"Фантастика 2025-29". Компиляция. Книги 1-21 (СИ) - Белл Том

Как же ему было неловко! Это чувство заглушало даже нестерпимую боль в ноге. Мало того что полез не в свое дело и едва не погиб, так еще стал обузой для совершенно чужих людей. И ведь никто не упрекает, даже не смотрит в его сторону. Нет, Евдокия, жена мастера Берга, посматривает время от времени, но не сердито, а задумчиво. Наверное, уже жалеет о своем решении. Ничего, вот боль немного стихнет – ведь должна же она стихнуть! – и он уйдет, уползет, если идти не сможет.

Мастер Берг отправился провожать доктора, его жена хлопотала у печи, несмотря на поздний час, накрывала на стол, а Игнат придвинул стул поближе к кровати Виктора, спросил:

– Болит?

– Болит. – Врать не было смысла.

– Говорить можешь?

Говорить Виктор не хотел, но понимал – без разговора не обойтись. Не понимал он только того, о чем из увиденного можно рассказать, чтобы его не сочли сумасшедшим.

– На-ка, выпей. – Игнат протянул ему стакан с самогоном. – Должно полегчать.

Виктор не отказался, выпил, и Евдокия проворчала что-то неодобрительное.

– А теперь рассказывай, что случилось. И не юли, не забывай, я тебе жизнь спас.

– Спасибо. – Мог и не напоминать, такое не забудешь.

– Следил за нами?

– Не следил, но случайно увидел, как вы плывете к острову на ночь глядя. Всем рассказываете, как на острове опасно, а сами отчего-то не боитесь.

– На острове и в самом деле опасно, ты в этом убедился.

Виктор усмехнулся.

– Вот я потому и поплыл, чтобы убедиться.

– Про пещеру как догадался?

– Тем утром, когда мы с вами на маяке столкнулись, я ведь понял, что вы не только что приплыли, а раньше меня пришли. А потом заметил незакрытый люк.

– Наблюдательный. Но глупый, если не послушался доброго совета и сунулся один на остров.

– Так ведь дикость же! Бредни! – Виктор даже сесть попытался, но Игнат не дал, ладонью придавил к кровати. И откуда в нем такая силища?

– Убедился, что не бредни? – спросил неожиданно зло. А Евдокия перестала греметь посудой, посмотрела настороженно, наверное, решала, стоит ли вмешиваться.

– Убедился. – Стало стыдно и жарко. Раньше вот было холодно, а теперь жарко.

– Что в пещере видел? – Игнат руку не убирал, смотрел внимательно. И жена Берга отложила посуду, подошла, скрестив руки на груди. Она тоже знает? Можно ли при ней?..

– Она знает. – Игнат словно мысли его читал. – Рассказывай!

– Я видел сердце, большое, в человеческий рост, сделанное словно бы из серебра, но при этом мне показалось, что оно пульсирует. Показалось ведь? – Молодой инженер посмотрел на Игната требовательно.

– Не показалось, – как отрезал тот и объяснять ничего не стал. Хорошо хоть сумасшедшим не обозвал. – Откуда вода взялась?

– Не знаю. Я там как-то плохо соображать стал. Еще подумал, что это галлюцинация из-за какого-то подземного газа. Меня словно потянул кто-то.

– К сердцу?

– Да.

– Зов услышал, – сказала Евдокия тихо и как-то совершенно обыденно.

– И я, кажется, до него дотронулся. И все, почти сразу же пещера задрожала, будто запульсировала, стены то приближались, то удалялись. А потом начали падать камни. Один из них меня придавил. Вода стала просачиваться из щелей, сначала медленно, потом все быстрее. – Виктор замолчал, задумался. Его не торопили. – Может быть, это был какой-то механизм? – Он посмотрел на Игната. – Это сердце? Я дотронулся до него, может, нажал на что-то. Я не понимаю…

Он и в самом деле ничего не понимал, а от выпитого самогона голова начинала кружиться. Евдокия заметила, сказала строго:

– Тебе есть надо, а не пить. Сейчас принесу. – Она вернулась к столу, снова загремела посудой.

– Это не механическое сердце. – Игнат все-таки ответил на его вопрос. – Оно живое. В некотором смысле…

И Виктор как-то сразу поверил, что оно живое, отбросил логику и здравый смысл, потому что помимо серебряного сердца в пещере была еще и женщина…

– Ты еще кого-то видел. – Игнат убрал руку, и Виктор смог дышать полной грудью. – Ты ее видел?

– Я видел… ведьму. – Слово это само сорвалось с языка.

Игнат дернулся, словно от пощечины, а подошедшая Евдокия тяжело вздохнула, положила ладонь ему на плечо.

– Она не ведьма, – не сказал, а прорычал Игнат и кулаки сжал.

– Сначала девушка. Беловолосая, очень красивая. – Виктор говорил медленно, с кровью выдергивая из памяти страшные воспоминания. – Сидела на камне, расчесывала волосы гребнем. Я попросил, чтобы она позвала кого-нибудь на помощь, а она вдруг изменилась. Прямо на глазах превратилась в уродливую старуху с такими когтями… На камне остались от них следы. Должны были остаться… Она двигалась как-то по-змеиному, и волосы ее были похожи на змей. Они плавали в воде сами по себе, словно чуяли мою кровь. И она тоже чуяла.

– Она тебе что-нибудь сделала? – Игнат говорил тихо, с усилием.

– Нет. Я думал, убьет, был в этом почти уверен, а она отпрянула и потом исчезла. Была старуха, остались ласточки. Сумасшествие, да?

– Она тебя спасла. – Игнат улыбался, а Евдокия, кажется, украдкой смахивала слезу. – Ты просил, чтобы она позвала на помощь, и она позвала меня.

Он бы поверил. Если бы не видел бездну в ее глазах. Она не хотела спасать, она хотела убить. Но все равно не убила…

– Кто она?

Не надо было спрашивать, потому что Игнат потемнел лицом, нахмурился. Но Виктор не мог остановиться, ему было важно знать.

– Она… живая?

– А сердце, которое ты видел, живое? Вот она такая, как это сердце: ни живая, ни мертвая. Но она никому не причинила зла, а тебя так и вовсе спасла. И ты даже представить себе не можешь, чего ей это стоило, какую муку она терпит, чтобы не замараться, не стать такой, как он!

– Игнат, хватит! – Евдокия обняла его за плечи. – Он ведь мальчишка еще совсем. Он не понимает.

– Мальчишка?.. – В мутном взгляде было безумие. – Я тоже был мальчишкой! Помнишь, тетушка? А она? Она бы и сейчас была моложе его. Только эта тварь все у нас отняла. – Он оттолкнул ее руки, встал и вышел во двор.

Евдокия не стала его догонять, села на освободившийся стул, посмотрела на Виктора долгим взглядом.

– Не злись на него, – сказала устало. – Он столько пережил, что на пять жизней хватило бы.

А Виктор вдруг понял, понимание это было как вспышка, как озарение.

– Эта… женщина. Он любил ее?

– Любил. И сейчас любит. И она его тоже любит, если смогла продержаться так долго. Но хватит тебе сегодня и испытаний, и откровений. Лучше поешь, а то ведь и в самом деле захмелеешь. Что мне потом с тобой пьяным делать?

– Я к себе уйду. Вот только немного…

– Уйдешь, – она не дала ему договорить, – вот как научишься на ногах стоять, так сразу и уйдешь. А пока слушайся меня – ешь.

Виктор поел и почти сразу же провалился в глубокий, без сновидений, сон.

Он проспал до утра, а проснулся от боли в сломанной ноге. Болело сильно, едва ли не сильнее, чем вчера. Евдокия хлопотала у печи. Неужто вообще спать не ложилась?

– Как самочувствие? – спросила она, не оборачиваясь. Откуда узнала, что он очнулся?

– Хорошо. – Соврал, не хотел ее тревожить по пустякам. Хорошо ему не было, скорее наоборот, от попытки сесть закружилась голова. Не от боли, а от слабости. И в глазах потемнело.

– Что-то по голосу твоему не слышно, что хорошо. – Евдокия подошла, положила ладонь ему на лоб. Рука у нее была приятно холодной. Пусть бы не убирала.

– Доплавался, – сказала сердито. – У тебя жар.

Не было у него никакого жара – одна только слабость. Но слабость пройдет. Должна пройти. Не желает он быть обузой.

Хлопнула дверь, в комнату вошел мастер Берг. В отличие от жены он вид имел невыспавшийся и помятый.

– Ну, как ты? – спросил мрачно.

– Жар у него. – Евдокия руку убрала, отошла к печи. – Надо снова доктора звать, а я пока травки кое-какие заварю.

– Не надо доктора, я как-нибудь сам. – Виктор хотел сказать бодро и громко, а получилось сипло, и в груди заболело.