Дмитрий Манасыпов - Степь
Самый обыкновенный большущий луг, выпас для коров и овец деревеньки в сорок дворов, жмущейся к озерку вдалеке. Люпин, клевер, разнотравье сорняков, тщательно выдерганная полынь, оставшаяся у самого края зеленой блямбы. Крохотная рощица посередине, из молодых березок. Солнце, жарящее сверху, много мошкары, слепней и даже оводы. Голубое преголубое небо, чуток обрамленное у горизонта набегающими светлыми тучами. Мир, гладь, да божья благодать, одним словом.
Капитан, против всякого обыкновения полностью в броне и шлеме, смотрел на пейзанскую красоту и нервничал. Ходил вдоль «жнецов», нацеливших орудия в сторону вихря, курил и ругался. Отряд молча переживал за командира и за себя. Прорыв вдалеке уже начал плеваться густой черной слюной и посверкивать бликами сизого пламени внутри. Сталкиваться с ним никому из чистильщиков еще не доводилось. Даже Тундре, Кувалде и Инженеру.
— Мерлин! — Капитан развернулся, уставившись в ту сторону, где предполагал увидеть командира боевой группы. — Ты где?
Черная высокая фигура спрыгнула с «жнеца», направляясь к Кэпу. Остальные проводили его глазами, все также молча переживая за будущее и роя себе ячейки. Окапываться пришлось сразу, едва подкатив к безопасной границе вокруг Прорыва. Землю, насквозь проросшую корнями травы и кустарника, рубили лопатами, кирками и топорами. Плевались, жадно пили воду и продолжали зарываться как можно глубже. Землеройные машины, пригнанные с Базы, заканчивали третий круг, им было не до того. Первые два уже под завязку залили густой слизью самодельного напалма. Только подожги, мало что выживет посреди стен огня.
Мерлин подошел к Капитану. Енот, машущий лопатой, невольно вслушался в разговор.
— Нам надо держать основной напор, пока наверх не вылезет «коронка».
— Я понял. — Мерлин покосился на вихрь. — Нас мало.
— И что? — Капитан сплюнул. — Наше дело держаться и стоять. Твари попрут — убивать, все просто.
— Как мы сможем сдержать Прорыв? — поинтересовался Мерлин. — Чем?
— Грудью, блядь, Мерлин. — Капитан покосился на Енота. — Ты рой, боец, чего замер?
— Грудью так грудью.
— Так. — Кэп поправил боковой ремень жилета. — Машины наглухо задраить. В шлемах включить акустическую защиту, выдать всем радиационные комплекты. Понял? Блядь, Тундра никак в себя не придет, сейчас бы он мне пригодился. В общем, Мерлин, ты отвечаешь за левый фланг. А вот вместо Тундры придется отправлять Инженера.
— Понял. Это, командир… — Мерлин не торопился уходить.
— Что?
— Комплекты надевать сейчас?
— Лучше всего да. Чтобы потом не торопиться, когда твари попрут дуром. Эй, Мерлин, что не весел, что ты лысу голову повесил? Все будет хорошо, сынок, не переживай.
Мерлин кивнул и ушел к «крузеру» Тундры, позвав за собой Мамачолю и Дрозда. Скоро те потащили к позициям отряда свернутые комплекты защиты. Дорывали неглубокие окопы уже в резине, с ног до головы. Енот выхлебал свою флягу и несколько раз наполнил ее до краев из термоса, с которым Мамачоля обходила позиции. Вихрь над Прорывом начал оседать, по переговорникам прошла команда на пятиминутную готовность. Енот осмотрелся.
Справа его прикрывал расчет Кувалды и Румпеля, возившихся со своим станковым гранатометом. Слева торчала голова Гана, курившего и перебиравшего свои любимые автоматические перделки и свистелки, разложенные на плащ-палатке. Оружейник помахал Еноту, поднял вверх большой палец. Мол, братишка, не дрейфь. Все в порядке, ребята на местах и можно не переживать.
Лопаткой сгреб в сторону несколько кусочков дерна, закрывающих сектор обстрела, поправил выложенные куски травы по брустверу. Сел, на край, решив немного спокойно подумать перед боем. Не получилось. Енот спрыгнул в ячейку, утягивая шлем и натянув сверху капюшон комбеза. Прорыв пошел в атаку.
Гора земли, плохо видимая через пыль и мусор, прогнулась внутрь. Дно окопчика чуть затряслось, в ушах зазвенело. Черная и жирная грязь, выдавливаемая изнутри лоснящейся плотной пастой, вспучилась, по ней пробежали синие огоньки. Прорыв набух густыми пузырями нарывов, потек по сторонам, заставляя шипеть от жара даже землю. Первые горбы, где нарождалась непонятная страшная жизнь, появились за завесой вихря.
— Не стрелять раньше времени! — голос Капитана, спокойный и уверенный, прокатился по внутренней связи. — Ждем, открываем огонь по команде.
Енот ждал, наведя прицел на медленно поднимающееся нечто, скрытое темной жижей как родильным пузырем. Кто сейчас там, по ту сторону парящей склизкой пленки?
Классифицировать тварей Прорыва на Базе не смогли, как не старались. Даже опираясь на исследования, проводимые до Полуночи, сделать это оказалось непосильным. Имя тварям было одно, простое и емкое, Легион. Двух, похожих друг на друга, практически не встречалось.
Если не считать схожими, например, двух шестилапых полумедведей, украшенных толстыми острыми рогами и имеющими костяные наросты по всему телу. Да, похожи. У одного есть хвост с шипами, а второй белого цвета в красную крапинку. Первый когтями вскрывает тонкую броню разведывательного автомобиля. А второй не может. Вместо этого, пользуясь массой, раза в три больше чем у собрата, плющит его сверху. Вот такие сходства с различиями, на что Еноту сейчас наплевать. Лишь бы патронов хватило, и гранаты не кончились.
Нарыв лопнул, разбросал шматки матово поблескивающего желе изнутри, тварь одним махом оказалась уже за его границей. Енот выстрелил, старательно прикинув поправку на скорость существа. Попал, даже на таком расстоянии, Мерлин бы гордился его успехами. А Инженер прицелом, восстановленным в его КУНГе. Тварь выбила из земли фонтан гравия и пучков люпина с клевером, смогла выстоять только из-за дополнительной конечности, отставленной в сторону. Рассмотрев его получше оставалось только качать головой. Хотя именно сейчас поводов для мотания ею только прибавлялось и прибавлялось.
Твари перли стадом, обгоняя друг друга и не соблюдая хотя бы какого-то подобия строя. Только это и помогало чистильщикам, сдерживающим Прорыв. Созданий, вылезающих из парящего черного битума воронки в земле, становилось все больше.
Двуногие, четырехлапые, бегущие сразу на трех или десяти конечностях, прыгающие и ползущие. Адская круговерть оскаленных пастей, острых когтей, рогов и шипов, блеск садящегося солнца на панцирях и чешуе, мохнатом и грязном мехе, длинных спутанных волосах. Кто молча, кто вопя во все горло или несколько ртов сразу, рвущиеся по сторонам и старающиеся добраться до узкого круга людей, стреляющих в них. Енот пригнулся, когда над ним, шипя и брызгаясь по сторонам, пролетел клубок чего-то едкого. Зеленоватый шар ударился о борт «жнеца», попав на кусок активной брони, та зашипела, покрылась пузырящейся коркой.
— Охренеть! — сказал он сам себе. — Охренеть просто!!!
Охреневать времени не было. Та, самая первая подбитая скотина, наверняка злопамятная, оклемалась. Длинное и вытянутое тело, собранное воедино безумным конструктором, неслось к Еноту. Провисший между семи длинных лап-ног с разным количеством суставов торс, мускулистый и сильный, дергался из стороны в сторону. Две пары рук держали в кривых хищных пальцах топор с изогнутым длинным топорищем, что-то похожее на двустороннее копье и непонятного вида хрень. Вытянутая голова, сидящая на кажущейся сломанной шее, плевалась слюной и кричала. Что именно пока было слышно, ор вокруг стоял ужасный.
Тварь дергалась из стороны в сторону, припадала к земле и быстро-быстро перебирала всеми семью конечностями. Как можно нестись, имея нечетное количество ног — Енот не мог даже представить. Но ведь эта непонятность сейчас летела в его сторону, да еще очень лихо, так, что он не мог зацепить ее выстрелом. Енот стрелял, стараясь попасть, мазал, злился на себя, но не останавливался. И удалось, и получилось, выстрела с пятнадцатого, потратив половину магазина.
Остроконечная пуля со стальным сердечником попала в сустав одной из ног, заставив существо затормозить. Кровь, костяная крошка и кусочки хряща полетели во все стороны, тварь притормозила, замешкалась. Еще три пули попали уже в торс, но вместо разрываемых попаданиями груди и спины Енот увидел только небольшие всплески после попаданий. А потом топор резко ударил вниз, отрубив ногу чуть выше повреждения, в руке существа ярко вспыхнуло пламя, когда то разбило прямо на брызгающей культе небольшой сосуд. Тварь заревела, запрокинув голову, рванула к Еноту. Пришлось потратить одну из гранат. Но даже после этого единственным способом совсем упокоить обрубок, целеустремленно двигающийся к нему на двух оставшихся руках и нескольких культях ног, удалось лишь выстрелом в голову.
