Андрей Левицкий - Змееныш
— Откуда они взялись, кровосос побери?! — хрипло спросил командир у лежащего рядом Кручи.
Тот не отвечал, раздвинув траву, смотрел куда-то. Мировой выглянул — и увидел, что Змееныш ползет по мосту, распластавшись на ржавой балке. Наемник поднял автомат… Ударом мощной ладони Круча впечатал его голову в гравий. Пуля, просвистев над макушкой, раскрошила бетон в глубине под платформой. Из-за спины раздался жалобный скулеж.
Кипяток тоже заметил пробирающегося по крану Змееныша, и гнев вскипел в его груди. Их добыча, жирный кусок в сто тысяч, убегает! Он встал на колени, целясь, дал длинную очередь — и повалился лицом на рельсы, оросив кровью шпалы. Мировой с Кручей не целясь выстрелили в сторону долговцев.
Змееныш прыгнул. С двух сторон несколько человек ждали этого, и воздух над заброшенной станцией огласила канонада. Никто не разобрал, попал он или нет, — гибкое тело свалилось в открытый вагон, скатилось по песку к ржавому борту.
Присевший за платформой Заточка повернул голову влево, вправо, осматривая отряд. Мироныч лежал на спине, раскрыв рот, глядел в небо мертвыми глазами.
— Эй, Власов… — начал Заточка, но капитан поднял руку, и он смолк.
— Окружаем, — приказал Власов. — Петля — ползком влево, вокруг платформы, прикроем. Воля — вправо, за ту платформу. Видишь этот дом?
— Администрация местная, — кивнул Воля.
— Сзади там пожарная лестница должна быть. На крышу, оттуда глядишь на меня, по сигналу огонь.
— Есть! — откликнулся Воля, и Петля кивнул. Мировой понял, что дела плохи, когда заметил, как один из долговцев нырнул за платформу. Кипяток с Рыжим, видимо, мертвы — Рыжий так точно, — Змееныш куда-то подевался. Мировой, обычно не склонный к отвлеченным размышлениям, вдруг ясно понял: это наказание. За то, что пошел против совести. Наемник выстрелил, заменил опустевший магазин, достал гранату и, поймав испуганный взгляд оглянувшегося Теленка, выкрикнул:
— Отступайте! Прикрываем! — после чего, приподнявшись, дал длинную очередь, затем взмахнул рукой.
Круча тоже открыл огонь. За грузовой платформой Заточка присел, когда вокруг застучали пули. Улегшись, попытался выстрелить снизу, между колесами, но там все было засыпано землей, платформа, по сути, лежала на ней, а не стояла на колесах. Воля, низко пригнувшись, бежал к углу административного здания, Петля полз вдоль передка гудящего тепловоза.
— Щас разделаем их! — кровожадно сказал Заточка присевшему рядом Кабану. За последние дни помощник Слона ощутил вкус к убийствам.
Сквозь разбитое боковое окно Змееныш ввалился в кабину тепловоза, присев, огляделся. Выстрелы грохотали где-то рядом, его могли заметить в любое мгновение. Змееныш податся вперед, разглядывая широкий пульт, рычаги и рукояти, датчики. Под полом гудело, тепловоз мелко дрожал. На корточках Змееныш подобрался к рычагам — некоторые были стерты, ими пользовались чаще.
Неподалеку взорвалась граната, тут же под носом тепловоза дико заорали. Змееныш рванул рычаг, потертый сильнее других, провернул какую-то рукоять, другую, ударил по кнопкам… Он действовал наугад, следуя лишь советам хорошо развитой интуиции. Раздалось шипение, когда отключился пневматический тормоз. Понятия не имея о том, что делает, Змееныш перекинул рукоять забора скорости. Прыгнула стрелка на одном датчике, мигнули ребристые кругляши из прозрачного пластика — и тепловоз дернулся.
Заточка, после взрыва гранаты распластавшийся на земле, сначала услышал истошный вопль Петли, а потом ощутил, как дрогнула земля. Он поднялся на колени, увидел Петлю, посеченного осколками разорвавшейся гранаты, — и тут что-то большое надвинулось на десантника, закрыло… Поезд! Этот чертов состав на один вагон поехал! Порученец вскочил. На лице повернувшегося к нему Власова впервые возникло подобие человеческого чувства.
— Что происхо… — начал он.
— Уходит, тварюка! — взвизгнул Заточка и метнулся к тепловозу. Он не мог знать точно, кто забрался в кабину, — но кто, кроме мутанта, способен запустить этот аномальный тепловоз?! Заточка вспрыгнул на подножку, заглянул в разбитое окно, увидел Змееныша прямо перед собой, вскинул пистолет и выстрелил. Змееныш, краем глаза заметив движение сбоку, развернулся. Пуля ударила в плечо, он отшатнулся, но прежде чем порученец выстрелил во второй раз, подался вперед и врезал ему в челюсть. Подошвы соскользнули, Заточка отпрыгнул, чтоб не затянуло под колеса, выпустив пистолет, покатился по насыпи.
Тепловоз медленно, тяжело набирал ход. Со скрежетом он расплющил лежащий на путях лист жести, дальше ветка полого повернула, мимо понеслись деревья. Несколько сосенок проросли между шпалами — покатый передок смял их, сломал, как спички. Прижимая ладонь к плечу, Змееныш сел, вытянул ноги. Через голову стянув рубаху, оглядел плечо, оторвал рукав и стянул рану. Опираясь о пульт управления, он поднялся, поглядел вперед — и схватился за рычаги.
Дылда с Теленком волокли раненого Кипятка к воротам, Мировой и Круча прикрывали их короткими очередями. Впрочем, долговцы не преследовали — когда тепловоз поехал, в отступающих наемников выстрелили лишь несколько раз. Сталкеры добрались до опушки, углубились в лес и лишь когда едва не напоролись на жарку, тихо гудящую возле замшелой коряги, остановились. Теленок с оханьем упал на землю, Дылда, осторожно уложив Кипятка, присел на корточки, рядом с ним опустился Круча и тяжело уставился на командира.
— Прекращаем охоту, — сказал тот и отвернулся.
Заточка, скрежеща зубами, подскочил к долговцам и выпучил глаза, увидев Петлю — живого! Посеченный осколками сталкер лежал на спине и дергал ногой от боли. Штанина была срезана, Воля с Кабаном перетягивали бедро жгутом. Капитан Власов повернулся к порученцу.
— Где он?
— На поезде уехал!
— Кабан, помогай Петле, — приказал Власов. — Остальные — за мной.
Он побежал по шпалам, Заточка и долговцы устремились следом. За краем станции рельсы полого изги-бались, исчезая за сосновой рощей. Заточка, урча от ярости, рванулся за тепловозом, и тут из-за деревьев донесся треск гравия и низкий рокот.
Увидев, что пути искорежены взрывом, Змееныш схватился за рычаги, но было поздно. Передние колеса продавили изогнутые спиралью рельсы, вмяли — и тепловоз с разгону выехал на гравий. Затрещало, загрохотало, колеса полностью ушли в мелкие камни, машина встала, кренясь. Хромая, Змееныш добрался до окна, перевалился через край и выпал наружу. Заскрежетала, выламываясь, сцепка, груженный песком вагон приподняло. Змееныш скатился по выпуклому гладкому борту, упал на камни, вскочил и похромал прочь.
Спустя пару минут к стоящему под углом сорок пять градусов тепловозу вышли долговцы. В это время Змееныш был уже далеко.
3
Он шатался, часто падал, но заставлял себя вставать и идти дальше. Беглец повернул на северо-запад, чтобы забраться в самую глушь леса за Янтарем и переждать, зачечить раны, да хотя бы отоспаться. Если его ловят на северном направлении, то к западу, возможно, не станут искать. Там и артефактов почти нет, поэтому туда никто не заходит, никто не увидит его и не сдаст охотникам.
Одну группу преследователей Змееныш ощутил задолго до их появления — несмотря на рану, он был настороже. Сталкеры не заметили его, лежащего за кустами буквально в двух шагах, прошли мимо. А Змееныш еще долго помнил их жгучее лилово-черное излучение. Все люди, попадающиеся теперь на пути, охвачены жаждой убийства.
Он мог понять, почему его смерти желает Слон, но все эти охотники? Они лишь жаждали заполучить деньги, которые Змееныша никогда не интересовали, которых он вообще не ценил — просто шершавые бумажки с цифрами и рисунками. Мазай когда-то объяснял ему, для чего нужны деньги: их изобрели ради удобства, это просто единица измерения, мера стоимости товаров или услуг. Но Змееныш не мог проникнуться ценностью денег. Для него они не значили ничего, и выходило, что все эти люди хотят убить его ради никчемной вещи, ерунды, бессмысленных бумажных прямоугольников.
Змееныш забрался в самую глубь какого-то болота, от усталости и боли почти ничего не видя вокруг, едва обходя редкие аномалии. Пахло стоячей водой и плесенью. Змееныш выполз на сушу под вечер, вцепившись в траву, весь облепленный ряской, ткнулся лицом в землю и замер. Было тихо и спокойно, но расслабляться рано — надо найти укрытие, где его не тронут ни люди, ни мутанты, когда он потеряет сознание. А оно уже на-чинато отключаться, порою ему слышались чьи-то голоса, неясные тени мелькали вокруг, вставали лица из прошлого…
Неподалеку зарычат псевдопес. Змееныш напряг последние силы, поднялся, шатаясь. Где-то за кустами текла река, доносился плеск воды, а впереди на поляне стояла вросшая в землю избушка.
