его намертво - это беспроигрышный, с правительственной точки зрения, ход. Узаконенная эвтаназия - отличная таблетка для борьбы с перенаселением, к тому же приносящая невероятные, просто баснословные деньги. Это был совершенно иной уровень финансовой игры, чем тот, к которому я привык. От этой мысли у меня пересохло во рту.
- Господин майор? - Голос лейтенанта выдернул меня из ужаса собственных мыслей.
- Извини, задумался. О чем мы говорили?
- Что будет со мной?
- Твоя прежняя жизнь закончилась, это понятно. Пилоту Рахулу лучше исчезнуть вместе с предателями родины напавшими на мирный транспортный корабль. Добудем тебе на первое время паспорт негра, а там посмотрим.
- Понятно, сэр. - Поджал губы пилот. - Разрешите обратиться, сэр?
- Не тянись. Не будем подкидывать местным пищу для размышлений. Я тут инкогнито, сам понимаешь. Да и подставил тебя конкретно, так что давай без чинов. Зови меня Виктор.
- Хорошо, Виктор. - Отдам должное, перестроился он мгновенно. - Тогда и вы зовите меня Рауль. Итальянское имя. Не Рахул.
Вот так я и познакомился с Раулем Бова - итальянцем в шестом поколении, не знающим родного языка. А девушка на фотографии и впрямь оказалась его невестой. Хоть здесь я не прокололся, Джеймс Бонд хренов.
Вообще, в моей легенде и без того хватало 'дырок'. Даже тот факт, что я не слишком переживал за смертоносное излучение, говорил сам за себя. Чтобы там не утверждали, а кочевники в массе своей люди отнюдь не глупые. Да, они не заканчивали университетов, но житейская мудрость и опыт выживания в самых тяжелых условиях ставили их вровень с теоретиками от учебника, а с моей точки зрения и вовсе оставляли их далеко позади. К сожалению, я слишком поздно спохватился, и окружающие уже сделали определенные выводы. Они же не догадывались, что я отслеживаю показания организма, в режиме реального времени сверяясь с эталонным замером. Параметры которого надежно упрятаны в памяти Нои еще со времен лабораторных тестов 'Pharma Group'. Пока что мои крошечные помощники отлично справлялись со своей работой, удерживая все отклонения в пределах сотых процента.
Чему я действительно радовался, так это свободному времени. Даже не предполагал, что едва попав на фронтир, окажусь в таком цейтноте. Расслабиться здесь значит гарантированно умереть. И только сейчас мне удалось выкроить минутку, чтобы наконец разобраться с устройством нанофабрики.
На первый взгляд все выглядело просто чудесно - подуставший от постоянного беганья мозг впитывал информацию как губка. Если бы кому-нибудь удалось проникнуть в мою голову, он был бы ошарашен скоростью обработки данных. Справочники, методички, энциклопедии и периодика мелькали перед глазами словно калейдоскоп. Глупо отрицать, что электронные мозги сильно помогали в работе, но одного этого мало. Увы, этот скачок оказался количественным, а не качественным. Я словно уперся в потолок.
Два потока. Максимум. Подвиг Цезаря, с его тремя одновременными делами, оставался недосягаем. Как я не старался, увеличить количество процессов не удавалось. Мозг сдавал, терялось понимание, а информация переставала усваиваться. С грехом пополам получалось сконцентрироваться на двух процессах, передоверив собственное тело железу Нои. Работа ускорилась, но хотелось большего, а для этого необходимо было разобраться в начиняющей мое тело машинерии.
И я взялся за работу!
Для непосвященных мой распорядок не отличался разнообразием: тренировки, сон, прием пищи. Все! Мелочи вроде коротких бесед или водные процедуры оставляю за кадром, как несущественное. На самом деле все обстояло несколько иначе. Я работал как проклятый, оставляя на сон не больше двух-трех часов, и все равно не мог отделаться от ощущения, что время утекает как песок меж пальцев.
Первым делом пришлось поднимать всю доступную периодику за последние пятьдесят лет. Вот когда впервые серьезно пригодилась честно украденная библиотека. Сделав выборку по словам 'медицина' и 'нанотехнологии' я чуть не выпал обратно в реальность. Список не просто впечатлял, он вгонял в тоску. Чтобы разобраться во всем мне пришлось бы сперва получить докторскую степень по медицине, причем в нескольких ее областях. Профессиональную литературу я отсеял сразу и по всему временному отрезку. Смысл ее читать, если половину терминов я просто не понимал?
И все же начинать изучение Нои с ее документации не хотелось. Опыт подсказывал, что не стоит полностью полагаться на заинтересованные источники информации, а корпорация была именно такой. Потратив несколько часов, мне удалось составить собственное мнение об их продукте. Ноя действительно оказалась прорывом! И дело тут как ни странно вовсе не в нанитах.
Пробираясь сквозь залежи информационного мусора, мне удалось наткнуться на золотую жилу. Архив медицинского форума одного из последних негосударственных университетов. Продержавшись дольше остальных, он не выдержал давления Совета и был закрыт как нецелесообразный. Ради интереса я заглянул в записи смежных конференций, где обсуждали истинные мотивы такого поступка. К делу это не относилось, и я вернулся обратно к медицине. Тем более что дураку понятно, влиять на социум необходимо на этапе формирования личности, а это: школа, университет и армия. Подумаешь, бином Ньютона.
