Владимир Ильин - Напряжение растет
— Никто не должен об этом знать!
Разошлись уже за полночь — и виной тому не длинный текст в три страницы, назначенный мне в качестве работы над ошибками, а целая горка бумаг, связанных с конкурсом, которую где-то раздобыл и предложил заполнить Артем под самый конец. Требования к месту проживания, транспорту, питанию, разрешения родителей, формы отказа от претензий, регламент мероприятия, правила регистрации, порядок уведомления о прибытии — и все это нужно было как минимум прочитать. Но, вроде, справились — кроме тех бумаг, которые должен был подписать глава семьи. Правда, у Паши отец уже неделю прочно обосновался в Москве и назад вернется нескоро, а у Светланы так вообще родня за океаном — так что за них, подглядев подписи в документах, расписался Федор. И если кто-то сомневался в его таланте до того, как он взял ручку, то уже позже Пашка тихонечко подложил раскрытый дневник с трояком — а это, если кто не знает нашу классную руководительницу, знак качества! Одним словом, мастер! И мой брат.
— Так нечестно! — возмутился я под конец, обнаружив за оградой целый караван машин с терпеливо дожидающимися водителями. — У нас ведь тайное мероприятие!
— Так я с репетиции возвращался, — засмущался Артем.
— А я просил их закрыть глаза, но мы чуть забор не снесли…
— Сдайте тайные плащи! — был непреклонен я, и жестом указал на пять гвоздиков у калитки, вбитых собственной рукой.
— Извини. — развел руками Тема.
— Свет, тебя подвести? — Смущенно поинтересовался Паша.
— Я своим ходом, — полуулыбкой ответила она, продемонстрировав брелок с ключом.
Где-то за оградой игриво квакнула сигнализация.
— Пока, — махнули друзья рукой и зашагали к своим машинам.
Отправив Федора в дом, я прогулялся до дороги и некоторое время постоял, ожидая, пока процессия авто с Пашей и Артемом не скроется за дальним поворотом. Собирался было вернуться, как рядом звучно остановилась красная спортивная машина. Вжикнуло, опускаясь, тонированное стекло со стороны водителя.
— Руслан Артемьевич расстроен, что ты не посещаешь вечерние занятия, — с укором произнесла Светлана.
— Так у меня ведь нога, — засмущался я и виновато оправдался, чувствуя всю неловкость слова. — Освобождение.
— Нельзя взять освобождение от жизни. — Строго произнесла она. — Событиям все равно, готов ли ты к ним.
Из окошка показалась тонкая книжица — укрытая обложкой всего с одной стороны, с явными следами того, что совсем недавно от нее оторвали как минимум половину.
— «Азбука разведчика»? — с сомнением озвучил я заглавие.
— С чего-то нужно начинать.
С некоторым сомнением заглянул я в оглавление — а затем так и застыл, чувствуя, как волна за волной накрывает любопытство, и только то, что следующая строчка еще интересней предыдущей — не дает немедленно пролистать книгу до интересного момента! Слишком их — этих моментов — много! Затем, почуяв подвох, сверился с номером последней страницы — не хватает больше половины! И, судя по заголовкам, самого-самого интересного!
— А… Вторая часть? — голосом сладкоежки, знающего про запрятанную банку меда, с надеждой уточнил я.
— Выучишь первую часть — получишь вторую.
Басовито рыкнул мотор, края плаща мотнуло ветром от сорвавшейся с места машины. Но я уже не смотрел в ее сторону.
— «Задачей диверсионного отряда…» — шептали губы вслед за текстом.
Так и замер в центре круга света от фонарного столба, не замечая времени и холода, переворачивая страницу за страницей.
— Максим, пойдем спать? — окликнул Федор, зябко ежась в одной пижаме и накинутой поверх курточке, через неведомо сколько часов.
— А ты знаешь, что для пересечения реки взрослым человеком надо всего три дощечки в локоть длиной?
— А выдержат? — живо заинтересовался брат.
— Завтра на трудовике и проверим.
Глава 13
Рассветное солнце перепрыгивало через верхушки деревьев, козырьки редких железнодорожных станций, перемигивалось за вагонами встречных поездов, расплывалось пыльным маревом за колонной грузовиков, спешащих по параллельной путям дороге. Мир сквозь черные линзы очков ощущался удивительно четким, но одновременно — однообразным и грустным — в серо-желтой дымке, добавлявшей ветхости старым постройкам, покрывавшей все вокруг слоем пыли. И только когда солнце показывалось во всей красе, вновь расцветал живыми оттенками. Даже самые черные стекла не в силах противостоять его сиянию — и желанию им поделиться.
Уже утро — по счету, третье без сна. На этот раз не было заполошной ночи, в которой все надо успеть, откатать, проверить, исправить и проконтролировать вновь. Можно позволить себе отдохнуть. Даже нужно. Только сон никак не шел.
Попробовал считать овец. Но как они должны прыгать, слева направо или наоборот? А на каком удалении? Надо ли на них смотреть сверху или забор должен быть над головой, и надо считать кудлатые тела на фоне неба? А с какой скоростью им двигаться? А окрас — серый, коричневый или черный? Большие овцы или совсем ягнята? Высота забора и его тип? В общем, сложная методика — столько неизвестных. Оттого, наверное, не сработала. Или прошлая неделя никак не хочет отпускать мысли, путая их мелкими деталями. Хотя пора бы.
Обычная ночь в комфортном вагоне, и некуда спешить. Вот друзья это прекрасно понимают, от того тихонько посапывают, наверстывая упущенное. У каждого из них, разумеется, есть отдельные кабины. Да и весь опечатанный гербовыми пломбами вагон — целиком принадлежит нам, от пяти личных комнат и общего зала, до небольшого закутка с душевой и собственной столовой.
Но как-то так вышло, что после подведения итогов прошлой ночью, решили заночевать здесь — в общем зале, на мягком ковре. Сами собой нашлись клетчатые одеяла — целая стопка дожидалась внимания в одном из шкафов, а затем и персонал вагона, путешествующий вместе с нами, озаботился матрасами и теплыми одеялами для нас.
Даже Светлана где-то тут — если приглядеться к комку из одеял в углу… Или вглядеться в бежевый силуэт за журнальным столиком, то можно предположить… А может, на массивной антресоли, откуда выглядывает уголок простыни… Во всяком случае, вчера она отсюда не выходила, это я могу сказать определенно. Вот Пашка с Федором легко обнаруживаются на слух, хотя залегли одинаковыми сугробами у правой стены. Артем так и вовсе — где футляр от скрипки, там и он. Но тут ничего странного нет — просто пару дней назад Федору пришла отличная идея сделать так, чтобы наши музыкальные инструменты были слышны отовсюду в зале. Ведь с микрофонами можно и не угадать, да и зависеть от проводов, имея на сцене огромное круглое лезвие, совсем не хочется.
