Юрий Иванович - Уникумы Вселенной–2
– Давай! – последовал моментальный ответ.
– Ну вот, – сразу погрустнел Карл. – Сразу видно: правда глаза колет. Я им открыл правду, а они меня вместо благодарности топить собрались. Да еще в таком месте, где и тушки для похорон не останется.
Сидящая прямо перед друзьями Люсия вмешалась в разговор:
– Не бойся, маленький, это они так шутють! Да и я тебя в обиду не дам.
Первая лодка уже втягивалась в сужающийся туннель, выводящий из озера, когда Лариса прекратила взаимные подколы резонными вопросами:
– Почему ожившие утопленники не спешат опять побывать в прежней стихии путешествия разума?
– Вот тут у меня есть одна догадка, – отозвался Броди. – Шейх Аль-Гиманди мне пожаловался, что триумвират забрал у него весь бетель. Именно эту траву они и жевали так усиленно. Значит, организмам чего-то не хватает.
– И главный бедуин так легко расстался со своими припасами?
– Попробовал бы не согласиться! Но мне потому и жаловался, что надеется на компенсацию. Только суть не в этом…
– Я поняла, – перебила его Лариса. – Помимо этого молчания про бетель они ни единым словом не обмолвились об основных секретах самого погружения. Не странно ли это?
– Очень странно! – согласилась Люсия первой. – Могли бы и нам предложить испытать ни с чем не сравнимые ощущения. Я без раздумий готова на первое испытание.
– Оно тебе надо? – сразу напрягся Пузин. – Вечно ты – самая запуганная и боязливая, но умудришься вляпаться в крайние неприятности и влезть туда, куда бы никто и не догадался.
– И неправда! – попыталась возразить представительница прессы, но была остановлена решительным жестом руки:
– Лучше помалкивай, а то начну читать весь список, о котором наши друзья еще не знают, но начну с твоего недавнего провала в древнюю канализацию…
За что тут же получил от опытного корреспондента полный комплект подходящих синонимов:
– Извратитель действительности, предатель, двурушник, женоненавистник…
Благо, лодка как раз причалила к месту выхода и все стали интенсивно выгружаться на берег, так что ответные ворчания Пузина вызвали только добрые улыбки:
– Женоненавистник? Хм! Это оттого, что я люблю только одну? А мне значит, надо любить всех? Ладно, я могу и попробовать.
С этими словами он подтолкнул лодку с улыбающимся практикантом в обратный путь. А потом вскинул баллоны с воздухом и рюкзак на плечи, гордо распрямился и выдал патетическую фразу:
– Но когда ты с горькими слезами придешь просить меня о прощении – станет слишком поздно! Я уже буду любить не только тебя…
Глава 17
ШЕСТЬ ТЫСЯЧ ЛЕТ НАЗАД
Придумывать религию, особенно новую и отвечающую всем задуманным требованиям, оказалось невероятно сложно. Пятеро создателей теперь собирались каждый день, сводили свои предложения воедино, а потом долго и отчаянно спорили про каждую деталь своего совместного творения. К сожалению, таких деталей оказалось невероятное множество. Одно слово выпадало из общего контекста, другое не подходило из-за двусмысленного звучания, третье не соответствовало конечному результату, а некоторые могли просто-напросто не выдержать испытания временем. Ко всему прочему, каждое измененное слово частенько искажало смысл рядом стоящих, меняя суть всего предложения, а порой тянуло за собой пересмотр или переделку полного абзаца. В результате приходилось в другом абзаце давать краткое пояснение сказанному более простыми словами, чтобы впоследствии никто не мог извратить основной смысл.
В итоге через месяц, когда астроном Юран Гердако подтвердил незыблемость прежних расчетов, все окончательно смирились с точкой основного летоисчисления: от года нынешнего до года последнего – сто семнадцатого. Именно на такой срок и старались рассчитать и ввести во все сферы жизни новые религиозные постулаты. Одновременно с этим определением с резкой критикой затянувшихся обсуждений выступил Даниэль Баругви. В неисчислимых местах требовалось личное присутствие главнокомандующего, не говоря уже об отсутствии для него полноценного отдыха. Одним словом, тридцатидвухлетний генерал больше терпеть не смог:
– Прошу освободить меня от ежедневных обсуждений. У меня для этого нет ни времени, ни возможности, ни желания. Чем дольше мы тут сидим и рассуждаем, тем толще становится предполагаемая книга религиозных догм и нравоучений. Сначала у нас было три страницы текста, потом шесть. Затем к ним дописано сорок шесть, и впоследствии ко всему перечисленному добавлено более ста страниц только одних «Основных пояснений». Прошу меня простить, но это полный абсурд! Я не в том смысле, что этого делать не надо, а в том, что нельзя до такой степени классифицировать каждый жест или кивок в новом учении. Уже сейчас получается, что более подробные «Пояснения к объяснениям» у нас займут объем толстенной книги. Это нам надо?
– Ох! Не трави душу, – скривился Бензик. – Если бы мы знали о таком количестве толкований каждого конкретного предложения…
– Так что ты предлагаешь? – более конкретно отозвался Донтер.
– Да то, что все остальные детали вашего Священного Писания предлагаю доработать со временем. Все равно типография заработает не скоро и полный текст увидит свет хорошо если через год. Значит, надо сейчас сосредоточиться только на одном: выдать народу текст самого «Откровения» и добавить к нему те основные постулаты, которые мы решили назвать заповедями. И все! Кому что неясно или кого начнут грызть сомнения, пусть приходят в храм, где два подготовленных первосвященника будут постепенно доводить до сознания остальные детали. К тому времени мы и разведку поставим на более подробный, так сказать, бытовой уровень и сможем со всей силой влиять как на сомневающихся, так и на противников новой религии. С помощью путешествий разума мы можем запугать и поставить на колени кого угодно. Что нам и требуется. Напоследок обещанная всем свобода после катастрофы только настроит людей на нужный лад – и они с большей радостью воспримут свое спасение после Второго Пришествия.
Даниэль замолк, обводя всех решительным взглядом и предлагая оспорить свое мнение. Но, кажется, ежедневные словопрения и так всех утомили. Особенно капитана, который порой вздрагивал от одного вида вороха бумаг, заваливающих стол в комнате заседаний. Поэтому он не просто согласно покивал, но и подвел общий итог. Хотя и начал с сожаления:
– Рано, слишком рано выдавать такой материал в народ. Чрезвычайно много у нас сырого непродуманного материала. Даже в самом основном документе Откровения посторонний теолог наверняка найдет массу несоответствий или противоречий. Про заповеди я вообще молчу: чтобы с ними разобраться, требуется активное участие минимум нескольких видных специалистов…
– Где их взять? – дернулся от раздражения главнокомандующий. – Да и посоветоваться со старыми жрецами нельзя: как только тайна наших изысканий вырвется наружу, сразу возникнет очень нездоровая конкуренция и заинтересованность. И если нас уличат в создании новой религии, нас мигом сожрут – со всеми добрыми намерениями.
– Верно. Поэтому сделаем, как ты предлагаешь. И будем надеяться, что за сто семнадцать лет никто не сумеет нашему творению противопоставить нечто более действенное и притягательное. Главное – чтобы люди к сроку оказались подготовленными со всем тщанием и серьезностью. Только в этом случае можно гарантировать почти стопроцентное выживание всего населения. Все со мной согласны?
Первой кивнула Розалия. Неделю назад она официально вступила в должность главного зодчего города и приняла статус супруги капитана. Теперь постройку каждого нового здания строители были обязаны вначале согласовать именно с Розалией, одной из самых активных представительниц женского пола в общественной жизни возрождающегося Харди. Но если первое назначение постарались обставить торжественно и с некоторой помпой, то переезд в обитель Донтера прошел в повседневной обстановке. Да и торжеств по поводу свадьбы или чего-то подобного никто не назначал.
Даниэль Баругви в ответ только поднял большой палец руки. Будь его воля, он бы сразу умчался по своим делам, настолько его тяготила в последнее время эта комната в одном из дальних подземных разветвлений, позади храма.
Два академика – от медицины и астрономии – вначале переглянулись, потом с сожалением поморщились, но согласие свое все-таки дали. Хотя они, как наиболее опытные, лучше всех понимали, что незаметная ошибка или непроработанная изначально фраза может со временем погубить любое, самое благое начинание. Но времени действительно больше не оставалось. Все население и так сильно удивлялось необъяснимым успехам закрепившихся у власти правителей – наилучшее время для введения настало.
