Игорь Негатин - Лишнее золото. Без права на выбор
— Вам конец…
— Ты так думаешь? Эх, Асхад, не надо торопить события. Жизнь коротка! Два дня назад мы говорили с Умаром Гаргаевым, и он согласился отложить встречу. Сколько у тебя здесь человек? Десять? Двадцать?
Асхад ничего не ответил. Карим держал его крепко. Правильно держал. Даже при большом желании не вырваться.
— Я тебе голову сейчас отрежу, — честно предупредил Шайя и провел ножом по кадыку чеченца. Показалась кровь.
— Десять, — выдохнул Асхад. — Что тебе надо? Золото?
— Какие вы все глупые, амир, — усмехнулся Карим. — Глупые и наивные. Как дети, честное слово. Кто хочет задержать меня и Поля?
— Орден…
— Понимаю, что не пророк Мухаммед. Кто именно?
— Не знаю. Я видел его несколько раз. Он называет себя мистером Смитом.
— Как с ним связываешься?
— Он сам меня находит.
— Врешь.
— Слово даю!
— Твои слова, Асхад, стоят немного. — Карим поморщился и прошептал почти на ухо чеченцу. Он говорил тихо, но быстро и немного нараспев: — Аллах никогда не отсрочит человеку смерти, если настал его смертный час. Аллах знает все ваши деяния и воздаст вам за них.[13] — Шайя сделал короткую, секундную паузу и закончил: — Извини, но воды я тебе не подам,[14] — с этими словами он сильно ударил ножом в горло Асхада. Несколько мгновений удерживал бьющееся тело, потом опустил его на пол. Из раны брызнула кровь, быстро окрашивая белую кошму в красное.
Карим обвел взглядом палатку, посмотрел на женщину, которая так и сидела в углу, и неожиданно подмигнул ей.
— Не переживай, красавица. Все уже закончилось. И сиди тихо. Я скоро вернусь. — Он тихо выскользнул из палатки, и несколько минут спустя послышался выстрел.
Выстрел, еще один, короткая очередь! Кто-то гортанно закричал. Грохнула граната и разбудила гулкое горное эхо. Женщина запахнула разорванную рубашку и, вжавшись в угол, смотрела на мертвое тело Асхада, лежащее на середине палатки.
5 год по летоисчислению Нового мира.
В районе южного хребта.
Лагерь опять поменял свое расположение. Дальше мы шли без лодки. Наш истерзанный речными порогами «Зодиак» оставили на последней стоянке и дальше двигались налегке. Конечно, если экспедиционные, набитые доверху рюкзаки можно назвать легкими. Как и раньше, на новое место перебирались двумя четырехчасовыми переходами. Первым заходом несем инструменты, личные вещи и припасы, вторым — лагерные пожитки.
За распадком обнаружили узкий проход между скалами. Удивительно симметричный разлом. Будто по скале рубанули огромным топором, и остался треугольный шрам, истекающий прозрачной родниковой водой. Речка за долгие годы проложила в горной породе гладкое гранитное русло. Идти по нему трудно. В некоторых местах очень скользко, и сильный поток сбивает с ног. Чамберс идет первым. Медленно и упрямо. Наклоняясь вперед, он постоянно хватается за камни, чтобы не искупаться с головой.
Сейчас мы стоим в низине у плоскогорья. Над нами изящными террасами поднимаются гранитные уступы. Сюда нас вывел золотоносный ручей. В этом живописном месте Настя застряла надолго. Она проверяет расположение золотой жилы, которая выходит на поверхность чуть ниже по течению. Мы опять били шурфы и брали пробы породы. В двух местах даже взрывали. Территория после шурфовки была похоже на огромное шахматное поле. По расположению ям. Даже Джек и тот начал бурчать о «бесноватой ведьме». Настя не остается в долгу, и Чамберс становится «старым и занудливым болваном», который не ценит легкость здешнего грунта. Она рассказывала про «пожоги» на Дальнем Востоке, где приходилось бить шурфы в мерзлом грунте, разогревая землю кострами.
Они просто вымотались.
Однажды утром, когда меня достали эти пустые перебранки, грозящие перейти в скандал, я поднял мятеж. И на правах начальника охраны объявил выходной. На их слабые возражения грохнул простым и незатейливым матом. В конце концов, безопасность сотрудников — моя забота. Если эти двое не отдохнут, то скоро начнут ругаться по-настоящему и все плохо кончится.
Неподалеку от лагеря нашли созданную природой ванну. Большая, диаметром около пяти метров, чаша, наполненная холодной водой из ручья и подземных источников. Искупались, выстирали белье и разложили его на камнях для просушки. Настя ушла в лагерь отсыпаться, а мы с Джеком разлеглись на теплых плоских валунах. Чамберс достал из рюкзака заначку, в виде фляги с бренди, и мы блаженствовали.
— И как тебе это нравится? — Чамберс вертит в руках найденные самородки.
Кроме первого, из распадка, было найдено еще несколько. Не такие большие, как первый, но вполне приличные. Их опять нашла Настя. Она что-то объясняла про старые обмелевшие русла реки, но я не запомнил. Русла, которые и заметить-то трудно, дали хорошие находки. Перед нами, на жилете Джека, лежит около десяти золотых самородков. Самой разной формы и размера. Два из них — величиной с грецкий орех. Семь — примерно с ноготь моего мизинца. Всю эту красоту венчает «гусиное яйцо». Кстати, Настя, после разведки россыпей, высчитывала среднее содержание золота в грунте и осталась очень довольна результатом. По ее словам, несмотря на удаленность месторождений от обжитых районов, разрабатывать их очень выгодно.
— Даже не знаю, что тебе сказать, Джек, — я медленно закурил и пожал плечами, — мне был интересен сам процесс поиска. Это что-то новое для меня. Сейчас, когда золото найдено, оно перестало меня интересовать. Превратилось в еще один образец из местного «гербария», упрятанный в твою походную сумку. Собственность Ордена, подлежащая охране. Не более того.
— Собственность, говоришь… — хмыкнул Чамберс и откинулся на спину. — Нет, Поль, это еще не собственность. Тем более — в наше время.
— Что вы имеете в виду, мистер Джек Чамберс?
— То, что вы слышали, мистер Поль Нардин, — спокойно парирует Джек и немного погодя продолжает: — Наступают смутные времена. Поэтому я не был бы так уверен в этой собственности.
— Погоди, — я поднялся на локтях и пристально посмотрел на Легенду, — ты на что это намекаешь, carskaya tvoja morda?
Чамберс грустно усмехнулся и отхлебнул из фляги. Фразу про царскую морду мы подцепили от Насти. Она из какого-то русского фильма, и Федорова его просто обожает.
— Я не намекаю, а говорю. Мы не вовремя нашли это золото.
— А поточнее?
— Поль, будем откровенны… Сейчас это лишнее золото.
— Итак, мистер Чамберс, вы что, толкаете меня на служебное преступление? — хмыкнул я.
— Не совсем так, Поль. Я предлагаю дружно включить мозги и хорошенько подумать.
— Подумать, говоришь… Ну что же, мистер Чамберс, давай подумаем и вспомним. А именно: «Все месторождения полезных ископаемых, обнаруженные во время проведения поисково-разведывательных рейдов, принадлежат Ордену. Материальные и нематериальные ценности и находки, чья стоимость превышает две тысячи экю, принадлежат Ордену», — по памяти цитирую я. — Это закон. И ты знаешь его не хуже меня. Если кто-то разнюхает, что мы скрыли часть информации, то нас просто расстреляют! Выведут на свежий воздух — и шлепнут. Даже в саванну не повезут. Расстреляют во дворе службы внутренней безопасности. И приговор не огласят. Потому что будет лень писать. Правда, перед этим введут коктейль Монтеггиа, чтобы облегчить совесть и освежить память.
— Дьявольщина, Нардин! Включи мозги! Никто не собирается ее красть. Просто все, что мы наблюдаем последнее время, мне здорово не нравится.
— И поэтому…
— И поэтому, — перебил меня Чамберс, — я предлагаю сделать закладку здесь. Оставить в ней самую важную информацию о наших находках. Карты, пробы грунта, схемы.
— И про золото ничего не скажем?
— Не знаю, — Джек привычным жестом сбил шляпу на затылок и хмыкнул. — Можем сказать про кварцевые жилы. Sapienti sat,[15] а эти кабинетные головастики пока разберутся, пройдет много времени. Но про ручей и особенно про старые русла, где Настя обнаружила самородки, нужно умолчать. Тем более что к югу, по ее словам, лежит коренное месторождение. И не единственное.
— Есть еще?
— Да. В водах Амазонки Настя нашла мелкие и сильно окатанные куски кварца. Где-то выше по течению есть золото. Вполне возможно, что в какой-нибудь реке, впадающей в Амазонку.
— И вы эту информацию сбросили Демидову?
— Именно так.
— И долго молчать будем? — поинтересовался я.
— Пока не выяснится, что происходит в Ордене. Если это борьба за власть, то я не хочу давать такой козырь неизвестно кому. Ты можешь с уверенностью сказать, кто придет к власти в Ордене, если произойдет переворот?
— Или уже произошел. Даже не знаю, что и сказать.
