Иван Тропов - Шаг во тьму
– Да без тебя, – сказал он.
Ах, так он в благородство решил поиграть… Все на себя взять. А я, значит, в это время послушно сидел в городе…
– Тебе, Гош, он ноги резать, наверно, не станет. Но и с тебя четыре шкуры спустит.
Гош вздохнул. Медленно покивал – понимая и принимая. Чему быть, того не миновать…
– Давай хотя бы не сейчас! – взмолился я. – Давай хотя бы узнаем, что в этом чертовом домике, чего они там химичат!
– Опасно.
– Опасно, – кивнул я. – Ну а если Старик не просто тебе по шее надает, а взбрыкнет и запретит сюда соваться? И помогать не станет, и еще натравит Виктора и за тобой тоже следить, чтобы и ты из города носа высунуть не мог? Тогда что?
Гош покосился на меня, вздохнул. Нехотя, но кивнул.
Пилюля не из сладких, при его-то любви к перестраховке, но он ее проглотил. Или еще не совсем?
– Если уж мы нашли такое место, где они жужжат, как вокруг улья, грех этим не воспользоваться. Надо всех их выследить, а потом накрыть. За одну ночь. Одну за другой. Всех сразу.
– Тогда уж одну оставить, – сказал Гош.
– Почему?
– Не почему, а зачем… – пробормотал Гош. – На размножение.
Верно. Одну можно оставить в живых – пока.
Когда узнает, что стало с ее подружками, испугается, засуетится, бросится связываться с другими суками, каких еще знает – и потянутся от нее новые ниточки, только успевай подрубать.
Мы выехали из городка, Гош прибавил.
Я допил кофе, но вместо бодрости – накатывала сладкая дрема, которой просто сил не было сопротивляться, да и зачем…
* * *
Несколько раз меня приподнимало из дремы в реальность – я разлеплял глаза, оглядывался и снова засыпал. Дорога длинная, а Гош собеседник не разговорчивый.
Гош открыл рот только перед самым Смоленском, когда я уже перестал клевать носом.
– Надо подключать Шатуна, – сказал Гош.
– Хм? – Как-то новичок слишком уж возле Виктора ошивался, чуть не в рот ему заглядывал. Не заложит он нас ему или Старику? – Думаешь, надо?
Гош кивнул. Объяснил:
– Опасно.
Опасно-то опасно, кто ж спорит… Прикрытие никогда не помешает. И все же…
– А этот Шатун… – Я поморщился и потер нос. – Он нас, случаем…
Гош покачал головой.
– Уверен?
Гош кивнул.
– Мне бы твою уверенность…
Гош помолчал, все-таки разлепил губы:
– Наш человек.
– Наш… – пробормотал я. – Наш-то наш, вопрос в том, чей наш он больше: наш с тобой или наш с Виктором? Если ты его подключишь, а он Виктору все выболтает? Или Виктор сам что-то заподозрит, да и вытрясет из Шатуна все? Одно дело, когда ты Виктору говоришь, что ты за мной следил, и я никуда не ездил, и совсем другое дело, если…
– Сегодня он за тобой следил.
– Что? – не понял я.
– Сегодня он за тобой следил. Не я.
– Он за мной следил?.. Не ты?..
Гош кивнул.
– Но… А Виктор…
Я потер бровь.
Мне-то казалось, что Шатун с Виктором… Но если Гош уверен… Выходит, дело для Шатуна важнее. Если ради продолжения охоты готов и с Виктором в кошки-мышки поиграть, то в самом деле наш человек. Это хорошо.
Плохо то, что до этого дошло.
– Тебе Виктор уже не доверяет?
Гош не ответил.
– Думаешь, он что-то заподозрил?
Гош хмуро молчал.
– Так ты теперь вообще не будешь следить за мной? Только Виктор с Шатуном будут, через день? И завтра очередь Виктора?
Гош кивнул.
Я от души врезал по приборному щитку. Черт бы побрал этого докучливого пижона!
Мало того, что завтра я не смогу быть здесь, с Гошем и Шатуном, раскручивать этот змеиный клубок! Так ведь и через два дня, выходит, тоже Виктор будет за мной следить…
Гош притормозил. Мотнул головой на дверь.
Я поглядел за стекло. Мы только въехали в город, до дома было еще несколько кварталов. Сырых и холодных. Ветер кидал на окно косые иглы дождя, гнал по улице почти сгнившие листья.
– А до дома никак?
Гош поглядел на меня внимательно и устало.
– Ну ты же сам сказал, что сегодня не ты, а Шатун! Шатуну-то Виктор доверяет, его-то не станет перепроверять!
Гош только обреченно покачал головой, отчаявшись втолковать мне что-либо. Просто еще раз мотнул головой на дверцу.
Пришлось вылезать. В холод и дождь. Я застегнул плащ. Постоял, глядя на уплывающие габаритки.
Или он не Виктора боится?
Не знаю. По-моему, иногда Гош все же перегибает с осторожностью. Тащись теперь на своих двоих…
Глава 4
КАПКАН
Проснулся я еще до заката.
Чувствовал, что не выспался, хорошо бы еще поспать, но сон не шел. Как ни пытался уснуть, вместо этого снова и снова кружились в голове лунные фазы. Ночи, оставшиеся до полнолуния. Их число… И их чередование.
Шатун был, теперь Виктор, потом Шатун, а потом…
Чертов пижон! Чертов лунный календарь, так неудач-до легший.
Я скатился с кровати, нашел лист бумаги, календарь – с лунными фазами – и еще раз, окончательно, чтобы уж точно без ошибки, расписал.
Начиная от ночи новолуния, когда мы брали паучиху, и до вчерашней ночи. И еще три вперед. На третью и придется полнолуние.
Вчера за мной приглядывал Шатун. Сегодня очередь Виктора. Сегодня мне по-любому не выбраться, даже рыпаться не стоит. Но хуже другое: выходит, мне не выбраться и в послезавтрашнюю ночь. В ночь новолуния.
Я скомкал лист бумаги, подкинул и от души влупил по нему ногой. С сухим щелчком комок бумаги улетел в стену, от нее в пол, в кресло, затих где-то под кроватью. Жаль! Я бы еще пнул. Его. Что-нибудь еще. Что угодно! А лучше кого-нибудь!
Я был так зол, что пнул бы и котенка.
Если этот пижон от меня не отвяжется, то ночь новолуния я пропускаю. Просижу здесь, пока Гош и Шатун будут там. Будут вдвоем брать ту суку. Тех сук… Их же много. А еще те пурпурные ребятки…
Решится Гош брать всю эту свору всего лишь вдвоем? Или решит не рисковать? Даст им уйти?
Я бы пнул не только котенка, я бы пнул и щенка, попадись он мне сейчас под ноги! Чертов пижон! Он даже не понимает, что делает…
Ч-черт бы его побрал… Выть хочется! А что толку?
Стискивая кулаки, я все-таки зарычал. Рвать и метать! Ведь ничего же не сделать, никак от этого пижона не отвязаться, если уж даже у Гоша не вышло! Если уж ему Виктор до конца не поверил, что уж мне-то пытаться…
* * *
Не помню, сколько я метался по комнате, по коридору, по квартире.
Затих в кресле, стиснув пальцами виски.
Хватит блажить. Надо что-то делать.
Что-то придумать и – делать…
* * *
Впервые за последние дни я пришел в гараж.
Похлопал «козлика» по капоту. Постоял, предвкушая. Весь мелко дрожа от волнения.
Потом старательно, заставляя себя не торопиться, чтобы чего-то не забыть, с редкостным удовольствием сложил в машину все охотничьи принадлежности. Рюкзак, спальный мешок. Гарпуны. Пачку патронов для Курносого.
Сами патроны пересыпал в мешочек, а масляные картонки кинул в угол за машину. Когда отъеду, будут на виду.
Вот так.
Я постоял, дрожа от адреналина, еще раз оглядываясь. Но делать больше нечего.
Здесь – нечего.
Все остальное этот чертов пижон сам сделает за меня. Сначала будет звонить, потом заедет ко мне. Проверит, что меня нет в квартире, и поедет сюда. И вот тут уж убедится, что я не просто пошел гулять по округе на своих двоих, а уехал на «козленке». Прихватив все охотничьи принадлежности.
Да, все так.
Я забрался в машину и завел мотор.
* * *
Солнце прыгало за домами, уже красноватое, не слепящее – спокойное-спокойное…
Я приоткрыл окно, чтобы чувствовать щекой холодный ветерок, а под ним – едва заметное теплое касание.
Небо тоже млело. Весь запад расплавился, затянулся огненно-медными нитями облаков.
Вот и поворот.
Последние заборы остались позади, впереди лишь холмики с голыми метлами кустов. Сжали дорожку с двух сторон, закрыли солнце, навалились холодной тенью. Лишь изредка, в проеме горок, мелькнет плавящийся горизонт – с черным силуэтом дома.
От дороги осталось одно название, машину кренило с бока на бок.
А потом к играющему в салочки солнечному касанию добавилось еще одно… Холодноватое, изнутри висков.
Робкое. Без заигрывания, как в прошлый раз. Просто тихое, довольное прикосновение – дарящее кусочек тихой радости. Как горловое урчание сытой кошки. Приветливое, но занятое – мечтой, дремой, сладким сном… Коснулось – и ушло.
Холмики сошли на нет, я выкатился к дому Старика.
Дом высился глухой черной стеной. В кабинете свет не горел. В комнатах с другой стороны света тоже нет – я бы заметил отсветы через коридор и кабинет.
Хм…
Вообще-то в такое время я к Старику давно не наведывался. Обычно либо рано утром, либо ночью. А если он еще спит?
И, хмурый, возьмет да и пошлет меня подальше…
Я постоял на крыльце, не решаясь звонить. Может, и спит. Но и ждать, пока проснется, я не могу. Ставки сделаны. Весь расчет именно на то, что я буду у него – милый, послушный Владик…
