Ярослав Коваль - Тропа смерти
Странно было отдавать себе отчёт в том, что человек, который прежде вызывал подобие ненависти, негодование и злость, теперь скорее симпатичен. Да что там, я готов был признать, что Аштия приятна мне намного больше, чем Ниршав, к которому у меня изначально не было счётов. Не Ниршав втянул меня в эту историю, не он обошёлся со мной, как со своим слугой, не он со спокойствием душевным отправил меня на смерть (а таковая запросто могла последовать). Но сейчас если бы они двое протянули мне руки, с особой готовностью я пожал бы руку женщины, и на неё бы положился с большей уверенностью.
И плевать, что там было раньше.
Поэтому когда она вновь разбудила меня, я поднялся без раздражения. Наоборот: уточнил, не нужно ли ей вздремнуть, а я пока подежурю один и буду смотреть в оба. Нет, она пока чувствует себя хорошо, а двое бодрствующих всяко лучше и надёжней, чем один, к тому же в таких неоднозначных условиях. Если почувствует, что отключается, разбудит Ниршава. Даже если для этого придётся угольки у него на ладошке раскладывать.
— Какой образ! — усмехнулся я.
— Такова уж жизнь. Попить хочешь? Я тут мох нашла — в нём не оказалось ничего вредного, а запашок пряный. Попробовала заварить его в воде — неплохо получилось. Просто-то горячую воду пить невесело. Отвар даже, кажется, бодрит слегка.
Вокруг наливалась мрачными красками ночь, непроглядная и удушливая, но при этом холодная. Огонь, весело пожиравший сухие-сухие стволы деревьев, был сейчас самой приятной вещью в окружающей меня реальности. Он источал живое тепло и как бы даже давал уверенность в собственной безопасности. Ведь это — не только тепло, но и свет, и заодно ещё штука, которой можно пугать и отгонять диких зверей, так что, может быть, при необходимости эта же фишка прокатит и с демонами.
— Да, хорошая идея, — я глотнул варево, поморщился. — Эх, подсластить бы… Немного похоже на клюквенный лист.
— Что за лист? Поняла, ваши тамошние напитки… Расскажи мне о своей родине, Серт.
— Что рассказать-то?
— Всё равно. Что хочешь. Чтоб нам обоим не уснуть незаметно, нужно разговаривать. «Сон боится беседы» — знаешь поговорку? Ну конечно, не знаешь. У нас так говорят. Дозорным в военном лагере во внешнем круге охраны нельзя разговаривать, нужно слушать. Но мы не в военном лагере. Нам можно. Расскажи о чём-нибудь.
— Хм… Честно сказать, я ещё совершенно сонный. Пока не соображаю. Не хочешь начать первой? Расскажи о своём родном мире, мне это будет полезно.
— Э-э-э… Я поняла, что задала тебе трудную задачу. Даже не знаю, о чём же лучше рассказать. Ладно. Давай начну, только подскажи тему. А то мысли разбегаются.
— Расскажи, например, о том, каким это образом женщина смогла возглавить вооружённые силы. Если я верно понял традиции вашей страны, то они… вряд ли предусматривают подобную возможность.
Аштия сдержанно улыбнулась. Отсветы пламени касались её лица, изменяли черты и взгляд, делали его то дивно-прелестным, то угрожающе-прекрасным, а то и непривлекательным, но всегда — таинственным. Сейчас меня по большому счёту не заботило, как она выглядит на самом деле, какова она, как не заботили мысли о том, что она — тоже женщина, и может быть интересна именно как женщина. Просто с нею таинственной приятно было сидеть рядом, общаться, надеяться на оживлённый разговор.
— Да, понимаю, ты же не в курсе наших исторических и политических перипетий. Но о том, что ещё сравнительно недавно в Империи правил другой император — ты знаешь?
— Слышал.
— Не самый сильный был правитель, что и так очевидно — иначе б не проиграл и корону свою, и жизнь. У его величества уже при моём прадеде начались серьёзные проблемы с вассалами… Впрочем, кажется, я начала с середины. Стоит, наверное, объяснить тебе положение моей семьи. Семья Солор — одна из самый древних и влиятельных. С династией прежних правителей мой род состоял в родстве, как и большинство других знатных семей, но в чуть более близком, нежели другие. Третья аристократическая ступень — это двоюродная степень родства с императором. И так уж повелось, что судьбы представительниц этих самых близких короне семей, попавших в затруднение, решал лично его величество.
У моего прадеда, Мирхата, Военного лорда Империи и, кстати, Главы Генерального штаба, было три жены и девять детей. Из них три мальчика. Моя бабка, Джайда, была шестым его ребёнком. Она единственная, кто дожил до юношеского возраста. Все её братья и сёстры умерли в детстве, кое-кто и в младенчестве. Когда прадедушка, Мирхат Солор, скончался, ей только-только исполнилось двадцать три года. С одной стороны, ещё совсем юная, с другой — перестарок. Не замужем. А в каком возрасте у вас принято выдавать девушек замуж?
— Э-э… Ну, понимаешь, у нас не принято их выдавать. Они сами выходят. Но вроде как прилично считается, если девушка до тридцати лет успеет хоть разок сходить замуж.
— Сходить? — с любопытством переспросила Аштия. — У вас практикуются временные браки?
— Просто чаще всего брак заканчивается разводом. В среднем мой соотечественник, как и моя соотечественница, успевают за свою жизнь дважды-трижды вступить в брак.
— Странные обычаи. Впрочем, наверное, и тебе наши традиции кажутся странными… Словом, моя бабка не была замужем в свои двадцать три года, да к тому же после смерти отца осталась круглой сиротой. И его величество очень быстро — месяца со дня смерти Мирхата не миновало — подыскал ей подходящего, по его мнению, жениха. Одного из своих вассалов, графа Эшвойи.
Бабка моя его величеству отправила письмо. Написала, что выходить замуж до истечения полугодового траура по отцу не намерена, и жених её не устраивает. Но кого тогда интересовало мнение юной девушки? Это письмо просто проигнорировали, известили только, что жених прибудет вскорости. Он шёл в Солор с армией, как завоеватель. На самом деле, конечно, никаких таких мыслей и соображений ни у графа, ни у его людей не было. Просто его светлость готов был противодействовать претензиям окрестных аристократов, отстаивать от любых покушений земли своей будущей жены, то есть — как он считал — уже свои. Да и её саму тоже. Выгодную, небывало выгодную невесту. На тот момент любой представитель любого знатного Дома был бы счастлив взять её в жёны.
— Из-за наследства?
— И из-за наследства, и из-за происхождения. По совокупности. Жениться — и воцариться в самом богатом, самом обширном графстве Империи. Кто захочет упустить такую возможность? Можно было ждать целой войны за обладание такой возможностью.
Бабка моя соображала недолго — она собрала офицеров своего отца и полюбопытствовала у них, желают ли они ходить на третьих-четвёртых ролях в армии какого-то там графа Эшвойи? Примечательного лишь тем, что он на тот момент пользовался благосклонностью его величества. Родовитостью он Дому Солор уступал на шесть ступеней. Вопиющий мезальянс, да и дело было даже не в этом. Офицеры, на протяжении многих поколений служившие графам Солор, занимали в графстве своё стабильное почётное положение, пользовались привычной долей власти. Женившись на Джайде, пришлый граф, само собой, расставил бы на местах своих людей, тех, к кому привык, тех, кому доверял. Не самая приятная перспектива.
— Это-то понятно…
— Угу… Словом, когда моя бабка предложила господам офицерам выкинуть своего жениха вместе с его армией за пределы Солор, никто не возразил. Возражать начали, когда мысль пошла дальше. Но недолго. Таково уж было тогда положение в стране, таков уж был начинающийся бардак, что мысль о недовольстве императора пугала мало, а соображение о развязывании гражданской войны практически не смущало. В нынешние времена то, о чём я сейчас расскажу, было бы попросту невозможно.
Джайда подняла армию своего графства и устроила засаду на пути следования войск жениха. Она-то и её люди графство знали лучше, чем собственную постель, так разместили войско и в таком месте захватили армию графа Эшвойи на марше, что у гостей была только одна возможность — сдаться. Граф, разумеется, не ожидал такого приёма Как он мог его ожидать? Ведь женщина не может вести военные действия, это всем известно.
Я корректно заржал. Аштия ответила мне задумчивой улыбкой.
— Сдаться граф и не подумал. Как предполагают, он решил, что это его подловил какой-то другой претендент на руку Джайды, успевший сюда первым. Армия Эшвойи была разбита, причём вчистую, почти без ущерба для войск Солор, жених — взят в плен. Моя бабка потом приказала его прикончить тишком, когда всё завертелось. Она, несмотря на свой юный возраст, очень хорошо знала главный принцип ведения войны…
— Дай попробую угадать! «Замахнулся — бей»?
— Приятно иметь дело с понимающим человеком. Или просто с образованным?
— И то, и то.
— Именно так. У нас об этом говорят иначе: «Выдвинул авангард, двигай и тяжёлую пехоту». Но твой вариант мне даже больше нравится. Лаконичностью. Я его введу в обиход, если вернёмся.
