Елена Крестьянова - Зов Орианы. Книга вторая. Арктический десант. [СИ]
- Он и до приобретения сверхспособностей был весьма крут. - Рябов свернул картинку и вернулся на место. - Отличный спортсмен - бокс, дзюдо, самбо, бои без правил, - а получив дополнительные резервы, стал суперменом. Сегодня нашим агентом был опрошен сменщик Симагина, некто Константин Коростылёв. Он рассказал следующее. Несколько дней назад Симагин помог ему разобраться с кредиторами, показав в драке нечеловеческую силу и ловкость. В одиночку и буквально в мгновение ока расправился с тремя вооружёнными ножами и кастетами боевиками.
- Ну, это не показатель, - заметил Магистр. - В ЭКОРе все экорейнджеры - отличные бойцы, а каждый второй - супермен.
- По рассказу Коростылёва, он вытворял такое...
- Ладно, не важно, - махнул рукой Станислав Александрович, останавливая Рябова. - Готов согласиться с вами и с вашим Коростылёвым, если вы объясните, почему, будучи эдаким суперменом, Симагин позволил охране схватить его, а нашему эскулапу стереть кое-что из своей памяти.
- У меня на этот счёт есть два соображения. Либо для проявления сверхспособностей после использования раскодировочного диска требуется некоторое время, либо у Симагина наступил некий ступор после того трагического случая, когда погибли курсанты, он сам чудом остался в живых, и Канин... в некотором роде...
- Ага, - задумчиво почесал один из подбородков Магистр, - значит, вы, следя за Симагиным, рассчитываете, что он приведёт вас к нашим беглецам и к установке?
- Местонахождение беглецов уже известно, мне его назвала агент Скрипченко на последнем сеансе ментальной связи. Где находится установка, я тоже догадываюсь, но пока не уверен окончательно.
- Уж будьте добры, поделитесь своими догадками, - едко хмыкнул Млечин.
- Где-то на Севере. Скрипченко докладывала, что Канин с дочерью, Ивановым и Репиным собираются в ближайшее время отправиться на Север. Куда точно - ей пока неизвестно.
- На Север?.. - скорчил гримасу Магистр. - Сомнительно. Далеко и... что там интересного на Севере?
- Информация Скрипченко косвенно подтверждается вот этой записью жены Симагитна с подругой. - Рябов включил проигрывание записи разговора Светланы и Кати, сделанную спецагентом ЭКОРа в летнем кафе в Энске.
- ...Знаешь, Катя, я совсем не против того, чтобы Алексей отправился на заработки. И деньги нам, сама знаешь, не помешают, и работа, может, Лёшеньке на душу ляжет. Закиснет он в этом супермаркете. Ты ж его знаешь, ему адреналин нужен...
- Да уж, после такой спортивной карьеры и оказаться простым охранником - это ж просто падение в пропасть...
- Вот побывает Лёша на Севере, понравится ему - глядишь, мы туда насовсем переберёмся. Я без работы не останусь - хорошие медсёстры везде нарасхват.
- А Ленка? Ей-то что на ваших Северах делать?..
- Между прочим, Ленка и предложила туда уехать. Она же вся в отца.
- Тоже адреналина дочурке вашей не хватает?
- Ещё больше, чем отцу... Извини, подруга, Лёшенька уже должен от паспортиста вернуться, пойду я...'
С минуту Магистр молчал, переваривая полученную информацию, потом, пожевав губами, тяжело поднялся и направился к выходу, ворча на ходу:
- Поставили уже, наверное, дверь ваши нерадивые плотники-работники... Вы там разберитесь с ними, Иннокентий Иванович.
Рябов понял, что Магистр имеет в виду руководителя хозподразделения. У самой двери, Станислав Александрович обернулся и важно произнёс:
- Держите меня в курсе дела.
Заместитель Магистра молча кивнул.
Неприметного серого цвета 'Жигули'-семёрка неслась по трассе Полыноград - Энск. Илья сидел за рулём; Андрей, уступивший место водителя, когда они проехали Клим, сладко спал на заднем сидении. Ему снилось что-то приятное, или вкусное - майор улыбался и причмокивал. Внезапно автомобиль вильнул к обочине и резко затормозил. Иванова бросило вперёд, он ткнулся лицом в подголовник водительского кресла, матюгнулся и высказал товарищу всё, что о нём думает:
- Ты что, дрова везёшь, водила, блин, с Нижнего Тагила! Чайник хренов! Я из-за тебя чуть клюв не погнул. За такое вождение в армии, знаешь, как инструкторы салаг учат?! По сопатке дают!
- Тсс, - Репин поднял палец кверху. - Слышишь? Зовёт кто-то.
- Кто? Кого? - майор огляделся по сторонам, прислушался. - Да вроде тихо. Из лесу, что ли донеслось? Ну и слух у тебя, Илюша! Тебе бы акустиком на подводной лодке...
- Тихо, Андрей! Ты не ушами слушай.
- А... - Иванов замер, переходя на общий канал ментальной связи. - Точно. Вроде мужик... Или баба, хрен поймёшь, сигнал какой-то стрёмный!
- Мужчина, я это чувствую. Не старый ещё. Но зов какой-то невнятный - то ли спит, то ли бредит...
- Может, с того света зовут? - пошутил майор. - Нас там уже заждались... - он снова поглядел на полосу леса, сплошной чёрной стеной тянувшегося с правой стороны от шоссе, на поля слева, освещённые мёртвым светом луны, потом, заглянув поверх репинского плеча вперёд, и, увидев высвеченный автомобильными фарами дорожный указатель, присвистнул: - Так мы, считай, в двух шагах от нашего грёбаного регионального отделения!
- Ага, - кивнул Илья. - Через два километра свёрток, а там ещё парочку километров, и мы у ворот с красными звёздами. И зов вроде оттуда. Только никак не разберу - то ли на помощь зовёт, то ли предупредить хочет.
- Интересно, кто нас оттуда звать может? - со смешком сказал Андрей, - Вроде друзей мы там не оставили. Как пить дать, Кеша нас недобрым словом поминает. Только вот почему тоном умирающего лебедя?..
- Кажется, я знаю, кто это, мне этот ментальный почерк знаком, хотя связывался с ним всего один раз. - Илья странно посмотрел на товарища. - Говоришь, друзей не оставили?
- А ты кого имеешь в виду? - подозрительно спросил майор.
- Один из наших друзей так и не смог удрать из ЭКОРА...
- Серёга! Так он же...
- Выходит, выжил... Что будем делать?
- Как - что? Вытаскивать надо парня! - решительно отрубил майор.
- С самого начала связи почувствовал, что с ним что-то не так. Мы же его бездыханного оставили, вряд ли он мог так быстро оклематься. А если он в коме, куда мы его с собой потащим? - задумчиво произнёс Илья.
- Ну и что, выведем из комы, подлечим. Мы с тобой пацана с инвалидного кресла подняли, и Горшечкина поднимем. Только давай это... - майор замялся и, смущённо опустив взгляд, сказал: - Давай сначала Димку из рябовской неволи вызволим. А потом уж и Сергеем займёмся.
Илья внимательно посмотрел на друга.
- Само собой, мы ведь за ним и ехали, - и, положив майору руку на плечо, добавил: - Да не напрягайся ты, я всё понимаю. Если бы это был ребёнок Марии, я бы не раздумывал, кого первым спасать.
Рябов держал мальчика под охраной двух экорейнджеров в одном из специальных подразделений регионального отделения ЭКОРа, расположенном в десяти километрах от основной резиденции. Присматривать за ребёнком была приставлена женщина администратор.
Всё подразделение состояло из одного единственного двухэтажного кирпичного строения, надёжно спрятавшегося среди густого хвойного бора и окружённого высоким железным забором. Двери в здании были тоже железными с кодовыми замками, а окна зарешеченными.
Некогда здесь располагалась школа-интернат для детей военнослужащих; решёток тогда на окнах не было, а двери были простыми, деревянными. И забор был другим - дощатым и не таким высоким, - из интерната никто и никогда не сбегал. Позади здания имелся небольшой стадион, вернее, не стадион, а футбольная площадка, по периметру которой были вкопаны автомобильные покрышки. Теперь, в отсутствии детей, беговая дорожка вокруг площадки и сама площадка буйно заросли подорожником, одуванчиками и камнеломкой.
На фасаде корпуса, обращённом к спортивной площадке, красовалось некогда яркое и радостное, а ныне мрачное, выцветшее и побитое непогодой мозаичное панно, на котором были изображены бегущие мальчик и девочка с факелом в высоко поднятой руке. Алые (теперь бурые в мелкую серую крапинку) галстуки, повязанные на их шеи, развивались от быстрого бега. Художник-мозаичник не мог не сделать ребятам, спешащим зажечь огонь пионерской спартакиады, улыбающиеся лица, но со временем часть плиточек отвалилась, придав детским мордашкам иное выражение. В новом сценарии мальчик со зверским выражением лица, казалось, бежит вовсе не к своему светлому и счастливому социалистическому будущему вместе с подругой пионеркой, а пытается догнать её и отобрать факел, чтобы к чёртовой матери сжечь эту школу-интернат. А девочка убегает от него во всю прыть и в сильной панике.
В принципе, жилось здесь Димке Скрипченко не так уж и плохо. Всяко лучше, чем у бабы Зоси на хуторе, по крайней мере, сытнее. Кормили здесь здорово - богато и по-взрослому, - ни каши тебе манной или хуже того, овсяной, ни творожной запеканки, ни кислых пустых щей с одним лишь щавелем, картошкой да свекольной ботвой.
Собственно говоря, к хорошей кормёжке Димка уже давно привык. Ведь это когда было - он жил у бабы Зоси, - когда мама уехала в Россию искать работу. Долго её не было, считай, всю осень и зиму, только в конце апреля за ним приехала. И забрала с собой из украинского хутора в небольшой российский посёлок, где снимала комнату в частном доме у хозяйки, тёти Лены.
